Оборотень 1

– Мы с тобой на медведя ходили. Медведь – он медведь, справимся. Собак бы нам. А лучше в логове его застать. Колючее сено-то, а мужик сказал мягкое.

– Какое мягкое, вон стебли какие.

В этот момент в проеме двери снизу показалась голова девушки, глянув на Вильда, она ойкнула и сразу скрылась из виду, нырнув вниз. Однако через секунду показалась вновь, но в этот раз не вся голова, а только ее половина, по уровень глаз. Следом за головой показался кувшин с молоком, который старательно был чуть ли не впихнут в сено целиком.

– Папка сказал, вы, наверно, голодные, – быстро пробормотав, эта голова исчезла.

Только Вильд потянулся к молоку, как половина головы снова показалась в проеме и вместе с ней девичья рука с куском хлеба, который молча положила на сено, и опять скрылась.

– Нам бы умыться, – опять, похоже безрезультатно, напомнил Вильд.

– Передохнем, сами колодец найдем, – произнес Василий, нарезая хлеб. – Ешь, я потом.

Он растянулся на сене, глядя в открытую дверь.

В проеме двери опять появились глаза девушки и следом за ними рука с полотенцем.

– Колодец за домом, – произнесла она, смущенно глянув на Вильда.

– Я могу одежду почистить и рубахи постирать. Хотите, вам папкины рубахи принесу, – произнесла девушка, почему-то не решаясь смотреть на Вильда и обращаясь к одному Василию.

– А папка не заругает? – рассмеявшись, спросил тот.

– Не заругает. Он только с виду суровый.

Предложение девушки было весьма кстати. Вещи путников были в мешках, привязанных к седлам, и остались в кривой деревне. Разве что одна нижняя рубашка Василия была в заплечном мешке, он ей золото прикрывал.

– А на медведя вы когда пойдете?

– Завтра с утра и пойдем.

Услышав ответ, девушка юркнула вниз.

С утра, не успело и солнце-то встать, как в проеме двери сарая показалась девичья голова и, положив на сено чистые рубашки, разбудила путников, позвав их завтракать и сообщив им, что их дожидается дед Поль. Он лес хорошо знает и с ними на медведя пойдет. Других желающих пойти на медведя не нашлось. Василий удивился тому, что и так кто-то один нашелся.

Дед Поль оказался тощим стариком с лысой головой.

– Доброго утреца, – произнес он, снимая шапочку и кланяясь путникам, когда те подошли к нему. До этого он сидел на траве и спокойно грыз травинку, смотря на лес и о чем-то думая.

– Чего это ты кланяться надумал? – осадил его Василий.

– Я немало пожил, сразу вижу, кому кланяться, а кого гнать.

– Хитрый ты, дед. А не боязно тебе с нами на медведя идти?

– Чего ж мне бояться? У меня что? Кости одни. Медведь – он не дурак, кого посытнее выберет.

– Да, дед, палец тебе в рот не клади. Все знаешь, что ответить.

– В рот что клади, что не клади, все без толку. Все одно – зубов нет.

– А ты что же, каждый раз в лес с вилами ходишь? – спросил Вильд, показывая на вилы в руке деда. – С топором-то и то, может, сподручнее.

– Так я и с топором. – произнес дед, доставая из-за пояса топор и, показав его, засунул обратно.

– Веди, показывай, где медведя последний раз видели.

Три фигуры направились к лесу, десятки глаз с тревогой и надеждой смотрели им вслед.

– Дед, а что за медведь-то такой грозный, что никто из ваших кроме тебя не пошел на него? – спросил Василий, когда они вошли в лес.

– Так сущая зверюга, а не медведь. На прошлой неделе трех коней порвал. Третьего дня корову. Позавчера Бригиту уволок.

– Может, это не медведь вовсе? – спросил Василий, помня о недавних ночных приключениях.

– Медведь, бабы видели. Они за деревней жали, когда он из леса выскочил, схватил Бригиту и в лес поволок. Она ближе всех к лесу была. Хорошая баба Бригита была, хлеб вкусный пекла, – вздохнул дед Поль.

– И что бабы про медведя говорят?

– Что говорят? Чего только не говорят. Ты же баб знаешь. Говорят, шибко большой. Метра три будет, как на задние лапы встанет. Голова большая. Зубищи во, – дед показал пальцем, какие были у медведя зубы.

– Медведь как медведь, – подвел итог сказанному Василий.

– Ну не скажи. У него ушки кругленькие и маленькие, а шерсть черная-черная, словно уголь.

– И когда это бабы ушки успели рассмотреть? И чего ушки, а не уши то?

– Так это ж бабы. А ушки, это оттого я говорю, что шибко маленькие. Так вот, бабы как заорут, в деревню прибежали. Тут кто что похватал, кто вилы, кто топор, всей деревней кинулись Бригиту спасать. Думали, напугаем медведя, он ее и бросит, может живую еще. Не поспели. Он ее в лес уволок. Мужики сначала по следу пошли, да вскоре возвернулись. Боязно. Да и этот же медведь еще Жюля убил и коня его. Это раньше было. Это значит, он четырех коней в деревне сожрал, – посчитал дед. – И как это я забыл. Жюль с соседней деревни возвращался. Зерно продал. Хорошо продал, вот и припозднился. А дорога у нас одна через лес. Его на следующий день нашли и недалеко совсем. Он же, поди, кричал, а не слышал никто. Нашли в лесу кости его. Его, поди, чьи ж еще. Одни кости-то и нашли. Медведь этот его не поволок далеко, где убил, там и съел. По повозке узнали. Жюля повозка была. И коня убил. А есть не стал, лишь одну лопатку обглодал. Видать, наелся. Человеченку предпочитает, вот же зверь. Да, одним словом, зверь.

– А чего вы решили, что это все один медведь?

– Не человек же. Какой человек такое сделает?

Вильд громко вздохнул, вспомнив предыдущую ночь.

– А кто ж? Человек бы деньги взял, а деньги в повозке остались. Медведь, говорю. Его ж потом почти сразу видели.

– Что, в деревне охотников нет?

– Как нет? Есть, да только не на медведя. Так, на кого помельче.

– А с соседней деревни позвать?

– Так это ж через лес ехать надо. Кто же через лес теперича поедет?

– Дорога ж за полем есть. Она куда ведет? По ней чего не поехать? – Вильд кивнул в сторону дороги, с которой они пришли.

– Дорога в кривую деревню. По ней у нас никто не ездит, – произнес дед.