Смертник из рода Валевских. Книга 1

Смертник из рода Валевских. Книга 1
Василий Михайлович Маханенко

Смертник из рода Валевских #1
Максимилиан – последний в роду баронов Валевских. Вся его семья казнена якобы за попытку нападения на влиятельного герцога Одоевского, возжелавшего принадлежащих баронам земель. Юноше удалось избежать казни, но не наказания. Отныне он смертник. Человек, первым встречающий изменённых тварей тёмного бога Скрона. Умри, но сделай – таков девиз смертников, прочно въевшийся в голову последнего из рода Валевских. Герцог лишил Максимилиана всего, кроме чести и жажды мести. Юноша дал себе зарок, что выберется из ямы, в которую его загнали, и объявит о своих претензиях на семейный удел. Но вначале нужно разобраться с обучением и выжить. Об ином начинающие смертники и мечтать не могут.

Василий Маханенко

Смертник из рода Валевских

Книга 1

Пролог

Уважаемые читатели, для простоты восприятия материала я адаптировал названия месяцев, времён года, мер весов и длин, а также многие другие термины описанного к книге мира под те реалии, к которым вы привыкли. Добро здесь «Свет», зло здесь «Тьма», так что не удивляйтесь, если увидите знакомые «неделя», «километр» или «август». В моём мире они называются иначе, некоторых вещей вообще нет, но мы же не собираемся соревноваться в оригинальности названий? Вот и я так думаю. Так что не придирайтесь к мелочам и наслаждайтесь чтением.

От себя хочу добавить, что все имена и события книги являются моим вымыслом без привязки к нашей реальности. Все совпадения случайны и не преследуют цели оскорбить чьи-то чувства или убеждения.

* * *

Тана Доск шла к своей цели в сладостном предвкушении. Место формирования камня она открыла десять лет назад, но, несмотря на требования имперских законов, вышестоящее руководство об этом не проинформировала. Женщина знала, что происходит с такими находками – их изучают, классифицируют и изымают в пользу нуждающихся. За сорок девять лет, что Тана прожила в этом мире, ей трижды доводилось находить места формирования магических камней, и каждый раз всё происходило по одному сценарию: магическая академия забирала находку себе. Обладательницу всего одной способности с двумя гранями это бесило – тем, у кого нет денег, положения или красоты, в этом мире мало что светило. В лучшем случае на грядущий в этом году юбилей, пятьдесят лет, академия подарит ей второй, никому не нужный камень способностей, и хвала Свету, если у него будет хотя бы одна грань усиления. С академии станется всучить ей камень вообще без граней! Нет, подарок Тана сделает себе сама! За десять лет её цель должна напитаться силой, вобрать в себя всю окружающую энергию и, женщина даже боялась об этом подумать, получить сразу три грани! Небывалое богатство для непримечательного мага, способное вознести его на вершину.

Места, куда направлялась Тана, считались тихими. Ни разбойников, ни диких зверей, ни тёмных тварей Скрона. Земли принадлежали какому-то баронскому роду, но женщину такие детали не волновали. Для неё, представительницы магической академии, все дороги были открыты. Случись же какая неприятность, способность «Ледяной шип», усиленная камнями поддержки «Урон холодом» и «Ускорение заклинания», способна защитить свою хозяйку. Конечно, против закованных в стальную броню воинов заклинание не сработает, но откуда в здешних местах гвардейцы императора? Да и законов Тана не нарушает – для всех она находится в поиске мест силы. Мест, где природа формирует магические камни способностей.

Странности Тана заметила задолго до того, как достигла цели, – пространство начало давить, словно где-то поселилась тёмная тварь Скрона. Когда среди угасающих деревьев появился туман и какие-то тёмные блики, у женщины по спине пробежали мурашки. Как и любому другому магу, Тане десять лет пришлось потратить на защиту Стены (именно так, с большой буквы) от тварей Скрона. Женщина прекрасно знала, каково влияние заражённых на пространство, потому остановилась, размышляя, как поступить. С одной стороны, камень «Ледяной шип» являлся проверенным оружием против подобных тварей, с другой – откуда здесь, в такой дали от Стены, взялась заражённая тьмой тварь? Что она тут делает? Почему её не нашли раньше? Не стоит ли вернуться в город и вызвать подмогу? Причём никакого урона чести здесь не будет – Тана не входила в когорту «смертников», что встречали тварей в первых рядах. Её задача была проста – стоять сзади и заливать тварей ледяными шипами. Здесь же смертников нет, и сражаться с противником придётся один на один. Нужно ли ей это?

