Зона 17 или…

Уже следующие рожи пошли с выпирающими скулами, небритостью. Уже что-то.

– можно лицо подобрее? – спросила бывшая. –

а то, я так понимаю, я эту рожу каждый день лицезреть буду.

– А можно, чтобы что-то от старого осталось? – спросил Валдис. – Я же хочу его как-то узнавать.

Где-то целый час еще рожи крутились, и кому-то что-то не нравилось. И тут в какой-то момент мы почти хором сказали «стоп». Выбранное лицо продолжало крутиться.

– по-моему, уже хорошо, – принял решение я. – и в конце концов я себе фэйс выбираю.

– Хорошо, – сказала Лена. – А теперь надо тебя положить на ровное что-нибудь. Пусть будет пол.

– Подожди. Это, получается, в антисанитарных условиях такая ответственная операция? Может, что-нибудь антисептическое внутрь залить, чтобы по телу лекарство растеклось? Ну, чтобы заразу какую не подхватить.

– Я же сказала, наливать не буду, – рассержено сказала Ирина. – ты посмотри, еще и мой пол «опустил». Да на нем не то, что операции, на нем микросхемы собирать можно!

Бесполезность споров с бывшей была налицо. Я улегся на пол. Лена стала рядом и наклонилась надо мной. И начала делать пасы над моим лицом.

– а если бы еще объясняли, что делаете, было бы совсем хорошо, – сказала Ирина.

– Я двумя руками по двум координатам воздействую на определенный участок кости и размягчаю кость до состояния пластилина. И затем просто корректирую в нужную сторону. А потом происходит фиксация. Лишние элементы, хрящи, мышечную массу и прочее удаляю нейтронными лазерами. Сложнее возвращать на место капилляры и нервные окончания. И еще операций двадцать, которые вам не буду рассказывать, потому что вы такого еще не только не слышали, вы даже представить этого не можете.

Вся эта процедура длилась меньше часа. Но мои ощущения от этого действа – мама дорогая.

– Немного полежи, – сказала Лена. – сердце и нервная система сейчас отойдут. Отторжения не будет.

– Подожди, – вмешалась бывшая. – отторжение ты сказала. Ты что-то вставила?

– Нет. Я немного мутировала кости на лице. У вас кости слишком слабые. Вот я их и усилила параллельно. Теперь местное оружие эту кость не сможет повредить. А вот с глазами, извини. Не могу. Вот если в глаз попадут, вот это будет плохо.

– Офигеть, – воскликнули мы с Валдисом.

– А мне такую штуку можно сделать? – добавил Валдис от себя.

– Позже. Уже наступает вечер, и надо дело сделать. Дрон докладывает, что тело уже хоронят.

Я встал. Голова кружилась. Кости как-то страновато ныли. Легкое пощипывание по лицу. В общем, наборчик полный ощущений. Все, конечно, ахнули, увидев меня красивого. Я подошел к зеркалу и посмотрел на себя. Да уж. Зрелище еще то. Вот чувство здоровой зависти иногда меня одолевало. Но чтобы зависть к самому себе. Такого еще не было. Берегитесь, девки. Правду говоря, они и до этого не сильно сопротивлялись. Ладно. С ними у нас времени еще много будет. Тут дело надо делать. Я переоделся в новую одежду, а старую сложили в мешок.

– И что сидим? Кого ждем? По коням, – сказанул я. – Ира, ты тут остаешься за старшего. Деньги береги. Да, и еще. Всех выпускать и никого не впускать.

Мы рванули из квартиры.

– а за деньги я переживаю. Слишком много и слишком слабая защита, – сказал я Лене.

– Все нормально. Я контролирую ситуацию. Я всех своих дронов сюда вызвала.

– Тогда я спокоен. Когда всех и сюда. А сколько их? Было вроде два.

Лена не ответила. Ладно, потом все равно узнаю. Я свою камеру тоже поставил. Мы сели в две машины и поехали. Лена с Валдисом сели в его машину. Я поехал за ними на «тойоте». Нас ждала деваха. И имя ей – шабашка.

***

Совещание в кабинете генерала шло спокойно. Так спокойно, почти как на кладбище. Отличие было в том, что мертвых не было. Но ситуация шла к тому, что первые жертвы могут появиться уже скоро. Почти три часа шла пытка личного состава.

– дальше можешь не докладывать, Александр Тимофеевич. Я за тебя даже итоги могу подвести. Вот мы строили, строили и ни фига не построили. Почти неделю убили не понятно на что, и нашли не понятно что, и самое интересное, не понятно, что с этим делать, – генерал резал сотрудников на маленькие кусочки из кожи, видно, чтобы потом сплести плетку и их же потом этой плеткой пороть.

