Дао Дэ цзин Лао-цзы. Перевод и растолкования Великого Пекинеса

Дао Дэ цзин Лао-цзы. Перевод и растолкования Великого Пекинеса
книжка первая

Лао-цзы Дао Дэ цзинПеревод и его антинаучные растолкования (книжка первая, главы 1-9) исполнены на основе стандартного текста Ван Би, годянского и мавантуйских версий, а также текстов Хэшан-гуна и Фу И.Chinese – Russian – English

книжка первая

Дао Дэ цзин Лао-цзы. Перевод и растолкования Великого Пекинеса

Л А О – Ц З Ы

ДАО ДЭ ЦЗИН

? ?

? ? ?

ВЕЛИКИЙ ПЕКИНЕС

Перевод и Растолкования

Краткая история «Дао Дэ цзин»

Чудны дела Твои, Господи!

Странно, но находке самого древнего на данный момент текста «Дао Дэ цзин» человечество обязано неизвестным воришкам, пытавшимся поживиться в древних захоронениях неподалеку от деревушки Годян, ныне являющейся частью города Цзинмэнь в провинции Хубэй. Во времена «сражающихся царств» эта местность использовалась жителями древней столицы царства Чу, что располагалась в нескольких километрах к югу от нее, в качестве кладбища. Захоронение, в котором были в котором были обнаружены связки бамбуковых дощечек с нарисованными на них иероглифами из «Дао Дэ цзин», в плане археологических раскопок даже не значилось. Решение о его вскрытии было принято из-за того, что расхитители гробниц нарушили герметичность конструкции. Раскопки были начаты в октябре 1993 года и среди прочего явили миру наидревнейший текст «Лао-цзы» (иероглифы «лао цзы» в равной степени могут обозначать как сам текст, так и его автора). Погребение по косвенным данным датируется концом четвертого – началом третьего века до нашей эры и, по всей вероятности, принадлежало одному из наставников наследника престола царства Чу. В общей сложности на свет Божий были извлечены 730 бамбуковых планок, вмещавших 16 текстов, некоторые из которых считались полностью утраченными или были неизвестными вовсе. «Дао Дэ цзин» занимал три связки (А, B и C) из 39, 18 и 28 бамбуковых планок, причем, на половине дощечек из связки «С» был обнаружен неведомый доселе текст космологического содержания, названный по первым его четырем иероглифам «Тай и шэн шуй» – «Великое Одно породило воду». Являлся ли он составной частью «пяти тысяч иероглифов» или нет – загадка, но планки во всей связке и каллиграфия на них одинаковы. Из 81 главы «Лао-цзы», годянская копия содержит 31, причем, лишь 16 глав присутствуют в полном объеме. Каких-либо принципиальных смысловых отличий от более поздних аналогов они не имеют, однако главы 17 и 18, без всяких сомнений, являют собой единое целое, главы 19, 30 и 63 также во многом уникальны, а глава 64 встречается в связках «А» и «С» в двух различных вариантах.

Археологическое открытие в окрестностях деревни Годян во многом изменило традиционные взгляды на происхождение «Лао-цзы». Почему, например, «Великое Одно породило воду» напрочь отсутствует в последующих вариантах текста? Попал ли этот фрагмент на бамбуковые планки случайно или по каким-то причинам был исключен из «Дао Дэ цзин» тем или теми, кто его составлял и переписывал? Вполне вероятно, что существовало несколько направлений эволюции текста, и годянский вариант представляет собой лишь одну из ее ветвей. А глава 64? Ведь две ее разные версии должны были иметь и разные источники. Примечательно, что на годянских бамбуковых планках многие главы будто бы недописаны. Возможно, они являлись той смысловой основой, к которой со временем присоединялись строки, далее встречающиеся в более поздних вариациях памятника.

Двадцатью годами ранее обнаружения годянских бамбуковых связок китайские археологи произвели раскопки могильника из трех захоронений на возвышенности Ма-ван-туй («?ма» – лошадь; «?ван» – царь-государь; «?дуй (туй)» – холм, бугор, насыпь), что неподалеку от города Чанша в провинции Хунань. Усыпальницы Ли Цана, первого министра Чанша, его жены Синь Чжуй и, предположительно, их сына относятся к началу правления династии «Ранняя Хань» (206 г. до н.э. – 5 г.н.э.). Они преподнесли археологам немало сюрпризов, но нас интересует третье погребение, датируемое в современном летоисчислении 4 апрелем 168 г. до н.э. В нем среди прочих манускриптов были обнаружены два шелковых свитка с текстами «Лао-цзы», названными без затей «А» и «В». Как оказалось, свиток «А» был переписан до начала правления Лю Бана, основателя династии Хань, а свиток «В» – во время его правления (206 – 194 гг. до н.э.)..

