Туман и Молния. Книга 18

– Ну, слава Богам!

– Я могу попробовать восстановить его пока без помощи «воды», – предлагает доктор, – эти новые препараты Верхних очень мощные, а он «белая» полукровка, насколько я понимаю, судя по цвету его волос. В нём течёт кровь Верхних?

– Да, – отвечает Корс, ему очень неприятно, что его сын полукровка, но, конечно, в тот момент он уверен, что об этом никто и никогда не узнает.

– Мы поднимем его и оттянем ещё время. Может, даже на пару недель. Или месяц.

– Вы серьёзно? Давайте!

И врач делает Нику несколько уколов, и потом, обращаясь к Корсу, говорит:

– Мне кажется, ему нужно наложить повязку на шрам.

– Делайте, – разрешает Корс.

Получив разрешение чёрного господина, Кассиэль наносит заживляющую мазь и заклеивает шрам, сильно обматывает голову Ника бинтами. Ник находится в полубессознательном состоянии, он не сопротивляется. Корса это не удивляет, это естественно, что Никто принимает лечение, Корс уверен, что с благодарностью. А как иначе? Ведь благодетель Витор Корс позаботился о нём!

В тот момент Корс не сомневался, что оказывает Нику неоценимую помощь. Он и внимания не обратил на этот небольшой нюанс общения, а ведь Ник наверняка всё заметил. Он понял, что с ним обращаются, как с бессловесным животным, и не возразил. Корс был уверен, что делает доброе дело. Ему и в голову не пришло, что это может быть унизительно. Он искренне считал, что оказывает милость и Никто должен быть ему благодарен и оценить этот великодушный жест. «Каково это, когда рядом с тобой задают вопросы о тебе, но как будто тебя и нет рядом?»

Корс подумал, что, на самом деле, постараться найти себе хорошего чёрного хозяина было единственным шансом для полукровки хоть как-то приподнять голову из дерьма. И Лис, и Ник служили глупому князю Арелу просто потому, что он был выше по праву рождения, а их привилегия заключалась лишь в том, что князь счел их достойными служить себе и этим поднял над другими простолюдинами.

Найти хозяина и быть вещью как можно более высокопоставленного и благородного черного – в этом заключалась карьера полукровок. И сейчас для всех черных Ник был вещью Корса.

Ник больше не был рабом, но он не был и черным, и это не могли изменить ни Рагмир, ни принц Ариэль, ни кто-либо еще. Да, они освободили его, подписав соответствующие бумаги, но не сделали его равным себе. И значит, по правилам этого мира, судьба Ника не предполагала для него других перспектив, кроме как служить, и это была хорошая судьба – рано или поздно стать чьей-нибудь вещью и носить инициалы своего господина там, где хозяин захочет их поставить. А Корсу понравилось рисовать свои буквы ему на щеках, и уже одно только это было достаточной причиной, чтобы так делать.

Корс знал, что вот эта, как он называл её, «убедительность черных», глубоко укоренилась в его сыне, заложенная с самого рождения, как и в любом другом полукровке и простолюдине. Веками и поколениями в низших взращивалось послушание и вера в исключительность истинных чёрных, потомках богов.

Несмотря на всю свою дерзость и на слияние с демонической сущностью, как человек, на глубинном уровне, Ник был сломлен и порабощен, приучен к послушанию, как и все остальные простолюдины.

Поэтому, когда судьба сталкивала его с каким-нибудь благородным чёрным, Ник делал всё, чтобы понравится ему. Он позволял бить себя князю Арелу, исполняя все его прихоти. По приказу князя он, не задумываясь, совершал любое преступление, запугивая мирных горожан. Он участвовал в постановочных боях и махинациях со ставками, делая так, как говорил ему хозяин Верхнего Колизея истинный чёрный Дим Аль. Ник с любовью относился к Салафаэлю. Он общался с Даниэлем Крассом, не обижаясь на его грубые шутки по поводу своей внешности. Он ни разу не дал отпор Камиэлю Вараху, и не мог не ответить Рагмиру, если тот о чем-то его спрашивал.

Каждый день своей жизни с самого детства Ник получал жестокий урок с подтверждением своего низкого статуса. Его выдрессировали, и поэтому он никогда не сможет дать достойный ответ истинному чёрному на равных. Ник говорил Корсу: «Не хочу сближаться с черными, от них одни только неприятности», но только Корс ему больше не верил. На самом деле Ник тянулся к истинным черным и преклонялся перед ними. Потому что полноправными хозяевами этого мира были такие, как он – Витор Корс. И именно поэтому Корс так боялся их встречи с Леонардо, не сомневаясь, что Ник, не зная другого, прогнется.

Корс взглянул на доктора Кассиэля. Тот стоял и смотрел на Корса, ожидая услышать его ответ.

– Спросите у него сами, – сказал Корс, и Ник удивлённо вскинул взгляд. Да, он все замечал и все понимал – и тогда, и сейчас. И он давно смирился со своим унизительным положением, безропотно принимая свой низкий статус в созданной чёрными иерархии, и в большинстве случаев подчиняясь установленным правилам взаимодействия низшего с высшими господами.

Доктор тоже опешил. Он молчал, и Корс, повернувшись к Нику, ласково произнёс:

– Ник, ты согласен принять лечение от доктора Кассиэля? Он может сделать тебе уколы лекарственных препаратов?

– Витор, как ты скажешь… – едва выговорил Ник растерянно, и, услышав этот ответ, доктор кивнул удовлетворённо.

– А глаз? – уточнил Корс. – Ты позволишь закрыть тебе его? Ведь тогда, пока твой правый глаз будет восстанавливаться, ты станешь практически слепым.

– Я вижу им…

– Ну так что? Ты согласен? – снова спросил Корс.

– Если ты считаешь это правильным, Витор… но только… пусть это сделаешь ты. Можно…