Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Либидо с кукушкой. Психоанализ для избранных

Год написания книги
2018
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 13 >>
На страницу:
3 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
В отличие от большинства «коллег», мы категорически против психоанализа субъектов с психиатрическими диагнозами. Каждый должен мотыжить свой участок. Если есть подозрения на органические расстройства и прочие радости, требующие врачебного вмешательства, то именно врач и должен вмешиваться. Логично, не правда ли? Хотя находятся разные самонадеянные индивиды, всерьез верящие во всемогущество психоанализа. Мы, в силу своей грандиозной скромности, решили не рисковать и посоветоваться со знакомым психиатром.

Знакомый, возможно, не был светилом с мировым именем. Но, что гораздо важнее, на фоне своих коллег он в наименьшей степени подвергся профессиональной трансформации. Случай Икара его заинтересовал. Специалист отталкивался от того, что особые отношения со временем не мешают жизни клиента. Социализация, карьера, семья, творчество – в общем, полная адаптация и сохранность. Панические атаки? По меркам психиатрии это пустяк. Из-за ссадин на коленках не госпитализируют в травматологию, а учат увереннее стоять на роликах.

В конце концов, было предположено, что неприятие потока времени – это побочный продукт психоанализа. То есть это мы сами виноваты, а вне кабинета психика клиента в целом ориентируется во времени. Но что значит «в целом»? Значит, что «почти ориентируется». Но именно почти. Какая-то ее малая область все-таки бунтует против Хроноса. И именно к этому мятежному гарнизону клиент сам нашел тайную тропу, открыв новую главу развития психоанализа.

Было решено продолжить сеансы и просто наблюдать. Знакомый психиатр оказался прав. Никакой клиники – только сопротивление, только артефакты психоанализа.

На очередном сеансе у клиента закончились истории. Вытесненное, подойдя достаточно близко к поверхности сознания, дало о себе знать. Сопротивление Икара было и без того достаточно сильным, чтобы пресекать любые разговоры о времени. Теперь оно усилилось настолько, что погрузило клиента в молчание. Однако не бывает «сопротивления вообще», если только клиент не настроен против психоанализа как такового. Но и в этом случае сопротивляется что-то глубоко вытесненное, вроде бы неназываемое, но совершенно конкретное. Чему же сопротивлялся клиент? Вы уже знаете ответ: времени. Но почему?

Тогда мы не были готовы к подобной догадке. Это было слишком смело, необычно и странно. Всегда существует риск не обнаружить настоящую причину, а навязать клиенту нашу собственную интерпретацию проблемы. Внушаемый субъект может искренне согласиться с выдуманным решением, его симптом исчезнет, но наше понимание человеческой психики от этого не обогатится. Поэтому мы и не торопились с рабочей гипотезой: осознание хода времени доставляет клиенту неудовольствие. Вытесняются не конкретные мысли, а время как таковое. С другой стороны, почему бы и нет? Раздражают же бывших прокуроров фильмы про балерин!

Четверть сеанса прошло в молчании. Наконец, клиенту был задан вопрос о самых ранних воспоминаниях. Стандартный и, как правило, эффективный ход в подобных ситуациях. Клиент охотно рассказал о занятиях в музыкальной школе. Его отправляли туда только потому, что школа находилась через дорогу от дома. Клиент и раньше вспоминал о занятиях музыкой, которые не вызывали у него ни протеста, ни интереса.

Заметим, что в рассказах клиента фигурировали воспоминания и более раннего периода (примерно четырехлетний возраст). Но, во-первых, объективно «более раннее» не обязано совпадать с субъективным переживанием хронологии. Во-вторых, подобный отклик характерен для многих людей, в том числе вне кабинета. Мы используем чужой вопрос как повод, чтобы сказать о чем-то актуальном и важном для нас. Вместо «самого раннего» или «самого свежего» воспоминания мы делимся самым волнующим, актуальным и важным для нашего бессознательного.

Когда вам задают вопрос «с чего началось ваше программирование на С++», вы вряд ли вспомните Hello world или сортировку массива, хотя это был ваш первый код. Вместо этого на ум придет простенькая игра-стрелялка, написанная за пару месяцев мучений.

Любимый прием тех, кто проигрывает в дискуссии и пытается доказать несостоятельность собеседника: «Ты какую последнюю книгу прочитал?». Скорее всего в ответ прозвучит название не последней прочитанной, а посвященной тематике спора (и не факт, что прочитанной). Про то, что нельзя спрашивать о любимых фильмах, мы уже говорили (?-4).