Так называемый, стандартный текст, сопровождающий один из древних комментариев к «Дао Дэ цзин», чье авторство приписывается выдающемуся молодому человеку по имени Ван Пи (Би) (226 – 249 гг. н.э.), состоит из 5268 знаков, разделенных на две части и 81 главу. По первым иероглифам одна из его частейь называется «Дао» (главы 1 – 37), а другвторая «Дэ» (главы 38 – 81). Большинство переводов «Лао-цзы» выполняются именно с этого варианта, однако, как показали недавние исследования самих комментариев, для их написания использовался совершенно иной текст, нежели тот, что их сопровождает. Помимо прочего не следует забывать, что рука китайских товарищей не касалась мавантуйских шелковых свитков и годянских бамбуковых планок более двух тысяч лет. В отличие от более поздних текстов, они не подвергались многократному копированию, что гипотетически снижает вероятозможность попадания в них ошибок, допущенных нерадивыми переписчиками.

Считается, что разбивка текста «Дао Дэ цзинЛао-цзы» на главы случилась в середине первого века до нашей эры. Вот что пишет философ и астроном Лю Синь (53 до н.э. – 23 н.э.) о том, как его отец, хранитель императорской библиотеки, великий муж (да фу) Лю Сян (77 – 6 до н.э.), осуществлял эту операцию: «Когда мы сличили текст Лао-цзы, императорская копия состояла из двух частей, копия великого историографа из одной, а моя собственная также из двух. Взятые вместе, они составили пять частей из 143 глав. Мы устранили повторы, которые составили три части из 62 глав и установили текст из двух частей и 81 главы. «Верхняя книга» была поставлена первой и включала 37 глав, а «нижняя книга» следовала за ней и включала 44 главы» (Te-Tao Ching, Robert G. Henriks, The Modern Library, New York, 1993).

По каким признакам происходило деление текста на главы остается таинственной загадкой, но число 81 олицетворяет собой «Чистый Ян» и, вероятно, текст был разделен таким образом, чтобы количество глав совпадало с этим мистическим числом. В отличие от версии Ван Би, обе мавантуйские копии представляют собой сплошной текст, разделенный лишь на две части и самое удивительное, что начинаются они с части «Дэ», то есть с главы 38. В этом случае шелковые свитки вполне могли бы называться «Дэ Дао цзин». Следует отметить, что в этих версиях текста некоторые главы располагаются в непривычном для современного читателя порядке. Например, первая глава следует за главой 79; глава 40 – за главой 41, а глава 24 – за главой 21. Заключительные же главы 80 и 81 располагаются между главами 66 и 67. В общем и целом, годянская и мавантуйская находки задали больше вопросов, чем разрешили.

Следует отметить, что помимо вышеупомянутых текстов «Дао Дэ цзин» существуют еще несколько его вариаций, на фоне стандартного текста Ван Би мало чем особенным выделяющихся. Тем не менее за ради общего развития мы расстараемся прикоснуться версиям Фу И и Хэшан-гуна. Порой, они радуют весьма удивительным разночтенями, вполне достойным их тщательного обнюхивания.

Почти все, что мы знаем о Лао-цзы

«And men were wise long before they became clever»

Edward Conze

Почти все, что мы знаем о Лао-цзы содержится в Ши-цзи – «Исторических записках» Сыма Цяня, написанных им в начале первого века до нашей эры. Вот что он сообщает в главе 63 (литературный перевод):

«Лао-цзы был уроженцем деревушки Цюй-жэнь, поселения Ли, что в уезде Ку-сянь царства Чу. Он был из рода Ли, звали его Эр, а второе имя было Дань. Он был хранителем архива царства Чжоу.

Когда Конфуций прибыл в Чжоу, чтобы расспросить Лао-цзы о ритуалах, тот сказал: «То, о чем вы спрашиваете, касается лишь слов, произнесенных людьми, давно сгнившими вместе со всеми своими костями. Более того, когда времена благоприятствуют мудрому человеку, он выезжает на колеснице. Если же времена против него, он будто несется по ветру. Я слышал, что хороший торговец прячет свои товары, словно у него и нет ничего, а мудрец, исполненный высшего Дэ, предпочитает казаться глупцом. Вы бы лучше избавились от своего высокомерия и изобилия страстей, от угодливых манер и чрезмерного честолюбия. Это лишь навредит вам. Вот и все, что я могу вам сказать».

