Женщина, которая считала себя правильной

– Вот этот букет очень крутой! Это от кого? – Алиса смотрела на микс разных цветов, – такой яркий! Столько оттенков – потрясное сочетание!

– Дети подарили, – ответила Марина.

– А второй от кого?

– Ну, тоже дети подарили.

– Два букета?

– Хмм… да, странно, – Марина пожала плечами, – наверно какой-то ребенок хотел вручить лично, но в последний момент застеснялся.

– Или какой-то тайный поклонник, – Алиса прищурилась.

– Скажешь тоже! Откуда у меня тайные, да и не тайные тоже, поклонники?

– Ага, верно! Сначала постричься надо!

– А ты знаешь разницу между постричься и подстричься?

– Мам, не зуди! – отмахнулась Алиса.

– А это важно, межу прочим! Постричься – это как раньше постриг принять у монахинь: кардинально, значит, и коротко. А подстричься – так, концы подравнять. Так ты мне что советуешь? Подстричься или постричься?

– Поооооооостричься, – смеясь, протянула Алиса, – пойдем на кухню, я праздничный ужин приготовила.

– Ого! – изумилась Марина, – удивляй!

И они вдвоем направились к столу.

– Мам, а как ты относишься к тому, что папа не приехал? – Алиса уже складывала тарелки в раковину.

– Никак не отношусь, – ответила Марина.

– Я бы обиделась. Это ведь неправильно, – начала Алиса.

– Алис, правильно-неправильно, – перебила Марина, – я что могу сделать? Я действительно думала о том, чтобы развестись с ним.  Но, извини, дорогая, у меня еще есть ты. Тебя мне куда девать? Тебе вон комната важнее. Ты к нему поедешь!

– Мам, – Алиса оставила тарелки, – а я-то тут при чем?

– Ты с ним хочешь жить?

– Я хочу жить в отдельной комнате, и все, – Алиса развела руками, – но при чем тут это и твое решение о разводе?

– Я не могу тебя с ним оставить!

– Да? Почему это?

Марина не знала, что ответить.

– Это и так должно быть понятно! – воскликнула мать и встала из-за стола – спасибо за ужин! Курица была очень вкусной.

– Пожалуйста, – буркнула Алиса и принялась мыть посуду, – только мне не понято.

Марина ушла в комнату и разложила на диване свои материалы к завтрашнему дню.

***

Марина закончила рабочий день поздно: репетиция новогодних сценок затянулась. Когда дети разошлись, Марина поняла, как сильно устала. Времени не нашлось даже на обед – спас бутерброд, взятый из дома утром. Она собрала сумку и проверила окна. Погасила свет в классе и уже собралась уйти, но тут вспомнила, что хотела взять с собой материалы по литературе и вернулась к столу.

– Здравствуйте, Марина Викторовна, – в дверях класса стоял директор. Голос его звучал непривычно холодно.

– Здравствуйте, Вячеслав Анатольевич, – Марина устало улыбнулась.

– Мне сегодня весь день хотелось Вам задать только один вопрос. «Зачем?» – директор прямо смотрел на Марину, от чего ей стало не по себе. Во мраке класса его глаза блестели, а голос звучал угрожающе. Марина молчала, ожидая продолжения фразы. Тишина кувыркалась во мраке класса. Директор и учительница молчали и смотрели друг на друга.  Один с обидой и не пониманием, а другая с нарастающим страхом.

– Вы скажете уже, в чем дело? – дрогнувшим голосом спросила Марина.

– Марина Викторовна, мне жаль, что мое расположение к Вам как к начинающему специалисту вскружило Вам голову. Вероятно, Вам захотелось приобрети уважение среди коллег – иными причинами я Ваше поведение объяснить себе не могу.

– Да какое поведение? – повысила голос Марина, – что я Вам-то сделала? Я и так стараюсь от Вас подальше держаться! Мне намеков Олеси Вашей Владимировны хватило!

– И поэтому Вы решили пожаловаться коллегам о том, что я Вам проходу не даю и бегаю за Вами, как мальчишка?

– Чтоо? – глаза Марины округлились. Сначала от ужаса. Потом Марина почувствовала, как перехватило дыхание. Она вдохнула и посмотрела на директора. А потом она вспомнила свое отражение, что видела летом в зеркальной двери. Вспомнила, что собственному мужу она безразлична настолько, что он даже не приехал ее поздравить с днем рождения. И к ней – к Ней – может быть неравнодушен директор?

Марина сначала тихо прыснула в ладошку, а потом начала хохотать, закрыв лицо руками. От смеха потекли слезы, но она не могла остановиться, утирая бегущие по щекам слезы.

– Эмм… Марина, с Вами все в порядке? – Вячеслав Анатольевич подошел ближе.

– Со мной? – давясь от смеха, переспросила Марина, – со мной? Со мной-то да. А с Вами что? Или кому вообще пришла в голову такая ересь? Вы за мной бегаете? Вы. За мной! – у Марины снова случился приступ хохота.

– Хмм… А почему Вы смеетесь? – директор, глядя на Марину, против воли тоже слегка улыбнулся.

– Да потому, что это смешно, Вячеслав Анатольевич! Где Вы и где я! С чего Вы это все взяли-то?

– Вот, с этого, Марин, – директор вытащил из кармана серо-синих брюк что-то белое.

– Что это? – растирая слезы по щекам, все еще улыбаясь, спросила Марина.

– Вы не узнаете?

– Эммм… нет… а должна? Позволите? – Марина аккуратно, стараясь не касаться кончиками пальцев разжатой ладони директора, взяла маленький белый конверт. Открыла его и вытащила маленькую записку. В полумраке класса она прочитала от руки написанные слова: «Это здорово, что Вы есть. С днем Рождения».

– Это что? – подняла глаза на директора Марина. Он промолчал, улыбнувшись одним уголком рта. Марина легка отшатнулась и присела на парту напротив доски. Происхождение букета из микса разных цветов становилось ей понятным. Конечно, когда она их только заметила, рыться в зарослях бутонов ей было некогда. Да и цветы сразу стояли в вазах, не требуя ухода. А вечером она вспомнила, как Стелла стояла возле ее стола. Сейчас Марина была уверенна, что в ладони молодой учительницы мелькнуло что-то белое. Но зачем? Зачем директору писать ей записки и дарить цветы, а Стелле воровать эти записки? Да еще и возвращать их директору?

Марина подняла глаза. Вячеслав Анатольевич стоял перед ней, облокотившись на доску.

– Я не видела этой записки… Простите, я не хотела Вас подставлять… Зачем же Стелла Вам ее отдала?.. но… зачем Вы… зачем эти цветы?