В общем, существует целый ряд вопросов, которые мозг воспринимает как предлог для ответа на свои собственные мысли. И это прекрасно.

Бессознательное клиента было обращено к походам в музыкальную школу, но не к самим занятиям. Просьба вспомнить как можно больше деталей вызвала у клиента некоторое оживление. Его речь ускорилась, отдельные события не были уже столь хаотически разбросаны во времени. Под конец сеанса клиент привел подробное описание внешности нескольких ребят, певших вместе с ним в хоре.

Две следующие сессии клиент озвучивал исключительно воспоминания о походах в музыкальную школу. Судя по голосу, структуре нарратива и общему состоянию, эти рассказы доставляли клиенту явное удовольствие. Сохранялся повышенный темп речи. Один раз клиент даже использовал слово «затем», однако этого было недостаточно для каких-либо выводов (это мог быть не темпоральный союз, а вводное слово).

Наконец, сопротивление еще больше усилилось – мы были на верном пути!

Кл.: Можно я сменю тему? Мне вспомнился один случай из студенческой жизни. Про музыкалку скучно все время рассказывать.

А.: Можно. Только один вопрос – что вы чувствовали, когда про музыкалку рассказывали?

Кл.: Радостно было.

Ан.: Почему? Скучно же рассказывать.

Кл.: Рассказывать скучно. А ходить туда было радостно.

Ан.: Вы вроде говорили, что занятия…

Кл.: (перебивает) Да, однообразные, но и ненапряжные. На (занятиях по) фортепиано мы за один урок успевали разобрать несколько простых этюдов. По клавишам попадать я научился быстро, но были проблемы с ритмом. Тогда И.Л. (имя преподавателя) разрешила пользоваться метрономом и самому выбирать темп.

После этого клиент, как и собирался, рассказал об эпизоде из студенческой жизни. Речь вскоре вернулась к обычному темпу, нарратив потерял целостность. Последние пятнадцать минут сеанса клиент преимущественно молчал, изредка вспоминая фамилии вузовских профессоров, когда и что они преподавали, какими качествами обладали. Под конец в этом перечислении стали мелькать имена педагогов из музыкальной школы. Бессознательное Икара показывало свое намерение говорить именно об этом периоде жизни. И теперь нам было примерно известно, как выглядел заветный ларец из прошлого. Более того, ларец можно было легко достать.

1.3. Теребим метроном

На следующем сеансе клиента ждал сюрприз – метроном на столике около кушетки. Не прошло и пяти минут, как аналитик услышал за спиной характерные щелчки. Клиент стал пересказывать события прошедших выходных. Вскоре его речь замедлилась, он стал делать небольшие паузы. Обычно в подобных случаях он перескакивал на пересказ другого эпизода. Однако вместо этого Икар поменял темп метронома и… продолжил рассказ, как ни в чем ни бывало! Так повторялось до конца сессии: клиент сохранил удивительную стройность и целостность нарратива. И для этого ему нужно было всего лишь периодически (примерно раз в пять минут) менять темп метронома.

Чисто фройдистская интерпретация очевидна. Подвигать ползунок по стержню – чем не замещение навязчивой мастурбационной активности? В пользу легкой навязчивости говорит и выполнение одного из критериев Ясперса[16 - Ясперс Карл Теодор (1883–1969) – немецкий психиатр и философ-экзистенциалист. Сформулировал удобные в использовании критерии для ряда патопсихологических феноменов.]: попытка отказаться от выполнения навязчивого действия ведет к нарастанию тревоги. Повышенная тревожность заставляла клиента перескакивать с темы на темы (в кабинете) и заземлять аффект через панические атаки (вне кабинета). С другой стороны, сам факт нарративных «перескоков» говорит против навязчивости. Субъект, склонный к навязчивостям, повторял бы один-два сюжетных блока по несколько раз.

