Театр Жизни

Степан небрежно кивнул пораженному такой наглостью офицеру и вышел из гримерки. Хотелось бежать, но наш герой научился управлять своими чувствами. Он специально задержался на вахте, просматривая список приглашенных на спектакли со своим участием, чтобы демонстративно показать свое спокойствие перед молча прошедшим мимо него капитаном Сорокиным.

* * *

Сев в машину, Степан услышал звонок мобильника. Номер его не определялся, и сердце снова сжалось от страха. К удивлению, это была Лена. Она ему редко звонила. Их прежние дружеские и даже романтические отношения в последнее время стали напряженными.

Странная штука жизнь. Еще полгода назад Степану казалось, что их первая симпатия может перейти в настоящее большое чувство. Первые три месяца пребывания в Москве они встречались порой втайне от Евдокима не реже трех дней в неделю. Ходили в рестораны, театры. Химия любви при этом между ними была почему-то очень слабой, какой-то сдавленной и порой театрально-лживой. Степан постоянно чувствовал в Лене некое напряжение. Энергия зажатости ощущалась в девушке всегда. Она раздражающе и театрально смеялась, реагируя на его шуточные репризы, и самое прискорбное, когда даже целовалась, делала это совсем без страсти. От нее веяло чем-то неестественным во всем. Степан сначала списывал все эти проявления бесстрастной любви на профессию актрисы, но потом ему стало не хватать в общении с ней человеческой искренности, и он естественным образом стал органично удаляться от Лены, «как уходят от прекрасных островов корабли, если не находят там живой воды для утоления жажды». Лена только в редких случаях, выпив много вина, сбрасывала маску и становилась милой девушкой, но в ее поцелуях все так же отсутствовала та энергия любви, которая кружит голову мужчинам и заставляет забыть все на свете и пуститься во все запретные проявления страсти с головой. Их странные отношения превратились в банальную привычку ежедневного запуска любимой пластинки, которая подобна семейным отношениям и эволюционирует с годами во взаимное добровольное рабство. Дальше поцелуев Лена никогда не допускала Степана. Это поведение разрушало мужской интерес Степана к ней, глушило в нем эротические фантазии и тягу к близости. С каждым новым свиданием Степан, думая о Лене, не понимал, почему с этой красивой и обаятельной девушкой, на которую с завистью оборачиваются все мужчины, ему так безумно одиноко и скучно общаться. Вскоре наш герой выбросил Лену из своего так и не загоревшегося любовью сердца и не жалел об этом.

Вот и сейчас, услышав голос Степана, Лена щебетала по телефону банальностями о радости общения, как будто еще не отошла от своей привычной театральной роли роковой красотки:

– Степушка, дорогой мой мальчик! Как твои успехи? Я знаешь, как по тебе скучаю!

Степан нехотя пробурчал:

– Мне не до скуки, Лен, ей-богу. Хрень какая-то, Ленка, творится! Сейчас полиция меня допрашивала прямо в моей гримерке. Я, кажется, провалил наше последнее дело с Абрикосовым и выхожу из игры. Я бездарь, а бездарям поделом неудачи. Наш Театр Жизни, похоже, без прощального спектакля просится на вечный или тюремный покой!

Лена, явно нервничая, слегка даже охрипшим от волнения голосом произнесла:

– Не волнуйся так, душа моя! Надеюсь, ты ничего о нас не сказал полицейскому. Сейчас время отчаиваться смело и вдумчиво. Ведь ты сам как-то говорил, вспоминая Вольтера, что отчаянье нередко выигрывает сражение…

– Давай не по телефону. Нас, возможно, слушают. Я свое сражение закончил и сдаюсь судьбе и провидению. Нам не о чем больше говорить, – резко прервал ее Степан и положил трубку.

Так бесцеремонно разговаривал с Леной он впервые и не жалел об этом.

Через пять минут остыв, Степан, почувствовав вину, решил извиниться и набрал номер Лены. Она не отвечала.

* * *

Дома Степана никто не ждал. Одиночество угнетало душу. Есть не хотелось. Наш герой умылся и лег спать, но события дня не давали ему заснуть. Он раз за разом заново перемалывал в своей голове допрос и не понимал, что ждать завтра. Степан был честолюбив и не любил отступать ни перед чем, но на этот раз он решил подчиниться течению судьбы. Неожиданно раздался звонок в дверь. Снова страх вонзил свои острые когти в мозг и сердце его. Кто это может быть так поздно? Степан ненавидел с детства эту предательскую дрожь от ночных звонков в дверь, когда в пятилетнем возрасте почтальон принес телеграмму о смерти дедушки. В последнее время вместо почтальона грезились люди в погонах. Бежать было некуда. Степан быстро натянул брюки, надел рубашку и бесшумно на цыпочках, сдерживая свое прерывистое от волнения дыхание, подкрался к двери и с ужасом и страхом посмотрел в глазок.

У двери стояла Лена. Степан выпустил воздух из легких и, театрально зевнув, заспанным голосом произнес:

– Кто это ночью рвется в дом холостяка?

