Голод запертых в подвале богов. Жёлтый леденец луны в иссиня-чёрном лимонаде неба

Жёлтый леденец луны в иссиня-чёрном лимонаде неба
Веся Елегон

Что будешь делать, если неожиданно окажешься в незнакомом месте в полной темноте? Испугаешься? А если встретишь там настоящего монстра, который утверждает, что тьма намного приятнее света, а на досуге коллекционирует сердца? Теперь он хочет заполучить и твоё сердце, но не отказался бы и от почек. Попробуешь договориться или дашь дёру?Но будь осторожна, жалеть монстра опасно, дружить с монстром невозможно, любить монстра… хотя, почему бы и нет…

Жёлтый леденец луны в иссиня-чёрном лимонаде неба

Веся Елегон

Фотограф Photo by Max on Unsplash

Фотограф Photo by Jasper Graetsch on Unsplash

Фотограф Photo by Altinay Din? on Unsplash

Фотограф Photo by Ricky Kharawala on Unsplash

Фотограф Photo by Kristina Yadykina on Unsplash

Фотограф Photo by Pascal van de Vendel on Unsplash

Дизайнер обложки Олеся Александровна Кожевникова

© Веся Елегон, 2020

© Photo by Max on Unsplash, фотографии, 2020

© Photo by Jasper Graetsch on Unsplash, фотографии, 2020

© Photo by Altinay Din? on Unsplash, фотографии, 2020

© Photo by Ricky Kharawala on Unsplash, фотографии, 2020

© Photo by Kristina Yadykina on Unsplash, фотографии, 2020

© Photo by Pascal van de Vendel on Unsplash, фотографии, 2020

© Олеся Александровна Кожевникова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-2472-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Внутри нас лес,
Внутри нас солнце и горы.
Давай смотреть друг другу в небеса
И слышать шум далёкого прибоя…

Глава 1. Самое начало

То, как шипастый монстр тащил тело по земле, оставляя за собой рванный, но весьма считывающийся след слизи перемешанной с кровью, не оставляло никаких сомнений, что человек, которому принадлежало это тело, мёртв. Голова человека скрывалась в зубастой пасти, а висящие безвольно руки и ноги иногда изгибались совершенно в несовместимые с жизнью формы. Но, вопреки складывающемуся впечатлению, человек был жив. И, более того, этим человеком была я. Но обо всём по порядку…

Утро было пасмурным. Хотя, солнце ещё только вставало, чёрная пелена, затянувшая всё небо и оставившая лишь тонкую косую полосу вдоль горизонта, уже обещала долгий сумеречный день, плавно и с самого утра переходящий в ночь.

Проводив взглядом на мгновение показавшийся и сразу скрывшийся за тучей красный диск солнца, задёрнула занавеску и глубже зарылась в растянутый свитер.

Зябко поёжившись, вернулась к столу и, прихватив оттуда чашку не успевшего толком остыть чая, отхлебнула и, конечно, обожглась. Зашипев, обиженно вернула чашку на место и, высунув наружу горящий кончик обожжённого языка, пошла одеваться.

7:45 – пора на работу. Зооклиника открывается в 9:00. Но мне нужно было прийти пораньше, чтобы успеть подготовиться к приёму своих мохнатых и не очень, по-всякому бывает, клиентов.

Ветврач – работа не из лёгких. Пытаться помочь тому, кто даже не может сказать, где болит, а в большинстве случаев и вовсе категорически против того, чтобы ему помогали – то ещё испытание. Укусы, царапины, синяки – часть моей жизни. Я просто прячу руки в длинных рукавах тёплых свитеров, дабы не слышать в очередной раз от неравнодушных посторонних: а зачем тебе это нужно, а много ли за это платят, чтобы так мучаться?

На первый вопрос я и сама не всегда могу ответить, но пока мне не важен ответ на второй вопрос, всё в порядке.

Дверь я всегда закрываю на три оборота, оставляя за ней пустую квартиру. Хоть я и люблю животных, но почему-то до сих пор не смогла завести кого-то. Возможно, боюсь, что однажды питомец вдруг заболеет, а я не смогу ему помочь. Такое бывает.

Поправив перекинутый через плечо ремень сумки, прошла по общему коридору, чтобы повернуть направо к дверям лифта.

Надавив кончиком пальца на круглый диск металлической кнопки, принялась ждать ожившую где-то в шахте кабину.

В сумке зазвонил телефон. Ответила, входя в разъехавшиеся передо мной двери. В трубке, пробиваясь через помехи, зазвенел бодрый голос стажёрки Яны.

