У безумия тоже есть цвет

– Ласс Шейн, ваш отец, – отчеканила система.

– Спасибо за уточнение, – медленно промямлил Дилан и снова упал на диван. – Подключи его сюда.

Волноваться было не о чем, отец всегда звонил ему по вечерам. Время от времени он забывал, но все же обычно удостаивал столь великой чести своего сына.

– Могу ли я вывести изображение на телевизионный экран? – застенчиво спросила Лула.

– А почему не на стол? – не понял Дилан, собрав ноги под себя.

– Встроенный проектор Inex ST150 является устаревшим. Ласс Шейн использует камеру нового поколения, потому качество изображения с вашего устройства будет значительно хуже, чем на телеэкране.

– Ты серьезно? – весело воскликнул Дилан, не ожидая услышать подобное, и, развалившись на мягких подушках, начал дурачиться: – Проектор у меня устаревший, ну и ну! Включай на телевизоре уже, Лула-зануда!

Система не обиделась, а если и да – не показала этого и выполнила наставления своего хозяина. Экран включился, по пояс показав заждавшегося Ласса Шейна, который откинулся на пружинистую спинку высокого кожаного кресла. Глава «Нервуса» всегда был одет в строгий классический костюм, запонки которого стоили целое состояние какого-нибудь успешного предпринимателя среднего уровня, левую руку неизменно обрамляли золотые часы фирмы «Zedox» – обычно даже продавцы боялись озвучивать их цену. И тут Дилан такой, потрёпанный и измученный буднями, в простой футболке и джинсах разложился на диване подобно жухлой листве, собранной в кучку.

– Чем это ты там так занят, Дилан? Думал, не ответишь старику, – заулыбался Шейн, засияв белоснежным рядом зубов.

– Небольшое недопонимание с домашней системой, – произнёс он. – Почему ты ещё не дома?

– Много работы. – Ласс развёл руками. – Звоню, кстати, по этой причине.

– Позвонил, чтобы сообщить, что у тебя много работы? – засомневался Дилан, перевернувшись на спину. – До тебя мне Стенли Фратт набирал, сказал, отец персональный самолёт ему купил. Я ни на что намекать не хочу, но…

– Очень занимательная информация, – кивнул Шейн, пропуская мимо ушей слова сына. – У меня для тебя новость получше и куда более значительнее. Ты давно жаловался, что я не делюсь с тобой интересными проектами, и мне пришло на ум исправить неудобное положение. Это приведёт тебя в восторг, гарантирую.

– Умеешь ты говорить заманчивые речи, папа, но, пока я своими глазами не увижу, не поверю. – Он подложил руки под голову, словно отдыхая на пляжном шезлонге.

– Приходи завтра пораньше, покажу один экспонат из своей сокровищницы.

– А сегодня можно? – взбодрился Дилан, резко усевшись на диване и нетерпеливо затарабанив пальцами по столешнице. – Я по-любому не смогу уснуть после такого!

Ласс Шейн придвинулся к камере и с острым прищуром оглядел Дилана, что было не так-то просто с учётом плохой освещённости комнаты.

– Ты себя-то в зеркало видел? Почему мой сын похож на труп двухнедельной давности? Сколько ты вообще спишь, а главное – не забываешь ли о еде?

Без сомнений, Дилана трогало столь милое отцовское внимание, особенно с учетом того, что он знал, каким безжалостным человеком являлся глава корпорации «Нервус». С недавних пор у него вошло в привычку надевать маску перед сыном, и, в общем-то, это качество было безусловно к лучшему.

– Оставь родительский выпендрёж для публики, – махнув рукой, сварливо огрызнулся Дилан. – Так можно или нет?

Помолчав немного, Ласс сложил руки на стол и диктаторским, пугающим говором произнёс:

– Вот как мы заговорили? Ладно. – Он смиренно кивнул. – Раз уж ты так этого хочешь, можешь приезжать. Тебе же не нужно напоминать, что обратного пути уже не будет, да? Я никогда не иду на компромиссы, и исключения рассматривать не стану.