Вернувшись к своим ученикам, Конфуций произнес: «Я знаю, что птицы могут летать, рыбы – плавать, а звери – бегать. Тех, кто бегает, можно поймать в силок. Тех, кто плавает, можно поймать на удочку, а тех, кто летает, сбить стрелой. Но то, как Дракон взмывает в Небеса, опираясь лишь на ветер и облака, превыше моего понимания. Сегодня я видел Лао-цзы. Он будто бы тот Дракон».

Лао-цзы взращивал Дао и Дэ, и его учение имело своей целью уединение и безвестность. Он долгое время жил в Чжоу, но видя, как царство приходит в упадок, покинул его. Когда Лао-цзы достиг перевала, хранитель пограничных врат Инь Си спросил его: «Собираясь удалиться от мира, не напишите ли вы хоть что-нибудь для меня?» Лао-цзы написал книгу в двух частях, состоящую из пяти с лишним тысяч иероглифов, изложив в ней свое понимание Дао и Дэ. Затем он ушел, и никто не знает, куда.

Другие говорят, что был еще Лао Лай-цзы, тоже уроженец царства Чу. Он написал книгу в пятнадцать глав, разъясняющую применение даосского учения и был современником Конфуция.

Говорят, что Лао-цзы прожил более 160 лет или даже более 200. Взращивая Дао, он был способен жить очень долго.

Через 129 лет после смерти Конфуция (551-479 гг. до н.э.) Дань, историограф Чжоу, присутствовал на аудиенции у циньского Сянь-гуна (384-362 гг. до н.э.), во время которой сказал: «С самого начала Цинь и Чжоу были едины. После 500 лет единства их пути разошлись, но через 70 лет после разъединения, здесь (в Цинь) будет рожден великий правитель (ба ван)». Одни говорят, что этот Дань и был Лао-цзы, а другие говорят, что это не так. Сейчас уже никто не знает, как было на самом деле. Лао-цзы был благородным мужем, предпочитавшим уединение.

Сына Лао-цзы звали Цзун. Он был военачальником армии царства Вэй и ему были пожалованы земли в Дуан-гань. Сыном Цзуна был Чжу. Сыном Чжу был Гун, а праправнуком Гуна был Цзя. Цзя был чиновником у ханьского правителя Вэнь-ди. Сыном Цзя был Цзе. Он был главным наставником наследника престола (тай-фу) Ана, правителя (вана) Цзяо Си и поэтому жил вместе с семьей в царстве Ци.

В наши дни последователи Лао-цзы стараются принизить учение Конфуция, а последователи Конфуция стараются принизить учение Лао-цзы. Именно об этом и сказано: «Люди, следующие разными путями, не способны найти общего языка».

Ли Эр учил, что, когда пребываешь в «У-вэй», все под Небесами изменяется само по себе, а, если ты ясен и безмятежен, все десять тысяч вещей выправятся сами собой».

Если уверовать, что Лао-цзы встречался с Конфуцием (551 – 479 гг. до н. э.), то дата его рождения будет приходиться на первую половину шестого века до нашей эры. При этом Сыма Цянь неоднократно упоминает, что Дань, историограф Чжоу, присутствовал на аудиенции у циньского Сянь-гуна в одиннадцатый год его правления (374 г. до н.э.). Тогда, путем нехитрых вычислений получается, что со смерти Конфуция до знаменитой аудиенции прошло не 129 лет, как сосчитал Сыма Цянь, а 105. Знаменитое свидание двух великанов древнекитайской мысли также нашло свое отражение в некоторых ранних даосских и конфуцианских текстах («Чжуан-цзы», «Хань Фэй-цзы», «Ле-цзы», «Ли-цзы»). Однако при всей ее значимости, эта встреча даже не упоминается в «Лунь юй». И хотя в главе 18 Кун-цзы сталкивается с «дурачком из Чу», тот слишком быстро от него убегает, чтобы можно было с уверенностью идентифицировать его как Лао Даня. Странно и то, что Конфуций посещал Совершенномудрого, чтобы получить наставления в ритуальных процедурах. После того, что Лао-цзы говорит о ритуалах (гл.38), трудно заподозрить его в том, что он был их большим знатоком и поклонником. Хотя глава 31 неоспоримо свидетельствует, что Лао-цзы все же разбирался в похоронных церемониях.

