Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем

Виктор Абрамович Коренцвит

Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем
Виктор Абрамович Коренцвит

Всё о Санкт-Петербурге
Книга известного копателя Петербурга написана по материалам многолетних археологических исследований и архивных изысканий и похожа на захватывающий детектив: прекрасный слог и множество интересной информации делают чтение очень увлекательным.

Участвуя в раскопках Летнего сада, Виктор Коренцвит собрал уникальный материал, благодаря которому можно по-новому взглянуть на историю создания и развития первого регулярного сада России. Автор развенчивает многие устоявшиеся мифы и легенды, выясняет происхождение многочисленных ошибок, что кочуют из одной публикации в другую, зачастую на правах фольклора…

Текст состоит из двух частей: «Летний сад Петра», «Летний сад после Петра». В последней главе затронуты принципиальные проблемы реставрации. Книга будет интересна всем тем, кому не безразлична история имперской столицы. Она содержит около трехсот иллюстраций, в перечне имен более шестисот фамилий знаменитых и мало кому известных рядовых участников великой стройки.

Виктор Абрамович Коренцвит

Летний сад Петра Великого. Рассказ о прошлом и настоящем

Оформление художника Я.А. Галеевой

Серия «Всё о Санкт-Петербурге» выпускается с 2003 года

Автор идеи Дмитрий Шипетин

Руководитель проекта Эдуард Сироткин

Вступление

Памяти архитекторов А.Э. Гессена и Н.Е. Тумановой, авторов проекта реставрации Летнего сада 1970-х гг.

Как-то мне попался на глаза фантастический рассказ. Автор (фамилию, к сожалению, не запомнил) заглянул в светлое будущее, в котором писателей в родной стране стало больше, чем читателей. Писатели знали своего читателя в лицо, любили его уже за то, что сам он книг не пишет, а только читает, просили и требовали его внимания. Библиотеки устраивали встречи с замечательным читателем, и писатели со своими книгами выстраивались в очередь к нему за автографом. Эта смешная сцена не раз приходила мне в голову, когда я думал приняться за книгу о Летнем саде, о котором уже написано по моим подсчетам 12 книг и несчетное число статей. Это, конечно, рекорд, для нашего города, да, пожалуй, и для всей страны. А впереди вал новых публикаций, связанных с реставрацией исторического ансамбля. Как без риска наскучить читателю избежать бесконечных пересказов давно известных фактов? А что, если наоборот: не избегать, а сосредоточить внимание на ошибках, что кочуют из одного издания в другое? Некоторые из разряда курьезов: можно только улыбнуться, прочитав, что Летний дворец поставлен там, где Фонтанка впадает в Неву, а в саду стояла птичья клетка размером 20 х 20 саженей, при том, что вся ширина сада чуть больше 110 саженей! Другие не так безобидны. Чего стоит утверждение, что реставраторы совершили преступление, превратив в подобие регулярного «давно уже ставший пейзажным» Летний сад.

Когда основана царская резиденция? Что известно о деревянных царских хоромах, предшествовавших Летнему дворцу? Кто автор проекта Летнего дворца, и как выглядело здание первоначально? Кому принадлежит планировка сада? Что за фонтаны были в саду, кто их сделал? Что явилось причиной гибели петровских водометов? Что собой представляла императорская резиденция во времена Петра I и его ближайших преемников? Кто же автор Невской ограды? Каковы они, мнимые и реальные, проблемы реставрации? Эти и другие вопросы надеемся прояснить на основе архивных документов и данных археологических раскопок.

Октябрь 1974 года. «Унылая пора» – не лучшее время для раскопок, тем более в открытом для посетителей Летнем саду, но архитектору Александру Эрнестовичу Гессену не удавалось получить разрешение на раскопки раньше осени. А.Э. Гессен привел с собой группу добровольцев, что работали вместе с ним во дворце А.Д. Меншикова на Васильевском острове. Были в те годы энтузиасты, готовые безвозмездным личным трудом участвовать в реставрации памятников. Они поубавились в числе, но не перевелись, и теперь себя чаще называют волонтерами. В тех условиях без их помощи было просто не обойтись. Вокруг реставраторов образовались кружки добровольных помощников, людей разного возраста и специальностей: школьники и пенсионеры, рабочие и ученые.

Как-то раз мы со смехом обнаружили, что маленький фонтан в Дубовой роще раскапывают со мной вечером после работы два кандидата и доктор технических наук. В Летнем саду прохода нет от любопытных. Зато не было недостатка и в помощниках: к группе А.Э. Гессена присоединились студенты Ленинградского университета и Академии художеств, школьники из Дворца пионеров. Я вернулся из отпуска, который провел на раскопках античного города Ольвии на берегу Бугского лимана, и как научный сотрудник Госинспекции по охране памятников, археолог по образованию получил от своего руководства распоряжение возглавить раскопки.

Археолог В.А. Коренцвит и школьники из краеведческого кружка «Ленинградец» при Дворце пионеров на раскопках в Летнем саду. 1975 г.