– С первого года жизни это знаю, – заверил его Дилан, суетливо подскочив с дивана. – Я сейчас же выезжаю. Разве ты ожидал услышать другой ответ?

Зловеще улыбнувшись, Ласс Шейн вновь оперся о чёрную спинку кресла и заметно расслабился. Немудрено, что его единственным страхом выступала потеря интереса и покорности сына, а страхом это было по одной простой причине: если нить оборвётся – предсказать последствия будет невозможно.

– Очень рад нашему нерушимому консенсусу, – вкрадчиво проговорил Ласс и напоследок добавил: – Позвонишь, как доберёшься.

«Консенсус? Применим ли такой термин в деспотизме?» – подумал Дилан, не решаясь произносить свои мысли вслух.

Во всяком случае, Дилан добрался быстро, а по пути закрыл все тяготившие душу размышления в чемодане под названием «апатия». Он почти всегда оставлял без внимания мигающую на цифровых билбордах рекламу, успешно промывающую мозги тусклым гражданам мира, и по привычке смотрел сквозь устоявшиеся людские гримасы, полные грузной беспомощности. У этих форм жизни наверняка есть мечты и стремления, но кому может быть до этого дело, если все они, как один, носят чье-то клеймо: родителей, начальников, личных кумиров или авторитетов, вешающих бирки на доверчивые шеи. Самое печальное, что Дилан ничем не отличался от столь безликой массы; он, сам того порой не понимая, пытался угодить отцу во всех аспектах, в каких только мог. Это уже давно стало тем, что Дилан выполнял безоговорочно, откладывая свое мнение в дальний, покрытый паутиной, угол.

Дилан позвонил отцу, находясь в пустующем вестибюле основного корпуса «Нервуса», и по его указаниям устремился к переходу, ведущему в ранее неизведанное им место. Он знать не знал, что ему там откроется, но любопытство повышало градус трепета с каждым новым шагом, вызвало дурацкую ухмылку на его лице, так и вторя: вот же оно, вот… наконец ты увидишь нечто по-настоящему захватывающее и имеющее вес. Ласс Шейн в кои-то веке подкинул лакомство своему дражайшему сыну, которое действительно было воспринято, как кусок вкуснейшего мяса после месяца голодовки.

Добравшись до места встречи, Дилан не сразу заметил своего отца, сидящего в кресле с планшетом в руках. Он беспечно закинул ногу на ногу, положив голень одной конечности на колено другой, и не посмел отвлечься от экрана своего гаджета, пока парень не подошел к нему вплотную.

– Долго ты будешь делать вид, будто не видишь меня? – спросил Дилан, оглядев уходящий вдаль холл с полом из чёрного мрамора – блестел он прямо как гудрон.

– Секунду, – отозвался Ласс Шейн и, ещё немного поводив пальцем по экрану, поднял голову на парня. – Вот теперь можно идти. – Он встал и внимательно всмотрелся в сына проницательными карими глазами, немедля прокомментировав увиденное: – Бог ты мой, серьезно, Дилан, как можно было так исхудать? Снулая рыба и то выглядит презентабельнее тебя.

– Спасибо на добром слове, папа, – снисходительно улыбнулся Дилан, демонстрируя свою безразличную позицию в вопросе о своей массе тела. – Давай пойдём уже?

