У безумия тоже есть цвет

Каллисто злорадно усмехнулась, и Мейсон, будучи в ярости, поднялся, вспомнив о своем пистолете, вложенном в пояс. Стоило ему потянуться к нему рукой, Каллисто спустила курок, и пуля продырявила черепную коробку мужчины. Он замертво, пластом свалился на пол.

В одной битве Каллисто с трудом, но все же одержала победу. Все закончилось, и рассудок девушки перестал настраивать тело на главную задачу: выжить. Выжить, несмотря на раскаленную боль, выжить, несмотря на обильную потерю крови. Каллисто вдруг охватил могильный холод, руки затряслись и ослабли – да так, что она еле-еле вернула пистолет в кобуру. Голова немного закружилась, в глазах моментами темнело. Когда она успела потерять так много крови? Каллисто осмотрелась – почти все вокруг было залито алой краской, а на столе обнаружились небольшие размазанные лужицы. Девушка сняла куртку, посмотрев на свои руки и, кое-как умудрившись оценить принесенный себе ущерб, догадалась, что несколько длинных осколков задело пару крупных артерий или вен. Ее раны продолжали плакать кровью, а с кровью утекали и последние силы. Она присела на столешницу, взяла нож и разрезала солидную часть рубашки снизу. Вряд ли перевязка самой раны окажется полезной, поэтому стоило наложить жгут, что выполнить без посторонней помощи для Каллисто (особенно при таком плачевном состоянии) окажется не так просто. Но даже если она успеет дойти до Реймонда, то совсем нет гарантий, что он будет рад ей подсобить.

Провозившись, наверное, минут пятнадцать Каллисто все-таки покрепче затянула ткань чуть ниже плечевого сустава, завязала какой-никакой, но узел и, пока ее не настиг обморок, в полном изнурении побрела к своему напарнику. Если верить карте, то он находился рядом с последним из оставшихся врагов где-то в центре здания. Каллисто надеялась, что Реймонду случайно подвернулась аптечка или ещё что, способное спасти девушке жизнь. В противном случае она, скорее всего, постепенно будет приближаться к смерти.

* * *

После минутки изрядного удивления, связанного с победой Каллисто над Мейсоном, Реймонд Шоу подумывал, что ему в обязательном порядке надо покончить с Говардом Галином, заключительным противником в этой зоне. Единственное, парню была нужна аптечка – и даже не из-за насквозь пробитой руки, скорее его больше беспокоила ужасная боль в ребрах, сковывающая движения до неприличия. Вообще Реймонд привык к боли, но заподозрил, что при падении, которое ему щедро обеспечил Инок, он столкнулся с твердым полом в крайне неудачной позе, и потому кости могли предательски сломаться. Возможно, хоть и не точно. В районе грудной клетки Реймонд не обнаружил никаких припухлостей, свидетельствующих о переломе, увидел только постепенно образовывающийся синяк на коже живота – опять-таки спасибо Иноку, не поскупившемуся на силу удара. К сожалению, сейчас Реймонд чувствовал себя избитым и слабым, он шел вперед только благодаря ненависти и упорству, неизменно живущих в его сердце. Как парень будет справляться с Говардом? Да черт его знает! Реймонд пустит в ход свои дипломатические навыки, развитые, кстати, до достойного и приличного уровня. К битве он не был готов и просто терпеть не мог действовать без заранее подготовленного плана, особенно, когда его физическое состояние определялось примерно как среднетяжелое.

Почитав биографию противника, Реймонд в довершение всего столкнулся с очередной трудностью: он не смог составить психо-портрет врага по причине странных, неконкретных данных. Этот Говард убивал очень редко, и в преступлениях никогда не прослеживалось отличительных деталей, особой жестокости тоже не наблюдалось – да вообще какой-то скучный он, ничего в нем нет запоминающегося. Хотя схватили и отправили в психушку его достаточно рано – в тридцать два года, а сейчас ему сорок три. Получается, целых одиннадцать лет Говард провел в четырех стенах, а значит, предугадать, какие метаморфозы произошли с ним за это время, у Реймонда не выйдет. Придется импровизировать.

Дойдя до центра строения, Реймонд тягостно опустился на пол и облокотился о стену, заняв местечко прямо за единственным поворотом коридора. Противник шел по нему, с каждой секундной приближаясь к парню. Выгодная позиция за углом, вероятно, вначале обезопасит Реймонда, однако всех вопросов она точно не решит.

Когда Говард оказался достаточно близко, то каким-то неуверенным, дрожащим голосом спросил:

– Ты убил моего напарника? Ты же, да?..