Уже первый археологический сезон 1974 г. показал, что невозможно рассчитывать на помощь одних добровольцев. По инициативе начальника Госинспекции по охране памятников И.П. Саутова в Специальном научно-производственном объединении «Реставратор» в 1975 г. был создан сектор Архитектурно-археологических исследований, в котором я, выпускник Ленинградского университета, стал его единственным сотрудником. Отложил в сторонку свою диссертацию «Влияние греческой религии на религиозные представления скифов» и на 30 лет связал свою работу с тем, что со временем получило название «Археология Петербурга». Но уже на пенсии я все-таки опубликовал статью о человеческих жертвоприношениях в античном городе-крепости Илурат, что в 17 км от древней столицы Боспорского царства Пантикапей (Керчь)

.

СНПО «Реставратор» – для своего времени уникальное предприятие, в котором архитекторы, конструкторы, научные работники работали вместе со специалистами всех реставраторских профессий. Появилась возможность организовать планомерные археологические исследования как в городе, так и в пригородных дворцово-парковых ансамблях: Петергофе, Ораниенбауме, Стрельне, Царском Селе и Павловске. С благодарностью вспоминаю постоянных участников наших раскопок, воспитанников замечательного педагога Владимира Ильича Аксельрода. Руководитель клуба «Ленинградец» Дворца пионеров впервые привел своих учеников на раскопки в Летний сад в далеком 1974 г. Бывшие пионеры и пионерки уже на пенсии, вырастили детей, у кого-то внуки. В.И. Аксельрод – все так же молод, полон сил и энтузиазма.

Летний сад. Археологические раскопки 1974–1975 гг. Генплан шурфов

Впервые вопрос о необходимости научной реставрации Летнего сада подняли в связи с ликвидацией последствий катастрофического наводнения 1924 г. Но масштаб восстановительных работ по всему городу был так велик, что пришлось ограничиться лишь посадкой новых деревьев взамен упавших. В начале 1941 г. Т.Б. Дубяго защитила кандидатскую диссертацию на тему «Реставрация Летнего сада». В проекте предполагалось воссоздание четырех фонтанов на Главной аллее и Большого партера у Лебяжьей канавки, устройство шпалер по сторонам аллей и возобновление фигурной стрижки деревьев. Материалы диссертации легли в основу опубликованной в 1951 г. монографии Т.Б. Дубяго «Летний сад», но до реализации проекта в полном объеме дело не дошло, лишь на Большом партере появился цветник произвольного рисунка. В 1960-х гг. архитектор А.Э. Гессен осуществил реставрацию Летнего дворца, а в начале 1970-х гг. совместно с Н.Е. Тумановой приступил к разработке проекта реставрации Летнего сада. С именами архитекторов Н.Е. Тумановой и А.Э. Гессена связаны замечательные страницы ленинградской школы реставрации. Главным делом жизни Н.Е. Тумановой (1931–1995), ученицы профессора Т.Б. Дубяго, стала многолетняя работа по реставрации знаменитых парков Царского Села – Екатерининского и Александровского. С творчеством старейшего ленинградского архитектора-реставратора А.Э. Гессена (1917–2001) знакомы все жители и гости нашего города. По его проектам реставрированы домик и Летний дворец Петра I в Петербурге, дворцы Монплезир и Марли в Петергофе, фасады Казанского собора, Мраморного дворца и другие объекты. С институтской скамьи А.Э. Гессен ушел добровольцем на войну. Воевал под Ленинградом и на Кавказе. Был тяжело ранен. До конца жизни Александр Эрнестович мужественно переносил выпавшие на его долю страдания, так как хирурги не смогли извлечь из тела многочисленные мелкие осколки разорвавшейся мины.

Уже первые результаты раскопок, начатых по инициативе А.Э. Гессена, стали сенсацией: оказалось, на глубине около 1 м сохранились остатки петровских фонтанов. Стало очевидным, что проект реставрации сада нуждается в корректировке, ибо возникли проблемы, как сохранить руины и показать некоторые из них. В силу ряда причин до реставрации дело так и не дошло. Однако материалы наших исследований пригодились, они легли в основу осуществленного через 35 лет нового проекта реставрации Летнего сада, разработанного творческим коллективом Института «Ленпроектреставрация» и ООО «Рест-Арт-Проект». Главный архитектор проекта Н.П. Иванов.

Реставраторы должны жить долго, чтобы увидеть результаты своих работ. Архитекторы Н.Е. Туманова и А.Э. Гессен ушли из жизни до того, как идея реставрации Летнего сада была претворена в жизнь. Памяти А.Э. Гессена и Н.Е. Тумановой посвящаю эту книгу.

Приношу глубокую благодарность за помощь в работе над книгой автору проекта реставрации Летнего сада архитектору Николаю Петровичу Иванову; заведующему Отделом западноевропейского искусства Государственного Эрмитажа Сергею Олеговичу Андросову; главному хранителю садов Русского музея Ольге Альбертовне Черданцевой; исследователю Борису Сергеевичу Макарову.