Да, Скрон его подери! Десятилетний магический камень – слишком лакомая добыча, чтобы пугаться какого-то тёмного! Был бы здесь кто-то сильный, местный барон давно бы забил тревогу. Но раз здесь нет группы зачистки, ей нечего боятся. С одной-двумя заражёнными тварями она точно справится, а больше здесь быть не должно! К тому же тварь могла поселиться в стороне от камня, и тогда даже сражаться ни с кем не придётся. Тана заберёт добычу и сбежит в город, где проинформирует стражей о новом тёмном. Так и следует поступить! Камень способностей будет её, и никто не сможет сказать, что Тана Доск является посредственным магом! Ускорившись, женщина миновала деревья и выбежала на открытое пространство, замерев на несколько мгновений. Море! Последний раз Тана видела его десять лет назад, когда судьба привела её к этому месту, где в потаённой пещере обнаружился зародыш магического камня способностей. Причём именно способностей, не поддержки – различать камни женщина умела.

– Свет великий! – прошептала поражённая Тана, когда увидела цель своего путешествия. От потаённой пещеры не осталось ни следа – судя по кучам земли и камней, нечто невероятно большое вырвалось оттуда на свободу, разметав стенки в разные стороны. Женщина ощутила наступающую волну страха, сковывающую тело, – явный признак того, что где-то поблизости находится заражённая магическая тварь. Зарычав, Тана оскалилась и пригнулась, готовясь к битве. Пусть все десять лет на Стене она находилась во втором эшелоне, но ей довелось поучаствовать в отражении двух волн, за одну из которых она получила в награду камень поддержки «Ускорение заклинаний». Так что она никому не позволит себя запугать! Отступать поздно – тварь уже почувствовала добычу и догонит пешего мага в считанные минуты. Только сражаться! И она, Тана Доск, сейчас докажет всему миру, что достойна второго камня с тремя гранями!

Послышался шум перемалываемых камней, и из ямы выбралась заражённая тварь, уставившись на мага двумя глазками-антеннами. Огромный краб источал тёмный туман, заражая окружающий мир скверной Скрона, и при этом обладал едва заметной золотистой аурой. От лица Таны разом отхлынула вся кровь, и женщина осознала, что выбраться отсюда ей не удастся – если с магической тварью она ещё могла сражаться, то с элитной её сил будет недостаточно. Тана прекрасно поняла, что сейчас её жизнь оборвётся, однако проведённые на Стене годы не прошли даром – женщина инстинктивно принялась плести то единственное заклинание, которое не требовало магических камней. Заклинание, которому научили её на Стене. Заклинание последней воли…

Краб осознал, кто к нему явился, и с невероятной для своих размеров скоростью ринулся вперёд. На три ледяных шипа монстр не обратил внимания – они бессильно растеклись по золотистому куполу. Клешня с лёгкостью схватила добычу и разломила пополам. Драгоценная пища потекла в рот, даруя твари дополнительную силу, но смерть Таны не прошла даром. Едва безжизненное тело оказалось неподалёку от пасти, сработало то самое заклинание, что готовила женщина на чистых рефлексах. Тана Доск явила последнюю волю, подорвав все три своих камня неподалёку от тела монстра.

Потому что даже смерть не является оправданием того, что маг не уничтожил противника.

Глава 1

– Иди сюда! – я схватил смеющуюся девушку и притянул её к себе. Пышная грудь очутилась в моей ладони, и я с наслаждением принялся её мять, заряжаясь для очередного раунда.

– Господин Максимилиан, да вы просто ненасытны! – засмеялась… кажется, Лана. Или Дара? Вечно путаю этих близняшек. Что неудивительно – даже родной отец не с первого раза мог отличить, кто где.