– Товарищ генерал. Мы все пахали, как проклятые. Подключили все ресурсы. Прочесали все вдоль и поперек. Конечно, мы не могли сильно светиться, и это только увеличило время. В общем, себя не перепрыгнешь.

– Процесс прыжка в первую очередь происходит из-за старания. Вот когда выворачиваешься наизнанку, потом назад сворачиваешься и понимаешь, что подпрыгнул выше головы. Формулу сечешь?

– Да, товарищ генерал.

– А теперь я вам скажу, что происходит на самом деле. Вы думаете, что суперагент, который нам привет передал, прямо в руки приплывет? Он, похоже, и активность снизил. В норку забрался и сидит, над нами смеется, нет, не смеется, а ржет. А вот другое интересно. Он же не сидеть в норке приехал, а что-то копать. А вот где он копает и что, это непонятно. Мы ничего не пропустили, Александр Тимофеевич?

– Мы все держим под контролем. Мышь не проскочит.

– Конечно, было бы лучше, если бы муха не пролетела. Но я хочу сказать другое. Я хочу, чтобы вы все не ногами работали, бегая по городу, а работали головой. По поводу беготни по городу. Почему потеряли из поля зрения нашего друга? Вы ведь докладывали, что важно за ним следить.

– Так вы приказали прекратить за ним слежку. И что-то сказали про колобка, который все равно придет к лисе, и та колобка все равно съест.

– Это что еще за хрень? Что за колобок, вашу нихай? – генерал не на шутку завелся.

– Мы тоже не поняли, почему надо прекратить слежку, но приказы не обсуждаются.

– Это что, шутка какая-то? Над нами? Этот кто-

то – больной на голову или полный урод! Вы понимаете, что это не в стиле наших визави из-за бугра?

– Это было бы переборчиком. Хотя, по-большому, вполне могут.

– Ладно. Это, конечно, прикол, от которого у меня голова заболела. Мне только шутников еще не хватало. Но, все равно, возьмите в разработку и это. И сделайте запрос в Москву. Есть ли новые средства связи и, если есть, замените наши. Итак, что мы имеем в итоге? Мы имеем подозрительные и непонятно происходящие вещи. Есть наводка на американцев и шутки в эфире. А что еще у нас есть? И вот вы нашли новые непонятные вещи. Если просуммировать, то получается, что кто-то собирает видеозаписи с камер наблюдения. И понятно, что точка, их интересующая, – это место нашего дедушки, которого заменили. А вот со временем косячок. Выходит, что их интересует не только время с нашим участием. Их интересует еще время до этого. Получается нестыковочка. На хрена им это знать? Они про это не знают? Если, как мы полагаем, это они провернули. Тогда кто? – генерал посмотрел на присутствующих. А в ответ тишина. – Давайте посмотрим, какие видеоматериалы их интересовали. Может, кто чего и увидит. Это хорошо, что наши кадры, хоть уволенные на пенсию, службу помнят и информацию скопировали и нам предоставили.

Генерал повернул ноутбук в нашу сторону и включил видео с камер наблюдения. Сотрудники уставились в экран. Потоки машин и потоки машин. Конечно, никто и ничего не увидел.

– По глазам все вижу. Александр Тимофеевич, вы у нас тут продвинутый по компьютерам, вот и отрежьте каждому сотруднику по кусочку этих видео. Пусть на досуге внимательно посмотрят. И еще вопрос, который меня мучает давно. Александр Тимофеевич, а что там с деньгами, заплаченными нашему, а точнее вашему другу? Почему заплатили так много? Я понимаю, что это бумажки, я понимаю, что нарисованые, но почему не жалко? Почему наш друг, подозревая, что это американцы, все равно взял доллары? Это получается, что как девушку не люби, она все равно в карман смотрит?

– Это другая поговорка. Как девушку не пои, она все равно между карманами смотрит, – сказал кто-то из сотрудников.

– Да нет же. Там было про волка и лес, – раздался еще голос.

– Ты посмотри, как оживились. Как только про баб и лес разговор пошел. Разговорчики в строю. Значит так. Нужно еще раз поговорить с нашим общим другом. Что-то закрались у меня сомнения насчет цээрушников. Сомневаюсь я, что с акцентом они накосячили. И еще. Мы доложили в ГРУ о ситуации, и к нам прибывает группа специалистов. Так что они будут присутствовать на следующем совещании и, походу, рулить теперь будут они. В общем, продолжаем работать.

– Товарищ генерал, у меня есть просьба личного характера. И я хотел бы поговорить с глазу на глаз. И поскольку просьба очень личная, я хочу продолжить беседу в нашем кафе.

– Это что-то ты темнишь, Тимофеевич. Небось, жениться решил, так ты вроде женат.

– Да, это женский вопрос. И да, это личный вопрос.