Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

– Я убедился: то, о чём вы говорили, оказалось именно там, где вы сказали…

– Меня не интересует, что именно…

– Понимаю. Вы и так можете узнать всё, что угодно.

– Я бы так не сказал, – осторожно ответил Арчибальд. – Абсолютного знания не существует, как и абсолютной истины. Следовательно…

– Да оставьте вы ваши парадоксы. Я прочитал «Портрет Дориана Грея» пятьдесят лет назад и помню наизусть все высказывания сэра Генри. То, что я получил с вашей помощью, позволяет мне сегодня же подать прошение об отставке, забыть все наши «якобы важные дела» и погрузиться совсем в другие аспекты бытия. Вы именно этого хотели? Чтобы я подал в отставку и оставил вакансию для ВАС? За ВАС проголосуют сто процентов Совета. – Сделал короткую паузу, длиной в затяжку, и, как бы между прочим, добавил: – Сегодня!

– Какая чепуха! – с эмоциональным напором ответил Арчибальд. – Я хочу совсем противоположного! Чтобы сегодня мы заполнили вакансию и избрали ВАС Председателем Совета и Президентом Клуба. В одном лице! И это тоже пройдёт, вы согласны?

– Да, – снова пыхнул сигарой герцог. – Сегодня. Но зачем это ВАМ? – он опять выделил местоимение тоном.

– Война, дорогой Честер, переходит в новую стадию. Я имею в виду нашу вечную войну с Россией. В одной реальности мы почти всё проиграли, в другой – многое выиграли. Остаётся третья попытка – здесь. Знаете, как на прежних турнирах. С боевым оружием. Король Генрих поймал острие копья щелью забрала, и история Англии стала другой. Черчилль заключил союз с дьяволом – Сталиным, спас Британию, но проиграл Империю. У нас выбора не осталось. Или клуб всеми силами станет работать на «последний бой», и тогда у нас есть шанс сокрушить Россию сейчас, пока слабый премьер Каверзнев не руководит ничем, а их парламент – Дума – пребывает в полном разброде. Или к власти придёт новый Пётр, а того больше – Сталин в лице царя Олега! Тогда наши перспективы станут очень туманными… Как весь наш Альбион.

– А кто такой Сталин? – спросил герцог.

Глава вторая

Олег Константинович, вживаясь в должность Самодержца, старался руководствоваться стилем и обычаями своих державных предков. Давно уже стало ясно, что так называемые «демократические нормы» работать перестают не только в его стране, но и во всём мире. А если брать за образец поведения прапрадедов, начиная с Николая I (остальные слишком далеки психологически), то всё будет гораздо проще, отчётливее и осмысленнее…

После хорошо прошедшего обеда Государь был в настроении, успев посовещаться час-полтора с генералами армии и гвардии по неотложным вопросам. А в середине ужина, проходившего «по-походному», в специальной беседке на самой окраине Берендеевки, Олег Константинович крайне деликатно намекнул Сильвии, положив ей ладонь на предплечье, что не против затронуть кое-какие вопросы внешней политики наедине с госпожой Берестиной. Мол, врангелевская Россия его в данный момент интересует куда больше, чем «соседняя» РФ. И есть темы, не нуждающиеся при обсуждении в посторонних ушах.

Император удивился, получив слишком прямой и недвусмысленный ответ.

– Вы, наверное, несколько неправильно меня поняли, Ваше Величество, – мягко ответила Сильвия, убирая его руку со своей. – То, что было между нами, никак не может рассматриваться в качестве «прецедента». Эксцесс – не более, хотя и весьма приятный. Простыми словами: я пока что не собираюсь становиться вашей штатной фавориткой. Эта роль несовместима с моими убеждениями и, более того, с миссией, на меня возложенной. Подумайте сами…

Император подумал, с трудом беря себя в руки. Он-то настроился как раз на стилистику предыдущего «эксцесса», тщательно подкорректированного воображением. Однако, как государственный деятель, не мог не согласиться с тем, что дама права. Что же это такое начнётся, если «чрезвычайные и полномочные» послы начнут спать с главами «государств аккредитации»? Безобразие, и никак иначе.

Он представил себе подобное и едва не рассмеялся. Вожделение, вызванное столь ярко отложившимися в памяти анатомическими и прочими достоинствами женщины-посла, прошло, как ничего и не было.

Всё правильно. Всё сказанное его недавней партнёршей совершенно правильно. Он просто на короткое время потерял голову. Бывает, с кем не случалось? Быль молодцу не в укор. Значит – быть по сему. Приключение, о котором не раз приятно будет вспомнить, состоялось, и хватит об этом.

– Ценю вашу прямоту и откровенность, – сказал Олег, приглашая Сильвию присесть в кресло перед круглым столиком на террасе. Время было позднее, парк вокруг императорского терема опустел, только слышалось похрустывание кирпичной крошки под сапогами дворцовых гренадеров, патрулирующих окрестную территорию, да едва доносились от охотничьего домика голоса офицеров, по традиции продолжавших вечер после того, как Император удалился, пожелав остающимся более не стесняться, но и не забывать о завтрашней службе.