Ласс Шейн шумно выдохнул и двинулся вдоль по коридору, ведущему непосредственно в «Испытательный центр» корпорации. Доступ сюда был строго ограничен привилегированным кругом лиц, а сам корпус находился несколько обособленно от остальных частей «Нервуса» и, чтобы сюда попасть, следовало пройти несколько контрольных пунктов. Первый включал в себя компьютерную систему охраны со сканом сетчатки глаза и наличием считывающего устройства, предназначенного для специальных чип-карт. Дилан благополучно прошел эту точку, так как его отец заранее внёс данные о нем в систему и лично вручил именной пропуск с микрочипом. Второй контрольный пункт оказался куда неожиданнее первого: его сторожил кордон, состоящий из военизированной группы людей, носящих униформу с инициалами корпорации: «NS» и снабженных необходимым количеством огнестрельного оружия. Эти ребята из охраны в единичном количестве всегда бродили по просторам «Нервуса», но такого столпотворения сразу они себе обычно не позволяли. Многие работники или пациенты психиатрического отделения могли бы здорово напугаться столь внушительному боевому отряду. Сразу видно, что в данном корпусе царит атмосфера куда серьезнее и опаснее – и это вовсе не странно, ведь именно тут базируются все проекты с высоким уровнем секретности. Те самые, о которых Дилан так мечтал разузнать.

Завидев Ласс Шейна, один из мужчин скупо кивнул и подошёл к небольшой панели управления, расположенной рядом со стеклянной кабиной. Он ввел код, провел картой по сканеру и впустил главу и его сына в несуразный куб, потолок которого выстилала титановая плита. Когда они зашли, прозрачные раздвижные двери закрылись, и через мгновение прозвучал глухой звон, словно кто-то ударил по металлу под водой. Дилан понял, что это такое, и поспешил сообщить о своём выводе:

– Поиск подозрительных сигналов во избежание слежки и устранение активности вредоносных устройств? Полагаю, «простым смертным» приходится оставлять свои смартфоны за пределами центра, иначе эта штуковина может их спалить…

– Издержки выбранной ими профессии, – слабо улыбнулся Ласс Шейн, покидая стеклянное пространство. – А так – да, можно неплохо поджариться, если не соблюдать установленные правила.

– Мило, – с серьёзным лицом сказал Дилан, не фокусируя взор на чем-то одном, – его глаза постоянно метались из стороны в сторону. – Почему ты показываешь мне все это именно сейчас?

– Ты же так этого хотел, а? – с особым воодушевлением воспроизвёл Ласс Шейн, подходя к лифту и проводя перед сенсорной панелью рукой. – Вот я и решил ввести тебя в среду, в которую тебе не терпелось попасть.

Взгляд Дилана упал на пол, и судорожная мысль о том, что глава всей этой обители каким-то образом узнал о сегодняшнем инциденте, лезвием скользнула по сознанию парня. Но как? Помарок нет, Дилан позаботился обо всем: избавился от оставленного после себя мусора, написал код без намека на возможность идентификации, а расположение камер не позволяло увидеть происходящее на экране монитора. Если только один из работников не счел подозрительным то, что сын главы «Нервуса» сидел за простым рядовым компьютером. Конечно, кто-то донес об этом Лассу Шейну, и ему не составило труда сложить числа и понять, что в мелком неудачном взломе замешан именно Дилан. Вот это позор. Мало того, что взлом был бесполезным, так ещё и спалили по полной программе.

Если Шейн и вправду все узнал, то столь спокойная реакция крайне удивительна, ведь обычно он ничего не спускал с рук просто так. Дилану сложно было сказать наверняка, потому что сам он путался в личности Ласса Шейна не меньше остальных. Опасны те люди, чьи эмоции никогда не касаются лица и не искажают их поступки. Черт их разберёт, что они замышляют. И глава «Нервуса» один в один такой же – месяцами может скрывать раздражающую его вещь, а потом в самый неподходящий момент, когда ты совсем этого не ждёшь, он выворачивает все наизнанку, говорит то, что застает тебя врасплох. Обезоруживает словом, рушит домик сформировавшихся надежд, вытаскивая нужную карту. Да, это про него.

– Куда улетучился твой пылкий энтузиазм? – нарушил тишину Ласс, ибо Дилан оставил без ответа его прошлое изречение, и они вдвоём вошли в лифт и стали опускаться вниз.

– Ты мне ещё ничего не показал, – пожал плечами Дилан, сохраняя хладнокровный образ. – Может, нет ничего особенного в том, чем ты собираешься меня удивить…

– Это уже тебе решать.