Как вы прекрасно знаете, навязчивый ритуал является замещением мастурбационной активности[17 - «Die Zwangshandlungen n?hern sich n?mlich immer mehr, und je l?nger das Leiden andauert, um so deutlicher, den infantilen Sexualhandlungen nach Art der Onanie. So ist es bei dieser Form der Neurose doch zu Liebesakten gekommen, aber nur mit Zuhilfenahme einer neuen Regression, nicht mehr zu Akten, die einer Person gelten, dem Objekte von Liebe und Ha?, sondern zu autoerotischen Handlungen wie in der Kindheit». Freud S. Bemerkungen ?ber einen Fall von Zwangsneurose (Rattenmann) // Zur Theorie // C. Das Triebleben und die Ableitung von Zwang und Zweifel.]. Если это не вскрывается в анализе, то субъект рано или поздно разоблачает сам себя. Он будет бороться с навязчивыми действиям с помощью других навязчивых действий, постепенно изобретая все новые ритуалы. Каждое следующее звено этой ритуальной цепочки будет все больше походить на классическую мастурбацию – психика банально устанет вытеснять «запретный» процесс. Но клиент не пытался как-то противостоять своей склонности «теребить метроном». Напротив, он прямо поблагодарил аналитика за щелкающий агрегат.

Почему мы заострили внимание на этом нюансе? Потому что слишком часто слова «мастурбация» и «навязчивость» ставятся рядом. Это не по-фройдистски, так как у мастурбационной активности (и ее заместителей) есть важная психосексуальная функция. Факт, что мастурбация полезна для снятия стресса уже не вызывает удивления или отторжения (мракобесов и мнение большинства не учитываем, мы же центристы). Но это лишь следствие более фундаментального процесса – регрессии.

Зрелая сексуальная конфигурация, равно как и высокий социальный статус – штуки крайне энергетически затратные, они требуют от нас самоконтроля и умения отказывать себе в преждевременной или неэффективной разрядке. Будь то перевозбуждение на этапе предварительных ласк (в сексуальной сфере) или желание закатать в асфальт недобросовестного подрядчика (в социальной сфере). Или возвращение к отождествлению сексуальности и агрессии. Что для того же подрядчика было бы чревато анальной карой.

Проблема слишком быстрой или слишком долгой разрядки давно стала одной из самых обсуждаемых проблем. Эта тема превратилась в культурный феномен – вокруг преждевременного (реже – заторможенного) семяизвержения строятся шутки, конфликты, характеры персонажей.

Контроль над ситуацией, над собой, над своими влечениями, необходимость ждать и, особенно, оттягивать разрядку ради другого человека – все это требует психического напряжения. Поэтому мастурбация была и будет одним из спутников самых счастливых супружеских пар (особенно взаимная или совместная). Так партнеры лучше узнают друг друга и синхронизируются. В общем, если вы находитесь в состоянии стресса, сходите сбросьте напряжение и возвращайтесь к чтению…

Сходили? Молодцы.

Также благодаря регрессии субъект может побыть настоящим эгоистом, расслабиться, оптимизировать нейронные связи, подрыгать руками и ногами, исполнить все свои желания с помощью мысли… Вы правильно вспомнили про сновидения – они тоже проявление регрессии.

Предельным случаем регрессии является нарциссизм (правильнее – нарцизм) – чувство тотального всемогущества, когда человек творит реальность с помощью мысли. Когда нет задержки между желанием и его исполнением. Если же удовлетворение потребностей происходит мгновенно, то психика просто не узнает о существовании времени! Иными словами, регрессия и психическое время исключают друг друга. А вы думали, мы просто так вас теорией грузим (и мастурбировать заставляем)?

Теперь для вас совершенно очевидна психоаналитическая близость упомянутых явлений: регрессии, мастурбации, нарциссизма, отсутствия времени. Клиенту не хватало всего вышеперечисленного. Он погряз в самоконтроле. Притом это был не контроль Сверх-Я, которое требует невозможного и идеального. Это был обычный «тактический» контроль над реальностью и самостью, за который отвечает Я. Клиентское Я слишком усилилось, там образовался избыток свободного либидо, поэтому возникла социофобия.

Забавно, что Фройд видел главной целью психоанализа именно усиление Я клиента[18 - Фройд З. Анализ, конечный и бесконечный // Сочинения по технике лечения, М.: СТД, 2008, с. 350–393.]. Он был прав – в ту эпоху человеку с детства стимулировали рост Сверх-Я. В наше время воспитание делает упор на Я. Получается, цель психоанализа можно обобщить: развитие личного психического иммунитета к избыточному влиянию общества.

Почему же мы не сообщили клиенту об этой великой цели и о наших мелких соображениях касательно регрессии и всего остального? Потому что не надо лезть к людям со своими интерпретациями. Прямая интерпретация – это провокация, агрессия, усмирение пограничных личностей, встряска, перезагрузка всего аналитического процесса.