На последнем слове тон его стал тише, но Реймонду эта одна фраза любезно поведала о многом. По трепетному тембру он мог судить о слабости своего врага, об отсутствии стрежня и внутренней силы, о том, что мишень из Говарда – лучше некуда. Уверенность в своих выводах Реймонда обнадежила и до краев переполнила чащу дурманившего спокойствия.

– Нет, не я, – воодушевленно ответил парень. – Это был Инок.

– Инок… – пронесся огорченный голос по коридору.

Говард остановился в метрах пяти от поворота, скрывающего Реймонда, с пистолетом наготове. Он явно не понимал, что делать дальше, но определенно возможность тупо стоять на месте ему не очень-то и улыбалась.

– Слушай, мужик, – добродушно начал Реймонд, – меня этот Инок потрепал конкретно. Чувствую себя, мягко сказать, дерьмово. Давай мы с тобой провернем небольшую, но выгодную для нас обоих сделку, как тебе такая идея?

– Сделку? Какую сделку?

Лицо у Говарда было истощавшее, вытянутое, под тусклыми глазами светились впалые синяки. Просаленные волосы, собранные в тугой хвост, словно бы оттягивали его кожу кверху и приподнимали брови, придавая ему в некоторой степени удивленный вид. Руки мужчины судорожно тряслись, как у наркомана во время ломки, так что оставалось загадкой то, каким образом он собирался стрелять из пистолета и попадать в цель.

Реймонд пока этого не видел, ему и не надо было. Он своим охотничьем чутьем уже почувствовал сладкую кровь жертвы. С тихим вздохом согнув колени, – любое движение резонировало болью по грудной клетке – парень продолжил сидеть на полу с оружием в руках, взявшись объяснять Говарду то, что задумал.

– Я предлагаю тебе забрать мою напарницу. Нормальная девка, а главное – безотказная. – Реймонд тихо усмехнулся и добавил: – Прочитал, что ты больше десятка лет сидел взаперти, и мне искренне стало обидно за тебя, брат.

Такое предложение застало Говарда врасплох, ему нужно было все как следует обмозговать.

– А как это, забрать? – задал он вполне логичный вопрос, но Реймонд придумывал на ходу самые невероятные вещи, которые нужно было говорить с уверенностью и без тени сомнения – тогда завоевать доверие собеседника будет легче, чем сложить два однозначных числа.

– За личную встречу с Иноком мне как бонус презентовали апгрейд часов – ну, знаешь, все эти игровые примочки, и теперь я могу своего напарника прикрепить к другому участнику. Походу, много кому с командой повезло не так, как мне.

– Ты хочешь обменять свою напарницу на свое спасение? – уже тверже спросил Говард. – Ты объединишь меня с ней, и она ничего не сможет мне сделать?

– Да, ты все верно растолковал, – согласился Реймонд. – Только надо, чтобы наши часы были расположены очень близко друг к другу. Давай сделаем вот как: ты оставишь оружие там, я тоже откину его подальше, и мы завершим нашу сделку. Правда, я еле на ногах стою. Будет подло, если ты не сдержишь слово.

– Договорились, – сразу кинул Говард и опустил пистолет на пол, вынул второй и сделал тоже самое, а затем прошел вперед. – Я положил ствол, а ты?

Реймонд показательно выглянул из-за стенки и, убедившись в честности своего оппонента, откинул свое оружие в сторону, не упоминая о ноже. Ему нравилась эта импровизированная игра, особенно с тем учетом, что правила в ней были придуманы им. Конечно, Реймонд не надеялся на феноменальную тупость противника и на то, что он и вправду собирался оставить парня в живых. Шаткая конструкция стратегии заключалась лишь в том, чтобы смутить врага и заставить его подойти как можно ближе. Пока все шло по плану, но это «пока». Уж Реймонд знал, как самая гениальная и невероятная тактика в один непредвиденный и неудачный момент могла превратиться в груду подлейшей бессмыслицы. В этот раз ничего гениального в его задумке не было, и тем не менее совсем не важно, какими тропинками добираться до желаемого результата.

Говард медлительно и нерешительно потопал к Реймонду, а сам парень засунул руку, держащую раскрытый складной ножик, в карман куртки и изобразил невыносимо страдальческое выражение лица. Ему серьезно было очень плохо, но к подобным мучительным состояниям ему пришлось давно привыкнуть. Что теперь из-за сломанных костей начать сдуваться, как воздушный шарик, и бежать прятаться в каком-нибудь укромном месте, дожидаясь, пока не подохнешь от своей же никчемности? Нет, затея не самая лучшая.