– Оставьте и мне немножко, господин, – послышался второй голос. Вот! Теперь я точно понимал – у меня в руках Дара, позади находится Лана. Её мягкий и нежный голосок не спутать ни с чьим. Девушка прильнула и начала целовать меня в шею. Её картинно возмущавшаяся сестра не отставала, целуя меня спереди и начиная опускаться всё ниже и ниже. Милашки прекрасно знали, что мне нравится, поэтому старались отработать своё привилегированное положение. Даже удивительно, насколько красивые и нежные дочери родились у обычного крестьянина.

– Где он?! – зычный крик оборвал нас в самый ответственный момент. Лана и Дара резко отстранились и забились под одеяло – встречаться с Густавом им хотелось меньше всего на свете. Тем более голыми. Дверь в спальню распахнулась, и ко мне бесцеремонно вломился обладатель пышных усов. Густав считал их личной гордостью, ежедневно затрачивая уйму времени, чтобы придать им столь замысловатый вид.

– Кандидат, встать, одеться, приготовиться! – по-армейски рявкнул мой тренер, помощник, наставник… Да кем только Густав не был. Двадцать лет гвардейской императорской службы отложили свой отпечаток на характере мужчины, превратив его в несгибаемый стержень. Безжалостный и беспощадный. Помню, в шесть лет я стоял под проливным дождём и ревел, не в силах удержать деревянный меч, что нисколько не смущало моего мучителя. Он жаждал одного – чтобы его указание было выполнено чётко и без погрешностей. Проревевшись, я поднял казавшийся тяжёлым меч и продолжил занятие, но в тот же вечер нажаловался отцу на Густава. В первый и последний раз в жизни. Барон Нар Валевский, мой родитель, вызвал наставника, объяснил причину встречи и лично всыпал пять ударов плетью. Мне. С тех пор вот уже двенадцать лет у меня не было ни малейшего желания кому-то на что-то пожаловаться. Если я не могу решить проблему имеющимися у меня ресурсами, значит, она нерешаема. Точка.

– Нельзя вот так бесцеремонно вламываться ко мне в спальню! – заметил я, принявшись тем не менее поспешно одеваться. Приказ есть приказ.

– Так ты тут не один? – Густав на мгновение опешил и только сейчас заметил две подозрительные горки под одеялами. – А ну, брысь отсюда, бесстыжие! Нашли время развлекаться! Брысь, я сказал!

Одеяла зашевелились, и мои нежные ласточки упорхнули за дверь, стараясь не смотреть на злого дядьку. Я печальным взглядом проводил белоснежные округлости шикарных задниц – в ближайшие пару дней мне не удастся ощутить их упругость. Сегодня мне исполнилось восемнадцать лет, что означает только одно – грядёт ритуал инициации мужчины. Архаичный и безумно глупый. Насколько мне было известно, от него отказались все соседи, и только наш отец упорно придерживался традиций. Предки завещали воспитывать детей в строгости – каждый из трёх сыновей получил своего мучителя. Предки завещали в восемнадцать проводить инициацию – извольте выполнять. Интересно, если бы они завещали не вытирать задницу, отец стал бы выполнять и этот указ?

– Куда меня отправят? – спросил я, подходя к арсеналу.

– Господин барон предпочёл море, – ответил Густав, что послужило критерием выбора оружия. Двухметровое копьё. Море действительно имелось в наших угодьях – в восьмидесяти километрах от замка. Вот только между нами и берегом находились густые и местами непроходимые леса с неприятными болотами. Копьё подойдёт идеально. Густав кивнул, одобряя выбор. Наставник учил меня пользоваться любым оружием, но основной упор шёл на меч и копьё. Мне, как представителю рода Валевских, пять лет предстоит провести на Стене, отражая атаки тёмных тварей, так что выбор оружия предопределён.

Ворота открылись, и на полном ходу в замок ворвался мой старший брат, едва успев придержать коня рядом с нами.

– Младший, ты почему ещё копаешься? У меня и так дел невпроворот, чтобы ещё и с тобой возиться. Его проверили?