Если все идет по плану, то вы можете просто обнулить успех своей погоней за триумфом или за ролью главного разоблачителя. Зачем? Сидите, молчите. Желательно в тряпочку. Не получается – попробуйте молчать в тряпочку, пропитанную хлороформом.

Клиент все про себя знает, просто ему нужно время, чтобы все это осознать и высказать. Мы лишь можем предложить источник времени: например, метроном. Если он не может это высказать в вашем присутствии – тем хуже для вас как для специалиста.

Метроном позволил Икару частично регрессировать, поэтому его нарратив обрел беглость и свободу. Теперь нужно было соблюдать молчание и осторожность. Вытесненное обрушилось лавиной, камни аффектов и ассоциаций набирали скорость. Клиенту было не до аналитика – он выговаривался, открывая давно забытые стороны своей личности. Спустя десяток сеансов самоанализа (аналитик присутствовал в качестве декорации), клиент вернулся к теме панических атак. Выяснилось, что они уже две недели его совершенно не беспокоят.

Клиентам, которые не прерывают анализ сразу же после решения основных проблем, надо ставить памятники! Одно дело, когда человек докапывается до патогенного вытесненного, симптом исчезает (вместе с клиентом). Это всего лишь монетка в копилку практических результатов. А уж мы потом сидим и теории выдумываем. Другое дело, когда сам клиент, уже распутав патогенный клубок, бережно прослеживает траекторию каждой ниточки и делится результатами с аналитиком. Это как сравнивать переживших клиническую смерть с профессиональными танатонавтами[19 - Вербер Б. Танатонавты.].

Кл.: Я понял, почему мне не нравятся люди. Когда людей много, они превращаются в поток. Поток течет … У потока есть напор, скорость, разные числа в общем. Мне не нравится, что у потока людей свои внутренние законы, которых я не понимаю. Я вынужден подчиняться законам, которых не знаю! Идти с чужой скоростью, смотреть в одну сторону, уворачиваться. Я не хочу плыть по течению, по их течению, потому что оно слишком монотонно.

А.: Время течет монотонно.

Кл.: Это меня и пугает.

А.: Монотонность? Не пугайтесь, в масштабах вселенной время течет с ускорением.

Кл.: Все равно неприятно.

А.: Значит, пугает не монотонность?

Кл.: Значит… Меня вымораживает то, что время течет, никого не спрашивая.

Сильное признание. Многим оно покажется очевидным, если бы не терапевтический эффект. Мысль о времени была не просто неприятной, она была травмирующей! Настолько, что психика ее активно вытесняла в бессознательное, расплачиваясь паническими атаками, искаженным восприятием и парой мелких неврозов. Когда же сознание захотело вместить течение времени, сошла на нет и симптоматика. Вот это действительно важно.

Получается, отношение со стихией времени – самостоятельный и полноценный источник психических конфликтов. Раньше считалось, что конфликтовать можно только с ценными объектами (родителями, наставниками, возлюбленными). Фройд назвал Эдиповым комплексом все амбивалентные (противоречивые) влечения к родительским фигурам. По Фройду, Эдип является ядром всех неврозов[20 - «Wir meinen ja, der ?dipuskomplex sei der eigentliche Kern der Neurose, die infantile Sexualit?t, die in ihm gipfelt, die wirkliche Bedingung der Neurose, und was von ihm im Unbewu?ten er?brigt, stelle die Disposition zur sp?teren neurotischen Erkrankung des Erwachsenen dar». Freud S. Ein Kind wird geschlagen.]. Хотя «всех» – это громко сказано, на тот момент в психоанализе выделяли невроз навязчивости, фобию и истерию. Все. Психастению, хоть и относили к неврозам, анализировать не хотели. Теперь оказывается, что конфликтовать можно не с объектами, а с самим временем. Не с реальностью, а с темпоральностью.

Так что же? Не нарисовался ли на горизонте контур нового комплекса, который объединяет все наши конфликты не с объектами, а со временем как таковым? Нарисовался. Правда, пока неясно, какие конкретно проблемы вырастают на почве этого комплекса. И вообще подобные открытия нуждаются в долгом и нудном обосновании… Но мы же договорились – времени мало! И это не научный труд, а чтиво для пляжа или поезда (ну хорошо, и для сортира тоже, но геморрой будет на вашей совести).

<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 13 >>
На страницу:
3 из 13