Возрождение, или Граната в руках обезьяны

Гомон вокруг костра прекратился в одночасье, и все устремили взор на юную девчонку в цветном кимоно с огромным букетом в руках под цветущей сакурой.

– Во-первых, если точно выделить древний народ, населявший эту местность, скорее, это будет народ Непала.

– Так что, люди назывались непальцами?

– Да.

Я упал со смеху, и все уставились на меня как на идиота.

– Так что ж, все правильно получается, все по законам природы, зачатие происходит посредством не-пальца и не-палки.

Здесь вся компания полегла на землю.

– А мы как тогда?

– А мы, мы….

– Я спою вам легенду о Великом Императоре Цзы Сяо и его славном воине, который превратился в благородного дракона, – вернула нас София из вульгарности.

Легким распевом полился ручеек с гор, добавились хрустальные колокольчики, голос дрожал, вытягивая высокие ноты. Детский голос в песне переходил от радости до печали, по мере приближения к концу голос взрослел.

Вдруг в Софьин голос добавился клекот дракона. Мы, завороженные пением, не заметили, как они спустились со звезд и расположились рядом. По окончании представления они взмыли вверх.

Я уже не помню, что было потом, но Софье пришлось до утра разучивать с монахами песни их предков. К утру кони пьяны, хлопцы запряжены. Далай-Лама, смеясь, высказался об опасности сближения народов, если даже пару монахов, забыв о воспитании силы духа, приняли веселящего напитка, и теперь отмокают в холодном ручье, возвращая прежнее состояние. Далай-Лама возложил мне на голову руки, прошептал «чароyныя словы», вернул меня к жизни.

– Спасибо за возвращение.

– Добре, – старец озарил белоснежной улыбкой в ответ.

Славно потрудился в походе и новости немного грустные, но все же обнадеживающие принес.

– Не понял? – глядя в упор, удивился я.

– Софья рассказала о звездолете, и аппарат быстрый пригнал.

– Опять опередила, вот болтушка! А что грустного?

– Возможность самоликвидации базы. Она уничтожит все вокруг, создаст сход лавин и камнепадов, вызовет землетрясение.

– Но это через пять лет, что-нибудь придумаем.

– Ваш побег украл у нее часть энергии, плюс защита, выстрелы. Для самоуничтожения необходимо оставить часть энергии, итого пару месяцев в запасе.

– Этого нам хватит. Я не намерен терять звездолет, – подбодрил старика.

– Это верно, мы уйдем через низкие горы в долину драконов. Они нам помогут перелететь, правда, их совсем мало, способных преодолеть хребет. Большинство стариков не перенесут этого переселения. Монах-отшельник, заботящийся о нас, три дня, как перешел на высший уровень, и помощи ждать не от кого, пострадают и грудные младенцы.

– А мы? Я на своем лайнере переброшу всех, куда хотите, – гордо и торжественно протянул руку помощи «слаборазвитому» племени.

– У вас энергии не хватит долететь до своего племени, – словно обухом по голове, сказал Далай-Лама.

– Софь-я!

– Чего орешь? Люди еще спят.

– Что за дела, почему я узнаю об этом последний?!

– Потому что ты напился первым, – ехидно получил логичный ответ.

– Так сикоко нам не хватит пути?

– С тысяченку километров, совсем пустяки.

– Харэ издеваться. Каюсь, пить больше не буду, но и меньше тоже. Хорошо, милая? Раз энергии мало, перевезем вас, а напоследок угоню звездолет.

– Во пьянь! Я тебе еще на базе говорила, что всю энергию Управляющий уже высосал и работает на последних двух оставшихся планерах.

Не выдержав разговора, я ушел в поле. Старики занимались уборкой урожая. Стоя по колено в воде, они серпом срезали пучки риса и передавали другим, которые, собрав охапок, выносили на берег.

Так живя тысячелетиями, они из года в год добывали пропитание ради нескольких монахов, которые, становясь отшельниками, в нужный критический момент уходили в себя, оставляя без помощи их последователей на волю Будды.

Да, боги есть, были и будут. Всемогущественны, но и Вселенная бесконечна, чтоб услышать малый писк комара за миллиарды световых лет. Усердие, конечно, вознаграждается, и тебя услышат. Но страшные деяния одного затмят возгласы доброты и смирение тысячи страждущих, и помощь придет с опозданием.

Уходя в мир иной, мы получаем по заслугам. Но неужели в коротком покаянии, копошась в грязи, добывая пропитание, ничего нельзя предпринимать, чтоб облегчить свой труд? Жить, не голодая, и помочь выжить ближнему, который делает для тебя духовную пищу, песни, танцы, моральное восстановление души – это грех? Грех – ничего не делать. Если все забросим работы, обратимся к всевышнему, произнося хвалу с утра до вечера, произойдет Конец Света. Голос действительно нуждающегося утонет в пучине многоголосой толпы, ожидающей манну небесную. Значит, не всем суждено быть молящим и скорбящим, кому-то придется и пахать на земле-матушке, и рожать потомство.

Вот как сейчас, возложил Далай-Лама руки на меня, и боль отступила, Эврику уложили спать, и она вернулась со здоровым ребенком, кто-то ухаживал за ней. Остальным приходится кормить их.

Нет, на бога надейся, но сам не плошай. На то он и создал гомосапиенса, человека РАЗУМНОГО! Чтобы он сам помогал ему в управлении жизнями на Земле, не отвлекая его на пустячные просьбы, как моя головная боль. Только человек вправе восстановить порядок на планете. Бог каждым заниматься не будет, перешагнуло человечество грань дозволенного, не оправдало доверие, получай Судный День.

Если суждено вернуться на Родину, на полпути бросив гравилет, я не только брошу свою мечту, но и Великий народ, который смог выжить в эти тысячелетия, прожив хоть и нудной, но изнуряющей судьбой. Нет, он не вправе погибнуть, если не от взрыва, так от старости, вымирая по одному.

Лежал под кустом ветвистого дерева, философия так и перла из моей головы. Меж ветвей высоко в небе появился знакомый силуэт.

– Эге-ге-гей! – закричал на радостях, бегая вокруг древа махая руками.

Дракон увидел меня, сложил крылья и камнем устремился вниз. За сто метров от меня раскрыл их и низко над землей подлетел ко мне, ставя свои огромные паруса вертикально. Я подпрыгнул и уцепился за шею, радуясь, как мальчишка. Приятель заклекотал в ответ, опустил крыло, приглашая на прогулку. Я не стал мешкать, взбежал на спину и уселся на плечи. Мы взмыли в воздух. Набрав высоту, устремились на восток, к нему на Родину.

Хотя я для него и не много вешу, дракон приземлился на ледник, не долетев пару сотен метров до перевала. Сложил крылья, бегом умчался вперед, оставляя огромные следы на снегу. Здесь, у самой вершины, снег утрамбован множеством ног, видимо, драконы неспособны перелететь остаток вершины, предпочитая пешую прогулку.

Перевалились на другую сторону, набирая скорость, мы заскользили в паре метров над ледником. Плотность воздуха увеличилась, птица уменьшала площадь крыла, при этом скорость увеличивалась в разы. Полет меж выступов на бреющем, с головокружительной скоростью, заполнил все тело адреналином.

– Эврика-а-а-а! – перекрикивая свист ледяного ветра, прокричал в небесах.

Эхо подхватило возглас и отразило тысячи раз от молчаливых скал.

– Надо гравилету приделать крылья, и он будет парить, как дракон! – проснулся внутренний собеседник.

Мысль полностью охватила меня, и я принялся обсуждать с собой. Иногда хлопал по плечам верховой птицы, и та радостно клекотала, соглашаясь со мной. В ответ его клекоту со всех сторон, как камни с гор, спрыгнули сотни огромных бабочек. Они закружили возле нас.