– Это я, Степушка! Открывай!

Дверь открылась бесшумно. Степан специально следил за тем, чтобы петли всегда были тщательно смазаны, чтобы в случае опасности выскользнуть незаметно из квартиры на крышу.

Лена выглядела очень странно возбужденной и была изрядно пьяна. Не говоря ни слова, она бросилась в объятья Степана и одарила его страстным долгим поцелуем, от неё неприятно пахнуло спиртным и табаком!

– Я так волнуюсь, мой дорогой мальчик, за тебя! Тебе так одиноко! Я виновата перед тобой. Мы так редко стали видеться. Этот проклятый Театр Жизни убивает нашу жизнь, уничтожает нашу любовь. Я ненавижу эти дьявольские деньги. Я так мечтаю о времени, когда мы сможем быть вместе всегда.

Степан невольно отшатнулся. Такого любовного напора он не испытывал от Лены никогда, даже в первую пору их страстных загулов. Она почувствовала его холодность и еще более страстно вонзилась своими холодными губами в его губы. Степану было неприятно и неловко отвергать девушку, но когда ее дерзкая рука стала расстегивать его рубашку и ласкать его грудь, неведомое чувство опасности отбросило Степана от нее. Он застегнул быстро рубашку и произнес сухим, равнодушным голосом:

– Лена! Я причешусь, и давай переговорим начистоту. Подумай минутку и скажи мне хоть раз в жизни честно: что с тобой происходит? Что ты от меня хочешь?

Степан зашел в ванную комнату, причесал взъерошенные Леной волосы, умылся холодной водой и медленно вернулся в комнату.

Лена сидела в кресле очень напряженная, скрестив ноги и глядя в какую-то только ей заметную точку в полу.

– Ты совсем не хочешь меня? – спросила она спокойно то ли из любопытства, то ли с обидой. Уловить ее интонацию Степан не смог.

– Нет! Мы только друзья. Дружба между мужчиной и женщиной возможна лишь тогда, когда секс между ними невозможен, – тихо и дружелюбно произнес Степан. – Все в прошлом. Химии любви у нас, Ленка, давно нет, вернее, никогда и не было. Мы должны, глядя в глаза друг другу, признать это и больше никогда не возвращаться к этой теме. Мы друзья. Я устал и хочу побыть один. У меня сложный день. Я покончил с Театром Жизни! Надоело врать! Надоело обманывать честных людей! Я сам разрушаюсь от этой лжи! Я не могу так больше жить!! А сегодняшний провал тому подтверждение! Все когда-то заканчивается, Ленка!

– Но мы же партнеры. Мы с Евдокимом закредитованы и не можем отпустить тебя… У нас нет другого выхода. Нам придется идти вместе до конца. Нас многое связывает… – грустно произнесла девушка.

– Связывало, – перебил девушку Степан. – Мне нужна реальная искренняя жизнь! Я устал от нашего театра! Как ты не хочешь это понять и услышать меня!

Девушка, не сказав ни слова, с трудом поднялась с глубокого мягкого дивана и, трогательно опустив голову, скорбно побрела к двери. Степану вдруг стало очень жалко отпускать ее в ночь. Сердце его сжалось. Он с трудом сдержал себя, чтобы не остановить Лену.

– Лена, прости меня, но я действительно больше не могу жить в страхе… – произнес Степан грустно на прощание.

Девушка еле заметно кивнула головой и скрылась за дверью.

* * *

Евдоким не спал. Он думал о провале важной аферы «Лилия», о провале всей гениальной идеи Театра Жизни. Сегодня его допрашивал капитан Сорокин. Пришлось звонить знакомому генералу и намекнуть о необходимости прекратить преследование театра, поклонницей которого является его супруга.

Выход Степана из игры перечеркивал все его далеко идущие планы снять грандиозный блек-джек. Степан, без сомнения, испугался полиции, и это понятно. Молодо-зелено. Но без Степана вся его нынешняя и будущая жизнь шла под откос. Евдоким полностью зависел сейчас от Степана и доходов от масштабного проекта «Лилия». Ведь именно Степан оказался тем единственным в своем роде человеком, обладающим уникальным обаянием, позволяющим с легкостью внушать доверие незнакомым людям с первой минуты общения. Плюс он обладал задатками потрясающего таланта большого актера да еще даром недюжинной способности к импровизации. Только эти три уникальных качества могли приносить успех в авантюрных проектах. Евдоким не представлял себе, как жить дальше, как выплачивать кредиты за шикарную квартиру в центре Москвы, новенький «мерседес», как отказаться от завтраков и ужинов в «Пушкине» на Тверском бульваре… Зарплата актера не покрывала и десятой части его потребностей. Он не спал, сидя в кресле, горько смакуя виски в ожидании возвращения Лены. Наконец раздался резкий звонок в дверь. Евдоким не любил тревожный звук этого звонка ночью и от неожиданности расплескал стакан с любимым виски. Не торопясь, он смахнул разлитый виски со стеклянного журнального столика салфеткой, тяжело встал и медленно направился к двери. За дверью стояла бледная Лена, которая, ничего не говоря, вошла в квартиру, небрежно бросила свою замшевую сумочку «Диор» на комод и в джинсах, свитере и обуви без сил опустилась на диван, всё также молча.