Наследник рода баронет Ронуальд Валевский вернулся со Стены пять лет назад. Женился, завёл детей, активно помогал отцу вести дела и готовился к тому, чтобы в какой-то момент принять на свою голову корону барона. Как по мне – такая себе работа. Несмотря на обширные земли, что в незапамятные времена выделил нашему роду император, мы считались достаточно бедной семьёй. Огромные леса, заполонившие большую часть земель, двадцать пять деревень, несколько десятков тысяч крестьян, миниатюрная армия из сотни бойцов, месторождение соли – вот, пожалуй, все активы нашего рода. Открытых участков земли едва хватало, чтобы обеспечивать нас продовольствием, так что о продаже излишков даже речи не шло. Если бы не постоянная потребность империи в строительной древесине, род Валевских давно пошёл бы по миру. Радовало одно – из-за текущего положения мы были крайне непривлекательны, поэтому активных споров за территорию с соседями не возникало вот уже сотню лет.

Ко мне подошёл Густав и похлопал по карманам. Согласно древней традиции, на инициацию будущий мужчина имел право брать с собой лишь оружие. Ни еды, ни эликсиров, ни карты. Ничего, что могло облегчить испытуемому выполнение свою задачи. Сама инициация, как я уже говорил, была до невозможности глупой и бесполезной. Меня отвезут за восемьдесят километров от дома и оставят одного. Всё, что мне требуется, – добраться до дома, причём время вообще никак не ограничено. Хоть за сутки, хоть за год – главное, вернуться. Считалось, что бывшие юноши таким походом отказываются от своего детства и превращаются в мужчин. Дебилизм во всей красе. Густава бы им в наставники, так он это детство лет в десять выбил бы даже из самых упорных.

– Чист, ваше благородие!

– На коня! – приказал Рон. – Отправляемся немедленно!

– Как прикажет ваша светлость, – язвительно поклонился я и запрыгнул на коня. Отношения с братьями у меня были, скажем прямо, натянутыми. Вечно занятый Рон, грезящий величием семьи, требовал от младших подчинения и уважения. Даже там, где оно и не нужно было вовсе. Средний, Белтариус, раньше казался мне более человечным. С ним мы даже умудрялись играть в «навреди своему мучителю». Я – Густаву, он – Люмиру, такому же отставному военному. Попадало нам нещадно, но мы не сдавались, раз за разом пробуя новые способы шкодничества. Сдаваться было не в характере Валевских. К сожалению, после инициации Белт отправился на обучение, потом на Стену, два года назад вернулся, и его словно подменили. Брат стал нелюдимым и чурался любого общения. Как мне по секрету сказал Густав, во время внезапно накатившей волны нечисти мой брат оказался неподалёку от смертников и ему воочию пришлось увидеть, как те сражались. И умирали. В основном умирали. Смертниками называли преступников всех мастей, выбравших вместо казни возможность пожить чуть дольше и принести пользу империи, сражаясь с тёмными тварями Скрона в первых рядах. Причём выбирали такую участь далеко не все – быстрая смерть от топора палача некоторым казалась куда выгодней того, что ждало смертников на Стене или разломах. Разлом – заражённая многоуровневая пещера, уходящая глубоко под землю и порождающая тёмных тварей. Насколько я знаю, в основном смертники используются как раз там. Либо для полной зачистки, либо для добычи полезных ископаемых. В империи разломы стараются уничтожать сразу, кроме одного – того, что сформировался сотни лет назад под магической академией. Или академию построили поверх разлома, кто их разберёт. Важно одно – это единственное место зарождения тёмных тварей, что остаётся в рабочем состоянии на территории нашей империи и контролируется как магами, так и служителями Света. Остальные разломы возникают либо в других империях, либо в свободных землях, а смертники мрут как мухи, стараясь их уничтожить.

– Завязывай глаза! – рявкнул Рон, выдёргивая меня из мира грёз. Я передал брату поводья и обвязался плотной тканью. Половину пути мне позволено проехать с открытыми глазами, вторую придётся двигаться завязанным, чтобы не подсмотреть обратный путь. Учитывая, что я нашу территорию знаю если не досконально, то на достаточно хорошем уровне, очередная глупая идея. Куда бы меня ни привезли, я точно буду понимать, где нахожусь. Радовало одно – брату, мнящему себя главой земель, не нравилось меня сопровождать, оттого настроение у него было отвратительным. Но это едва ли не тот уникальный случай, когда я полностью поддерживал традиции предков. Отец сопровождает на испытание только наследника. То есть Рона. Остальных детей мужского пола, ежели таковые найдутся, отвозит уже сам наследник. Чтобы доказать, что он достоен. Вот кто не назовёт эту процедуру бредом?

– Слезай! Считай до ста и только потом снимай повязку, – приказал Рон спустя вечность. Мне даже поспать удалось во время монотонной езды. Спрыгнув и на ощупь стащив с коня своё копьё, я потянулся, разминая затёкшие мышцы, и помассировал натруженную задницу. Вот кому досталось больше всего! Рон не стал прощаться или говорить слова напутствия – младший ещё не дорос до такого уважения. Послышался удаляющийся топот копыт – меня оставили одного. Возникла мысль сорвать повязку и запомнить направление, куда поскакал Рон, но так же быстро, как возникла, она исчезла. Во-первых, чревато проблемами. С брата станется отправить коней, а самому проверить выполнение традиций. Во-вторых, с чего вдруг мне потребуется помощь в определении направления? Что бы Рон ни говорил, это и моя земля тоже.

Так что я спокойно уселся на землю и принялся считать. Отцу бы понравилось, что его младший чтит традиции. Проклятье! Ещё раз я мысленно произнесу это слово, даю себе зарок – отожмусь полсотни раз! Густав научил: если какая-то мысль не даёт тебе покоя, забей её усталостью. Не помогает – значит, дал малую нагрузку, и в следующий раз нужно её увеличить.

Вроде как помогло – в мыслях образовалась привычная благодать. Если без фанатизма, то для преодоления восьмидесяти километров мне потребуются сутки-двое. Ориентируемся на двое, так как уподобляться загнанной лошади я не собирался. Значит, нужно подумать о ночлеге – выбрать место, найти воду и подготовить запас сухих веток. Можно, конечно, ещё и едой запастись, благо в наших лесах зверья всякого полно, но это морока с готовкой. Двое суток без еды я точно выдержу.

Как же просто жить, когда у тебя есть чёткий план действий. Стянув повязку и осмотревшись, я даже не стал сдерживать ехидную ухмылку – о да, меня действительно запутали и отвезли в супертайное место, из которого просто так не выбраться! Слева плескался океан, справа находился плотный лес, но впереди, где-то на границе горизонта, возвышался белоснежный горный пик. Смотрим на солнце, сверяемся с горой и поворачиваемся ровно в том направлении, где находится замок баронства. В памяти всплыла карта местности – у меня было минимум три пути, как добраться домой. Длинный, прямой и удобный. Какой я выбрал? Конечно же, удобный – пройтись по берегу до маяка, это где-то километров тридцать пять, взять у смотрителя лошадь и благополучно доехать. Никто не говорил, что нельзя пользоваться посторонней помощью. Длинный – это путь, которым мы сюда приехали. Придётся дать довольно огромный крюк, по длине если не больше, то ничуть не меньше удобного. Да и деревень там почти нет, так что с транспортом будут проблемы. Прямой я даже не рассматривал – через леса пробираться мне не хотелось.

Удобней перехватив копьё, я неспешной трусцой побежал по набережной. Тело требовало движений. Километры сменялись километрами, но я бежал без устали – привыкшее к тренировкам тело вошло в рабочий ритм и двигалось на автоматизме. Даже хорошо, что дополнительной нагрузки не было – ничто не мешало возвращаться домой, чтобы окунуться в пышные формы моих, и только моих, ласточек и…

Додумать сладостную мысль я не успел – неожиданно меня вырвало из ритма. Запнувшись, я едва не растянулся на песке, где и остался бы лежать, прижатый неприятным и липким страхом. Что-то похожее мне уже довелось испытать – когда Густав поймал меня за очередной проделкой, посадил под замок и якобы отправился за отцом. Это потом я узнал, что никуда мой наставник не пошёл, но тогда, в семь лет, ещё свежи были воспоминания о плети, так что о пережитом ужасе я не забуду до конца своей жизни. С тех пор прошло одиннадцать лет, и мне даже начало казаться, что никогда уже не испытаю столь глубокого и искреннего ужаса, но я ошибся. Здесь, на берегу моря, меня прижало так, что хотелось скулить и визжать, как побитому щенку. Поджать хвост, обмочиться и уползти прочь, подставляя всем подряд живот. Повторюсь – если бы я упал, именно так бы себя и повёл. Но я устоял – помогло копьё. Опёршись о него, я бледнел и покрывался потом, сражаясь с накатывающими страхами. Несколько раз даже пытался сделать шаг назад, но каждая попытка едва не заканчивалась плачевно – я падал на колени и с огромным трудом поднимался обратно. Страх давил и требовал беспрекословного подчинения. И если с последним я ещё умудрялся справляться, хоть и трясся, как лист на ветру, то с давлением ничего поделать не мог. Сила была выше того, что я мог выдержать.