В ветклинике девушка работала первую неделю и ещё не успела растерять волонтерского рвения спасти всё и всех вопреки всему и всем. Поэтому Яна приходила на работу раньше всех (обычно это случалось часов в 8:00), прозванивала весь немногочисленный врачебный состав и сообщала о записавшихся на прием пациентах со всеми подробностями. Наверное, это немного раздражало, но больше мне не нравилось грустное ожидание, непрошено поселившееся в моем нутре, того, что однажды это утихнет, как бывало с каждым. Однажды огонь тухнет и хорошо, если остаются хотя бы угли былых стремлений. У меня эти угли еще тлели. Как говорит Петр, мы хронические ветеринары. Иные отсеиваются, уходят.

Под живописное описание неизвестной хвори, постигшей кота Леопольда, озвучиваемое пылким голосом бодрой Яны, вышла в мокрое осеннее утро, столкнувшись в дверях с мужчиной, одетым в рабочую темно-синюю форму, на его кепке значился какой-то яркий логотип, но я не рассмотрела. Из глубин подъезда до меня еще успел долететь недовольный возглас вездесущей Марьи Ивановны, что-то о «вот уже в который раз сломавшемся лифте».

Но я уже спускалась по ступенькам, чтобы, раскрыв зонтик, нырнуть под моросящий дождик, который летал в воздухе мелкой разносимой ветром пылью.

Путь до работы занимал минут 20 бодрым шагом. Это не долго, но обычно я доезжала на автобусе, остановка которого находилась почти у моего дома. И сегодня, постояв пару минут под прозрачным козырьком, нырнула в теплое нутро подошедшего автобуса.

На улице царил осенний сумрак, а в салоне горели лампы, освещая желтым светом сонных пассажиров.

Усевшись на свободное место у окна, сквозь свое отражение принялась смотреть на скользящие мимо дома, их горящие окна и темные длинные фигуры спешащих вдоль по мокрым тротуарам людей. Мне в моем шерстяном пальто было уютно и тепло. В уши лилась знакомая песня, рождая какие-то эмоции, которые вдруг загорались яркими вспышками, а потом медленно затухали, оставляя нетронутым странный покой – мир моей души, который иногда мне напоминал лесную чащу, глухую, с вековыми деревьями, покрытыми мхом и паутиной. И в такие минуты было странно видеть свое отражение, казалось, будто моё лицо – всего лишь маска, и становилось удивительно, почему окружающие меня люди не видят этого. Разве я человек? Я лес. Я зверь. Я болото. Кто угодно и что угодно, но не человек…

Но потом я приходила на работу, снимала своё теплое пальто и надевала белый с нашитыми на лацканы кошачьими лапками халат, в карманы насыпала лакомство и усаживалась за стол в своем маленьком кабинете, и принималась лечить животных, маленьких и больших, добрых и злых, мохнатых и совсем лысых. И я видела в их глазах то чувство, которое испытывала сама – я такой же как и ты, прими меня и помоги. Я помогала. Лечила кошек и собак, прогоняла свое беспокойство, заглушала свой лес, отодвигая на день-два чувство, что однажды я сама могу стать деревом в этом моем лесу.

Автобус затормозил. Отдала три золотых за проезд и, спустившись по ступеням, перепрыгнула лужу. Рядом мужской голос довольно хмыкнул:

– Рань несусветная, а ты все равно грациозна, как лань. – закрыв зонтик, Петька приветливо улыбнулся.

– А ты всё на позитиве, – улыбнулась я в ответ и пожала протянутую руку.

– Ну, а как же? В нашем деле без этого никак. Я вот, например, все детство мечтал спасти кота Леопольда! И вот, наконец, этот день настал. – торжественно произнес парень и кивнул в сторону темной многоэтажки, где на первом этаже ютилась наша маленькая Зооклиника. – Пойдем? – загадочным шепотом, стараясь не улыбаться, позвал Петька и взъерошил отсыревшие от дождя волосы.

– Пойдем. – кивнула я. – Тем более, что нас уже потеряли, – на зазвонившем телефоне высветилось имя контакта – Яна.

– Стажеры не дремлют – стажеры спасают мир! – продекламировал парень и зашагал в сторону небольшого крылечка, над которым висела большая белая вывеска с рыжим котенком, черным щенком и ярким попугаем.

Стеклянная дверь открывалась с тихим звоном колокольчика. В небольшой холл тут же маленьким ярко желтым вихрем влетела Яна – невысокая хрупкого телосложения девушка.