После его слов двери лифта разошлись, открыв вид на кристально-прозрачный коридор, простирающийся по периметру очень неожиданного места – парка. Они направились прямо, и Дилан с приоткрытым ртом начал озираться по сторонам. Проход тянулся через огроменный сквер с разносортной растительностью и большими, пушистыми деревьями. Каменные песочно-серые стены уходили ввысь, подпирая стекловидный потолок, разделённый тонкими балками на квадраты. Стены по левую и правую сторону парка имели горизонтальный выступ, во всю длину ограждённый металлическими перилами; там неспешной походкой расхаживали охранники с автоматами в руках, изредка останавливаясь и безнадежно смотря вниз. Этот масштабный сад выглядел слегка одичавшим – все росло вразнобой: папоротники, какие-то невиданные кустарники и травы, растения с яркими цветками. Они пребывали в состоянии естественного сумбура, сохраняя всю прелесть природной гармонии.

– Какого… – начал было Дилан, и вдруг его отец начал стучать кулаком по ограничивающей их от парка гладкой поверхности модифицированного стекловолокна, продолжая медленно шагать дальше.

Дилан насторожился, увлеченно следя за отцом. Он догадывался, что этот его жест – не простое проявление скуки, и вскоре парню пришлось убедиться в верности своего убеждения. Ласс Шейн в самом деле пытался привлечь внимание того, кто очень быстро среагировал на своеобразный зов, незаметно и плавно, будто тень, выскочив из ниоткуда. Ещё немного и ноги Дилана подкосились бы, мозги задымились от перегрузки и выдали ошибку, но ему чудом удалось предотвратить несвоевременное падение системы. То, что стояло перед ним, существовать в реальности никак не могло – такого не бывает. Какое-то чудовище пристально смотрело на Дилана огромными янтарными глазами, иссечёнными смолисто-чёрными жилками, и замершими зрачками, чья форма походила на классическую каплю воды, только с двумя острыми концами – снизу и сверху. Существу этому навряд ли можно было присудить какой-то определённый вид зверя, так как здесь, на первый взгляд, смешалось все, но в то же время не признавалось ни одно из когда-либо живущих на планете животных. Размер чудовища мог сравниться с тремя тиграми, а длинный хвост, заканчивающийся лезвием, явно не входил в число декоративных украшений. Массивное и одновременно грациозное тело покрывала темная коротенькая шерстка и, словно облитая водой, отливала стальным блеском. Макушку невиданного создания, напоминая причудливый головной убор, покрывали странные и переливающиеся агатовой чернью чешуйки, изгибом переходящие в короткие заостренные рога. Они росли назад и плавной волной отходили вбок, составляя значительную угрозу для любого, кто решится подойти слишком близко. Изо лба, как пика, также торчал короткий рог, угрожающий своим тонким кончиком. Приоткрытая пасть сверкала хищными зубами с весьма необычными клыками – их насчитывалось по два с каждой стороны.

Пугающее существо зашевелило носом и начало перебирать свои воплощённые когтями лапы, продолжая стоять на месте. Дилан, в свою очередь, не произнёс ни слова, разглядывая столь жуткое и вместе с тем прекрасное создание.

– Ну что, чему теперь равен твой «коэффициент удивления»? – издевательски спросил Ласс Шейн. – Ты оскорбишь меня, если вдруг скажешь, что Икс-Ролди создан посредством механической сборки – это так грубо звучит. Он живой, из крови и плоти, как мы с тобой.

– Ты… ты не шутишь? – восторженно произнёс Дилан, не отрывая глаз от существа, которое каждый раз вздергивало маленькие конусовидные ушки, когда кто-то высказывался. Из-за защитного коридора Икс-Ролди их не слышал, но, видимо, понимал, что они разговаривают, и безуспешно пытался уловить звуковую волну.

– Я всегда увлекался генной инженерией, ты же знаешь, – непринуждённо бросил Ласс Шейн и направился дальше по траектории. – Икс-Ролди – искусственно выведенный генотип и один из самых блестящих моих проектов.