Существует несколько версий этих загадочных древнекитайских событий. По одной из них встреча Конфуция и Лао-цзы – выдумка представителей даосского направления мысли, стремящихся возвысить Лао-цзы над Конфуцием. По другой, авторами этого эпизода могли быть сами конфуцианцы, желавшие показать, что Конфуций был лишен всяческого высокомерия и охотно принимал на себя роль послушного ученика. Правда, в рамках этой версии, Лао Дань, наставлявший Кун-цзы в ритуальных тонкостях, никак не ассоциировался у древних конфуцианцев с автором «Дао Дэ цзин». Вполне возможно, что существовало два Лао Даня. Один из них был современником Конфуция и знатоком ритуальных церемоний. Другой – мудрый историограф Чжоу, предсказавший, что Цинь одолеет все остальные царства и в 221г. до н.э. объединит их в Великую Империю.

Хотя «Дао Дэ цзин», согласно китайской традиции, считается произведением одного автора, смысловая многослойность текста достаточно очевидна. Моноавторство этого памятника было впервые подвергнуто сомнению в работе Lau Din-cheuk, профессора лондонского университета Lau Din-cheukДина Лау (Lau Din Cheuk), который вполне аргументированно полагал, что «пять тысяч иероглифов» – это «an anthology, compiled by more than one hand» (Lao Tzu: Tao Te Ching, D.С.Lau, 1963). Причем, именно годянская находка позволяет допустить, что Лао Дань времен Конфуция мог быть автором именно этой версии текста. Дело в том, что критические замечания в адрес Кун-цзы у Сыма Цяня очень схожи с наставлениями глав 19 и 30 годянского текста: избавляться от желаний, не хвастаться и не быть высокомерным. В более поздних копиях глава 19 уже носит ярко выраженный антиконфуцианский характер. Возможно, Дань-историограф, живший на сто лет позже Конфуция, и был тем, кто собрал «Дао Дэ цзин» в том виде, в котором мы знаем его сейчас. Помимо прочего, кропотливые исследования китайских ученых выявили еще один прелюбопытнейший факт: фамилия «Ли» не встречалась в Китае ранее 4 века до нашей эры. Тогда Ли Эр, как современник Конфуция, все более приобретает черты сказочного персонажа, а сообщаемые Сыма Цянем подробности его местожительтва, вполне могли иметь отношение именно к историографу Чжоу, посетившему циньского Сянь-гуна в 374 году до н. э.

Удивительно, что Лао-цзы оставил столько загадок. Удивительно, что они беспокоят людей вот уже две с лишним тысячи лет. Удивительно, что мудрость «Дао Дэ цзин» не изнашивается и не тускнеет, становясь с годами лишь ярче. К сожалению, мы имеем только то, что имеем, и нам не остается ничего иного, как выстраивать предположения на зыбком основании из тех скудных сведений, что оставил Сыма Цянь. Впрочем, как справедливо подметил Lau Din-cheuk Дин Лау, Сыма Цянь и сам сомневался в собранной им информации. Выражая свою неуверенность, он сообщает, что Совершенномудрый прожил 160 лет, а может быть и все 200. Увы! «Никто под Небесами уже не знает, как было на самом деле» – будто оправдывается великий историограф.

Подъехав на черном буйволе к пограничному перевалу Хань-гу, что на западных окраинах Чжоу, Лао-цзы был остановлен хранителем пограничной заставы по имени Инь Си, пожелавшим получить от него что-нибудь на память в письменном виде. Легенда гласит, что в ответ на эту просьбу и появилась книга о Дао и Дэ. Если кто-нибудь попробует переписать от руки эти пять тысяч иероглифов, то найдет себе занятие на несколько дней и ночей без перерыва на обед. Если же рисовать их из глубины сердца, да еще на шелке или бамбуковых дощечках, то процедура займет гораздо больше времени. Шедевры, подобные «Дао Дэ цзин», не создаются по заказу и впопыхах. Маловероятно, чтобы Лао-цзы сочинял что-либо на перевале Хань-гу. Он был благородным мужем, предпочитавшим уединение, и, одарив своей бессмертной книгой назойливого Инь Си, он забыл о ней сразу же, как только нога его черного буйвола ступила за ворота заставы…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ДАО

Главы 1 – 37

1.

(1) Дао, [что] может [быть] Дао, – не постоянное Дао.

(? дао ? кэ ? дао ? фэй ? чан ? дао)

(2) Имя, [что] может [быть] именем, – не постоянное имя.

(? мин ? кэ ? мин ? фэй ? чан ? мин)

(3) Имени не имеет Начало Земли и Неба.

(? у ? мин ? тянь ? ди ? чжи ? ши)

(4) Наименование – мать десяти тысяч вещей.

(? ю ? мин ? вань ? у ? чжи ? му)