Благодарю генерального директора ООО «Паллада» Константина Викторовича Лихолета, чья искренняя заинтересованность в том, чтобы эта книга увидела свет, способствовала ее появлению.

Примечания

1 Коренцвит В.А. Святилище в Илурате. Боспорский феномен: сакральный смысл региона, памятников, находок: Материалы Международной науч. конф. СПб., 2007. Ч. 1. С. 159–167.

Летний сад Петра

Глава первая

Летнесадовские байки

Когда в сад пришли археологи, им довелось услышать знакомые истории о кладах, подземных ходах и подземельях, где на полу рядом с глиняными мисками лежат скелеты замученных узников, а из стен торчат железные кольца, к которым были прикованы несчастные, – словом, все то, что обычно рассказывают о местах, действительно любопытных для археологов.

Тем не менее в легендах о тайнах Летнего сада есть рациональное зерно. И в годы войны, когда газоны пересекли окопы и щели, и в мирное время при прокладке всевозможных коммуникаций не раз натыкались на загадочные кладки. Кирпичные коллекторы, по которым подавалась и отводилась вода из фонтанов, – чем не подземные ходы! По ним можно пробраться на четвереньках или ползком, а в иных местах пройти в полный рост. За тюремные подземелья можно было принять подвал Большой каменной оранжереи.

Даже поразительные рассказы о скелетах и железных кольцах основываются на реальных фактах. Кости, правда, не людей, а животных, встречаются довольно часто. А торчащие из каменных кладок причальные чугунные кольца запомнились очевидцам раскопок Гаванца у Летнего дворца в 1964 г.

Любопытные прохожие могли наблюдать, как при рытье траншей рабочие извлекали из земли фрагменты расписных майоликовых ваз, голландских изразцов, изделий из китайского фарфора, заморские раковины, монеты, курительные трубки, обломки статуй и архитектурных деталей. Все это порождало слухи о спрятанных сокровищах, в том числе о музейных экспонатах, закопанных в годы войны и не разысканных до сих пор.

«Летний дворец стоит там, где Фонтанка впадает в Неву»

Оказывается, у этого заблуждения давняя история. Автор самого первого описания Петербурга 1710 г. (Геркенс) допустил неточность, сообщив, что царское величество имеет резиденцию у самой реки, которая впадает в Неву

. Извинительна ошибка иностранца, который, вероятно, писал книгу по памяти (хотя, в сущности, он прав: Фонтанка вытекает из Невы и впадает в нее), но куда смотрел редактор, читая у И.Э. Грабаря, что Летний дворец «построен на мысу, образуемом при впадении Фонтанки в Неву» (впрочем, редактором издания был сам И.Э. Грабарь)

.

Популярная городская легенда, будто Мойка зарождалась в неком болоте и «своего течения не имела», живет до сих пор. Ее творцом был «первый историк Петербурга» А.И. Богданов: «Мойка речка, которая вышла из вышеозначенной речки Фонтанки, которая прежде была глухая, но в 1711 году, когда деланы были каналы при Летнем доме, оную речку соединили с Фонтанкою»

. Современные авторы не сомневаются в существовании «непроходимых болот (конечно, непроходимых, каких же еще!) в районе будущего Марсова поля»

. Нетрудно убедиться, взглянув на шведские карты XVII в. и ранние планы Петербурга, что Мойка – это ответвление Фонтанки. На месте Марсова поля была опушка елового леса, увеличенная в размерах ради создания плаца для проведения фейерверков и военных парадов (Большого луга). Петр I сохранил остатки ельника по берегу Невы, запретив рубить деревья в заповедной Еловой роще.

В скобках отметим обмолвку известного историка П.Н. Петрова, назвавшего еловый лес сосновым. Не стоило бы упоминать эту ошибку, если бы ее не повторил автор брошюры о Марсовом поле

. Ельник поредел, когда на берегу Невы в 1714 г. построили Почтовый двор, а в 1719 г. – Галерею в Еловой роще. Роща еще существовала в середине XVIII столетия, судя по сообщению о гибели в ней во время наводнения в 1744 г. нескольких деревьев.

«Старые люди помнят, – писал И.Г. Георги, – что на местах, где ныне Конюшенный двор и Казанская церковь, был ольховый болотный лес и дороги, мощенные хворостом»

.

В 1999 г. при проведении работ по благоустройству сквера у Казанского собора нами был обнаружен фундамент церкви Рождества Богородицы (первого Казанского собора). На глубине 1,8 м в слое болотистой почвы хорошо сохранились лапти, кожаная обувь и прочие предметы первых обитателей Переведенской слободы. А находки скорлупок лесных орехов указывают на заросли орешника в «непроходимом» болоте.

Как рождаются петербургские легенды, свидетельствует история мифической речки Лебединки. «В 1711 г. – пишет П.Я. Канн, – на месте реки Лебединки прорыли Лебяжий канал»

. На П.Я. Канна ссылается автор капитальной монографии «Предыстория Петербурга» А.М. Шарымов: Лебяжья канавка названа так «по имени древней речки Лебединки, вытекавшей прежде из района Мойки в Неву»