Реймонд неподвижно сидел на месте, когда противник подошел, остановившись поодаль, в паре метрах от него. У Шоу на душе было невозмутимое тиховодье – он ни о чем не беспокоился, потому что происходящее тут являлось для него делом обычным и практикуемым довольно часто.

– А по твоей анкете и не скажешь, что ты парень неплохой… – с неуместной печалью сказал Говард, смотря на Реймонда стеклянными глазами. Он все ещё держался от парня на некотором расстоянии. – Вот только…

– Что? – бросил Реймонд грубее прежнего, со взглядом, от которого веяло расчетливой жестокостью. Он приготовился к последнему рывку, дабы поскорее закончить весь этот цирк.

– Я подумал, что мне будет легче… – невнятно бормотал Говард, чьи глаза в растерянности метались из стороны в сторону. – Легче, если… если я возьму твое лицо.

Договорив, Говард преспокойно вытащил длинный охотничий нож из ножен, прикрепленных за его спиной, и чересчур резко кинулся на сидящего на полу Реймонда. Впрочем, парень не замешкался, вмиг подставил руку с лезвием для нестабильного приятеля – и вроде бы холодное острие пронзило плоть противника где-то в районе живота, но Говард умудрился навалиться на парня всем телом, подключив дикое безрассудство.

– Отдай мне свое лицо! – внезапно и отчаянно завопил Говард, пока Реймонд пытался удержать его руку с опасным ножом прямо перед своими глазами. – Ты слаб, тебе не победить! Отдай! Такое лицо не должно пропадать! Мне оно нужно…

Этот нелепый бред вырывался из уст Говарада с такой лёгкостью и таким убеждением, что Реймонд, усидчиво пытаясь предотвратить свое убийство, не сразу уловил суть его слов. Вторая рука мужчины удерживала шею парня, но вскоре Говард понял, что ей можно воспользоваться для того, чтобы утихомирить сопротивления бедолаги Шоу. Но Реймонд, не считаясь с чужими замыслами, провернул нож в теле врага настолько, насколько ему позволяло весьма неудобное положение и находящиеся на исходе силы, и Говард, будто бы только что ощутив боль, вскрикнул и смягчил натиск на какой-то момент. Момент, который Реймонд и старался себе обеспечить. Он отвел угрожающую руку с лезвием к стене и толчком приподнял Говарда с помощью колена, стремительно вытащив перочинный ножик. Мелкое, но удобное и привычное оружие Реймонд использовал с необычайной ловкостью – одним отточенным, выверенным движением он вонзил уже измазанное кровью лезвие в висок вконец обезумевшего мужика.

«Мое лицо… не самый лучший вариант был бы, уж поверь» – почему-то подумал Реймонд и с глубоким облегчением выдохнул воздух. Презрительно и не без труда отбросив от себя безжизненное тело, парень прижался рукой к ребрам, боль от которых разносилась по всему его организму. Он пытался отдышаться, что после небольшой «разминки» тоже было не так-то легко, ибо малейшее колыхание – и привет, сковывающая лава, охватывающая грудину и легкие.

Говард Галин растворился, оставив после себя несколько предметов: патроны (к счастью, тут у всех была одна и та же модель пистолета) и какую-то металлическую коробочку – неужто это и есть тот самый обещанный бонус? И как Реймонд надеялся, что внутри этой коробочки окажется хоть что-то полезное! Собравшись с мыслями, парень приподнялся и дотянулся до таинственного прямоугольного предмета, тут же сняв стальную крышку и заглянув внутрь. На дне лежал карпульный шприц со вставленной в него ампулой с прозрачным содержимым. Хоть Реймонд точно и не знал, что это – он все же догадывался, и всплывшая от часов проекция стала подтверждением его прозорливости:

«БОНУС ЗА ТРЕТЬЕ УБИЙСТВО – АПТЕЧКА».

С некоторой жадностью схватив шприц, Реймонд бесстрастно воткнул иглу себе в бедро и ввел все до последней капли. Мгновенно он стал чувствовать себя лучше: боль полностью прошла, прежние силы вернулись, и теперь Реймонд мог подняться на ноги без мучений и старческих кряхтений. Вот бы и в реальной жизни такой волшебный шприц можно было приобрести: один укольчик – и ты снова, как новенький.