– Что произошло? Почему ты такая бледная? Он тебя изнасиловал? Ты что молчишь? – закричал Евдоким и своими сильными руками схватил девушку за плечи, приподнял ее с дивана и крепко нервно встряхнул.

– Налей мне виски, ублюдок! – грубо скомандовала Лена.

– Ты как со мной разговариваешь? Ты что себе позволяешь? – задыхаясь от неожиданного хамства девушки, зловеще прошептал Евдоким. – Что произошло?

Лена, не обращая внимания на его вопросы, опустилась на диван, налила себе полстакана виски и залпом выпила.

– Ты что молчишь? Что случилось, любимая? – спросил участливым тоном Евдоким, пытаясь демонстрировать готовность к перемирию.

– Любимая? Ты называешь меня любимой? Ты забыл, что я уже три года твоя законная жена! – закричала пронзительно женщина. – Ты, мерзавец, смеешь называть меня любимой и принуждать ходить на похотливое свидание со Степаном и сейчас переживаешь, спала я с ним или нет? Ты же дал задание, чтобы я с ним переспала! Ты уговаривал меня, свою жену, спать с другим человеком из-за своего преступного бизнеса и вонючих денег!

– Стоп! Стоп! Ты не в себе от алкоголя! Идея Театра Жизни моя, но кто меня доставал упреками о ничтожности актерского жалованья? Кто хотел роскошной жизни? Кто просил меня придумать бизнес? Ты, моя любовь! И как я мог удержать этого парня в Москве? Только женщиной! А какая женщина заинтересована в этом проекте? Только ты! Только тебе, любимая, я мог доверять! Ты посмотри на себя! Сколько денег сейчас на тебе? В какой квартире ты живешь! Это все манна небесная? Это все требует жертв. Хватит на меня так глазеть. У тебя самая эрогенная зона – это мой бумажник. Хватит корчить из себя девственницу! На съемках в кино люди целуются и иногда спят вместе! Это наша профессия! Переспать тебе было зазорно с ним? Что от тебя убудет? Это же все ради нашей семьи и нашей любви! Ты что в XVIII веке живешь, графинюшка? Сейчас секс – это как почистить зубы! Что за трагедия переспать с кем-то?

– Ты сошел с ума! Я твоя жена! Я твоя жена! Ты что такое говоришь, безумец! Ты посылаешь жену спать с другим человеком! Вдумайся в это!

– Не скрою, такое решение трудно мне далось. Я, может быть, страдаю больше тебя! Но я все делаю ради нашего дела и нашей любви и жду от тебя не упреков, а взаимности, понимания, сочувствия в конце концов! Ты великая в будущем актриса! Это твое призвание – спать с мужчинами! Так театральный мир устроен. Не я его придумал. Поругались и ладно! Леночка, любовь моя! Я на тебя не обижаюсь совсем! Ты очень устала! Давай завтра же махнем в Сочи на недельку. А сейчас спокойно расскажи мне, милая, как прошла ваша, пардон, романтическая встреча. Ты убедила, надеюсь, Степушку, что деньги нам нужны для выплаты долгов? А после этого мы все вместе дружно с легким сердцем завяжем с этим делом.

– Он выходит из проекта! Он, как и я, устал врать! Я не могу больше жить с тобой! Я ухожу! – тихо произнесла Лена и достала из гардеробной фирменную сумку «Луи Виттон».

– Сумасшедшая! Ты уходишь к нему? Наверное, он лучше меня в постели? – взревел Евдоким.

– Он не захотел спать со мной. Я уеду из Москвы! Я бросаю театр! Я еду к маме! – Лена говорила спокойно как человек, принявший осознанное решение.

– А кредиты ты оставляешь мне? Какое бесчеловечное предательство! Бездарность! Сколько сил я приложил, чтобы засунуть тебя в труппу! Неблагодарная!

– Ты заставил неблагодарную жену переспать сначала с режиссером, а потом и с директором театра ради твоей карьеры великого артиста! Ты торгуешь мной, как шлюхой! – спокойно произнесла Лена, складывая сосредоточенно свои вещи в сумку.

– А кто ты? Кто? Если бросаешь меня, своего законного супруга, именно в тот момент, когда наш семейный корабль пошатнулся и остался без топлива в буре рыночных страстей! Каюсь! Я, может, и виноват в чем-то, но я делал все в жизни только ради тебя! Давай выпьем, мой котенок! Тебе нужно отдохнуть, любимая! Этого парня я не отпущу так просто! Негодяй! Отказаться переспать с такой красивой девушкой! Да еще выйти одному из проекта и не поддержать своих преданных друзей! Мы из него человека сделали! Тварь неблагодарная!