Взрыв, что раздался рядом, в корне поменял ситуацию. Рвануло так, что пространство затряслось и я даже успел увидеть взлетевшую в небо землю. Послышался писк и странный звук, словно стая огромных птиц синхронно начала щёлкать клювами. Страх испарился, будто его никогда и не было. Лишь холодный липкий пот остался неприятным воспоминанием о произошедшем. Отметя в сторону мысль о том, что мне нужно как можно скорее убираться с этого Скроном проклятого места, я помчался вперёд. Это моя земля, и я не позволю здесь хозяйничать всяким непонятным… Свет великий! Вопрос снимается! Если «это» желает хозяйничать – пожалуйста, я не против!

Когда я взбежал на холм, передо мной открылось невероятное зрелище – огромный краб, очевидно, являющийся предком всех ныне существующих, истерично дёргал остатками левой клешни. Правая была оторвана и валялась неподалёку. Половины защитного хитина у краба не было, обнажая внутренние органы. Да и те казались, мягко говоря, не совсем целыми. Прочитай я где-нибудь об аналогичных повреждениях любого существа, с уверенностью мог бы сказать, что этому созданию конец либо уже пришёл, либо придёт в самое ближайшее время.

Но реальность оказалась далека от книжек. Краб не просто выжил после страшного взрыва, он умудрялся невероятным образом восстанавливаться. На моих глазах хитин медленно, но уверенно нарастал, закрывая внутренности, а движения монстра становились всё более спокойными и продуманными. Он даже вцепился обломками клешни в валяющийся неподалёку кусок своего тела и пытался затолкать его в пасть. Страшный хруст перемалываемого камня показывал, что с поглощением проблем не возникает.

Только сейчас я увидел тёмный туман, что источал огромный краб, и у меня внутри всё замерло. Тёмный! Самая настоящая тварь Скрона! Здесь, на нашей земле! Густав много рассказывал про этих чудовищ. Про то, какие они опасные, как сложно их уничтожить и какую беду они приносят, выбравшись в большой мир. Именно поэтому вахта на Стене никогда не заканчивается – если тёмные, или, как их ещё называли, заражённые, твари смогут её миновать, империи придётся туго.

Всё это промелькнуло у меня в голове за считанные мгновения, и, даже сам до конца не отдавая отчёт в своих действиях, я мчался вниз с холма, готовясь нанести один-единственный удар. В открытом бою тёмному я не противник, но именно сейчас у меня был мизерный шанс на победу. Взрыв не только снёс внешнюю броню твари, что сейчас активно зарастала, но и обнажил чёрное трепыхающееся сердце. Огромное, размерами с мою голову. Промедли я хотя бы минуту – хитин скроет его за толстым слоем непробиваемой брони, и тогда справиться с этой тварью смогут лишь маги. Но сколько наших людей пожрёт этот монстр, прежде чем его смогут уничтожить? У меня нет права сбежать, когда есть возможность победить. Пусть даже такая мизерная.

Заражённый заметил моё движение и даже невероятным для своего размера и состояния движением умудрился развернуться, чтобы встретить меня остатками клешни, но это его и подвело. Видимо, привыкла тварь к своему оружию и тому, как оно работает. Мир для меня остановился. Всё, как учил Густав: есть цель, и только я решаю, что мне может помешать её достичь. Никто другой не в силах остановить остриё, направленное на врага. Увернувшись от культи, я что есть сил подпрыгнул и, достигнув высшей точки, всадил копьё в пульсирующий комок чёрной плоти.

Исполин задёргался, но это была агония смерти. Прошло несколько секунд, и тварь обмякла, превращаясь из страшного монстра в огромный кусок заражённого мяса. Вновь спасибо Густаву – он рассказывал о том, что делать в этом случае. Сжечь и проверить, чтобы в округе не осталось ни малейшего кусочка заражённой плоти.