Обтянутые серебристыми чулками колени аггрианки отсвечивали под луной, и Император поглядывал на них, как юнкер, ещё не успевший понять, что женские ноги отнюдь не безусловный источник соблазна, а лишь намёк на него в определённых обстоятельствах.

– Вы необыкновенно красивая и умная женщина, – сказал он, с усилием отводя глаза, – мне даже кажется, что из вас получилась бы императрица. Не в том смысле, что вы наверняка подумали, а самовластительница не хуже Екатерины Великой…

– Это вы зря, – легко улыбнулась Сильвия. – Подобная роль меня никогда не прельщала. Как раз в качестве жены и верной подруги сильного правителя я могла бы состояться. Но это – не наш с вами случай, – закончила она фразу вполне жёстко, пресекая всякие попытки Олега развить тему. – Вы моего мужа видели. Зачем мне другой?

…Император вспомнил, как в атакуемой штурмовыми отрядами неизвестных врагов Берендеевке, этой самой, сейчас тихой и романтической, докуривал последнюю перед боем и смертью папиросу, следя за стрелкой секундомера. Как смотрел на него сидящий рядом верный, всё понимающий Красс. И, глядя в тревожные янтарные глаза, он потрепал пса по мохнатому чёрно-палевому загривку:

– Не дрейфь, Марк Лициний, вот-вот подойдут легионы Лукулла…

Но сам уже в такую удачу не верил.

И тут, когда прошло целых сорок пять секунд после назначенного времени, незнакомый поручик из дворцовых гренадеров закричал:

– Ваше Величество!

Олег Константинович раздражённо встал. Папироса не докурена, и сам он не совсем приготовился.

– Что тебе?

– К вам, Ваше Величество!

…По каменной дорожке шёл, твёрдо ударяя подкованными каблуками хороших, даже отличных сапог, абсолютно незнакомый генерал-лейтенант в старинной полевой форме с отливающим воронением шейным крестом. Высокого роста, но всё же пониже Олега, с лицом настолько независимым, что князю на мгновение стало даже тревожно. Хотя куда уж, если умирать в неравном бою собрался.

Руку к козырьку лихо смятой фуражки поднёс, но не совсем привычным образом, и правую ногу, звякнув шпорой, подтянул к левой как-то замедленно. Не так царям представляются.

– Здравия желаю, Олег Константинович. Без титулов обойдёмся. Не тот момент. Генерал-лейтенант Берестин для помощи и поддержки прибыл. Алексей Михайлович. – И протянул руку. Первый.

Великий князь крепко пожал протянутую руку. Если человек, по феодальным, скажем, временам, из своего удела пусть с малой дружиной, но на помощь пришёл, значит, друг он и брат, до смены политической обстановки.

– Искренне рад. Может быть, желаете шампанского с дороги? За благополучное прибытие, встречу и знакомство.

– Можно, – Берестин усмехнулся краем губ.

Камердинер дрожащими руками (тоже умирать собирался) разлил по бокалам голицынский брют.

– И чем же вы нам помочь можете, уважаемый Алексей Михайлович? – спросил Великий князь, делая глоток и закуривая очередную папиросу. За лесом громко стреляли танковые пушки, потрескивали ручные пулемёты и автоматы, изредка ударяли ручные гранатомёты. Уваров держал рубеж. Казачий заслон обещал продержаться ещё час. Потом не патроны – люди кончатся.

– На данный момент я располагаю ударной дивизией со средствами усиления, она может вступить в бой немедленно. Желаете полюбоваться?

Берестин достал из кармана кителя золотой портсигар, как раз по размеру, открыл, протянул Императору.

– Попробуйте, очень неплохие папиросы, «Корниловские» называются.

А сам повернул к губам внутреннюю крышку и почти беззвучно прошептал:

– К торжественному маршу, поротно…

Остальное известно[17 - См. роман «Хлопок одной ладонью», т. 2.].

– Да, всё так, Сильвия Артуровна, – сказал Олег, незаметно, как ему казалось, подливший в бокал шампанского для Сильвии грамм сто коньяку. Обычно дамы такого «коктейля» не ощущают, но по мозгам и эмоциям бьёт крепко. А он не оставлял надежды тем или иным способом продолжить с красавицей неформальное общение.

– Алексею Михайловичу я не соперник. Но в то же время… Мы ведь теперь не совсем чужие друг другу люди? – Олег посмотрел на неё вопросительно.

– О чём речь, Ваше Величество? – сказала Сильвия, отреагировав именно так, как молодая дама, принявшая полный бокал «Огней Москвы»[18 - В 60-е годы в московских коктейль-холлах так назывался рецепт «коньяк/шампанское» 50 на 50.]. – Настолько не чужие… Но я ведь на работе?

Тон был наивно-вопросительный.

– Конечно, конечно. Ваша миссия далеко не завершена. Тут ведь дел не на один месяц при самых удачных обстоятельствах…

– Вы совершенно правы, – начала изображать следующую стадию опьянения Сильвия. Взяла сигарету, с долей недоумения попыталась сообразить, с какой стороны у неё фильтр, попала правильно, прикурила.

– Вначале я думала ограничиться несколькими днями, после чего передать свои функции другому человеку, теперь – передумала.