На карте Реймонд увидел, что Каллисто медленно приближалась к нему, и, дожидаясь ее, он какое-то время потратил на то, чтобы осмотреться и найти выход. Девушка дошла до него, когда Реймонд стоял у окна, внимательно и в чем-то любопытно разглядывая открывавшийся из него вид на изумрудный сквер. Он перевел взгляд на девушку и, заметив ее увядающий и потрепанный вид, слегка, почти незаметно изменился в лице – брови на миллиметр приподнялись, а в темнейших глазах мелькнула эфемерная человечность. Впрочем, уловить это было чрезвычайно сложно, потому Каллисто не заметила в нем ни намека на малейшие эмоции. В общем-то, ничего особенного с Реймондом и не произошло – он просто не ожидал увидеть напарницу в таком состоянии. Снова устремив взор в окно, парень холодно выдвинул теорию:

– Судя по одежде, ты потеряла много крови.

– Тоже мне, детектив! – вяло фыркнула Каллисто и тут же с надеждой спросила: – Ты, случаем, аптечку не нашел?

По онлайн-трансляции она не видела, был ли Реймонд серьезно ранен или нет, и не могла делать выводы, основываясь на запачканных кровью руках и джинсах. Что касалось самого Реймонда, то сначала он подумал о том, чтобы немного приврать, сказать, что никакой аптечки и в помине не было, но пришел к выводу: это бессмысленно. Ему незачем щадить Каллисто и их хрупкие взаимоотношения.

– Находил. Я был ранен и использовал ее, – ответил Реймонд, потерев здоровое запястье, где ещё недавно болела и кровоточила рана от стрелы Инока. Хотя это, как он мог судить, было не самым опасным ущербом, принесенным его организму.

Опустив разочарованный и опечаленный взгляд вниз, Каллисто промолчала и приблизилась к стене. Она легонько оперлась об нее и принялась перебирать всевозможные варианты дальнейших событий, понимая, что долго не протянет.

– Я наложила жгут, но… – сонливо произнесла Каллисто, с немалой сложностью заставляя себя открывать рот и говорить. – Мои движения, похоже, спровоцировали еще большую потерю крови, и… не мог бы ты помочь мне перевязать руки?..

По честному счету Реймонда совершенно не волновала судьба своей напарницы. Для него вообще было бы в новинку делать что-то хорошее и безвозмездное для кого-то другого и максимум, на что он соглашался, – это поднять тяжелую сумку пожилого человека по лестнице. И то, потому что попросили, а не потому, что желание возникло само собой. Благое дело может в самом деле назваться таковым, если оно было выполнено без мысли о том, что ты, весь такой занятой и гордый, оказал огромную услугу и помог постороннему или ближнему, выполнив требуемое по устоявшимся нормам. Когда душа поистине носит в себе безграничный запас доброты, то она даже не обращает внимания на то, как щедро делится теплом и светом с окружающими. Знал ли таких людей Реймонд? Да, бывало, встречал подобных. Он считал их наивными и слепыми дураками, иногда – пустоголовыми демонстрантами, находящимися в вечной погоне за всеобщим вниманием. Такой человек, как Реймонд, определил бы подобных добродетелей в группу тех ещё чудаков, страдающих личным сортом безумия, и в чем-то оказался бы прав.

– Почему бы и нет? – ответил Реймонд на просьбу Каллисто. – Только чем?

Этот вопрос он задал тогда же, когда Каллисто начала терять сознание. Слух девушки его, конечно, уловил, но мозг уже не анализировал услышанное – недостаток кислорода дал о себе знать. Колени ослабших ног внезапно подогнулись, и Каллисто в обморочном состоянии упала на пыльный пол.

– Занятно, – с каменным лицом выдохнул Реймонд, ощущая, что его мысли вдруг оказались на распутье.

Бросить девушку и не терять время, или перевязать раны, что совершенно не будет означать ее спасение, – вот в чем состоял выбор. Скорее всего, Каллисто Волс умрет, и возиться с ней не имело никакого смысла. Реймонд зачем-то обвел пространство взглядом, словно бы выискивая выход из сложившейся ситуации в обветшалом декоре старого строения. Пока он сомневался и боролся со странным, но не новым для него чувством справедливости, к нему неожиданно подкрался какой-то призрачный и не отобразившийся на радаре участник – никакого сигнала от часов просто-напросто не было.

Реймонд услышал тихий шорох шагов и лихо выхватил пистолет из кобуры, повернувшись в сторону шума. Прямо по коридору стояла темноволосая девушка с большими круглыми ярко-голубыми глазами, на лице ее играла легкая, но искренняя улыбка. Будучи безоружной, она с некоторой растерянностью смотрела на Реймонда, не отрывая своего взгляда. От удивления у парня запекло в груди, а рука, держащая пистолет, неуверенно дрогнула. Он встревоженно, даже шокировано глядел на нее секунд двадцать, как на настоящее приведение, возникшее из ниоткуда. Имя, которое ему шатко удалось воспроизвести вслух, прозвучало как-то приглушенно, обескураженно: