Поезд из Варны

На станции под Кишиневом перрон заполонили торговцы керамической посудой. Мы толкались среди них, рассматривали расписные мисочки с кувшинчиками, но так ничего и не купили. А за это время в купе появились новые попутчики.

Двое парней в морских тельняшках устраивались на верхних полках. Черные тужурки, уже висевшие на плечиках, блестели значками, а за погоны с «лычкой» были заправлены черные береты – впечатляло! От них пахло казармой – то ли ботинки, то ли тельняшки, а может просто казалось – но морем не пахло вовсе. На столике стояла початая бутылка без этикетки, а вокруг распространялся такой знакомый запах…

– Водка? – шепотом спросила я, а Светлана насупилась:

– Ну все, теперь начнут куролесить! – но зря. Парни оказались компанейскими морскими пехотинцами, а употребленные сто грамм только развязали им языки.

Один – рыжий Богдан – был курнос и на вид простодушен. Второй – Остап – юркий проныра с цепкими, близко посажеными глазками, оказался болтуном несусветным. От него мы узнали, как хорошо было ребятам отдыхать дома – мамины блины, батькина горилка, дивчины и парубки – будет, что вспомнить в долгом походе! Ведь теперь они возвращаются из отпуска, в котором были впервые за три года, на свой «большой десантный корабль» в Севастополь:

– Год службы, потом «сверхсрочка», теперь на второй сверхсрочный срок пошли, – делился Остап, – только родителей жалко – трудно им приходится.

Разговор продолжил рассудительный Богдан:

– Батька добывает уголь, рискуя жизнью, а получает за это гроши, мать мечется – и в магазин, и постирать и сготовить. Да еще на работу ходит! А двум младшим братьям и невдомек, как она сводит концы с концами. Я хоть деньжат подбросил – то-то радости было!

– Нет, у нас на флоте по сравнению с «гражданкой» лафа – и робу постирают и обедом накормят, – добавил Остап и плеснул в пластиковые стаканчики по «пять капель» своей горилки. Парни закусили домашним салом – запахло на все купе.

– Угощайтесь, – предложили и нам.

– Нет-нет, спасибо, – поспешила отказаться Светлана, – лучше расскажите еще что-нибудь.

– За эти три года, – с готовностью начал Остап, – много повидали, узнали столько – другому за всю жизнь не доведется!

…Было это в жаркой стране, может в Новой Гвинее, а может в Мозамбике – не суть. Высадили нас, так сказать, «с дружественным визитом» на берег с пальмами.

– Прямо на берег? – удивилась я, – Почему не в порт?

– «Дружественные визиты» разные бывают, – туманно объяснил Остап, – Так вот, представьте – песочек, пальмы и тут мы – в камуфляже да с оружием – по этому желтому песочку. Солнышко светит, океан вдали серебрится – красотища! Богдан даже порывался слазить на пальму за кокосами, а я все думал – как станем общаться с местными жителями? Шли вглубь острова долго, и вот впереди показалась деревушка. Обычные мазанки, крытые, похоже, камышом, редкие частоколы, совсем как в наших деревнях, и местные жители – женщины в набедренных повязках и совершенно голые ребятишки. Это были папуасы – негры то есть…

– Настоящие негры? – почему-то шепотом спросила Светлана.

– Самые настоящие черные негры – негрее не бывает! Одни толкли что-то в деревянных корытцах, другие стирали, малышня крутилась вокруг, – произнес Богдан, а Остап продолжил:

– Дети бросились к нам клянчить подарки – мы стали доставать из карманов всякую мелочевку. Богдан подарил девчушке шариковую ручку, я –складной ножик мальцу. И получил в обмен вот такой талисман, – он вытащил из кармана тужурки тонкий шнурок, а на нем гладкий плоский камешек – серый, с черными прожилками и дырочкой посередине:

– «Куриный бог» называется – теперь всегда ношу его с собой!

– Как интересно! – воскликнула Светлана.

– В нашей службе не все так интересно, – возразил Богдан, – и тонуть приходилось в ледяном океане, и высаживаться в шторм на отвесный скалистый берег. Стрелять научили из любого оружия.

– Из того, что стреляет – на пятерку, а из того, что стрелять в принципе не может – на четверочку, – подхватил Остап.

– А вы говорите «лафа»…

– Мы – солдаты! – произнес Богдан, и была в его словах и гордость и сила и что-то еще, чего нам понять было не дано.

Тут в открытой двери «нарисовался» еще один «морпех»:

– Хлопцы, вот вы где! Айда ко мне – купе освободилось! – наши попутчики по-военному быстро собрались и отправились в пятое купе.

…Едем дальше …

…– Севастополь чудесный, – заметила я, – приходилось бывать. Там когда-то жила сестра с мужем-офицером – он служил в войсках ПВО.

– Да и у нас на Волге не хуже, – заступилась за свой город Светлана и спросила: – А на какой улице ты живешь?

– Недалеко от аллеи Победы.

– Наверное, даже Волгу видно?

– Лучше всего ее видно из окон Дома молодежи, – пошутила я.

Светлана

Действительно, на крутом берегу Волги, недалеко от центра нашего героического города, во времена процветающего социализма поднялось заметное издали многоэтажное здание Дома молодежи. На втором этаже размещалось туристическое бюро «Спутник», остальное заняла гостиница, куда селились туристы со всего света.

Здесь была вотчина комсомола. Два-три номера гостиницы занимали холостяки из глубинки, приглашенные на работу в обком – инструкторы или секретари. Вот уж где было весело – жизнь в их комнатах кипела с утра до вечера.

Этажом выше располагался большой конференц-зал – проводились заседания, слеты и конкурсы. Ресторан на первом этаже кормил сотню-другую проголодавшихся туристов, небольшой банкетный зал, скрытый от посторонних глаз – гостей рангом повыше. А поздно вечером парочки спускались вниз, в уютный бар и могли сидеть там хоть до утра.

В Доме молодежи всегда было многолюдно. Из окон, выходящих на Волгу, виднелась ширь водной глади, пологий берег реки, а за ним уходящие вдаль степи. Ранней весной Заволжье изумрудно зеленело, с приходом знойного лета пожухлая природа немного портила зрелище, но раздолье наших просторов впечатляло всегда.

После перестройки поток туристов в город воинской славы оскудел, гостиницу приватизировали, назвали «Деловым центром» и стали сдавать в аренду вновь испеченным предпринимателям. Теперь почти в каждом номере гостиницы находился офис какой-нибудь фирмы: там «торгаши», здесь строители, рядом артисты цирка или журналисты, создающие свою независимую газету. Жили дружно, помогали друг другу советом или нужной протекцией, а после напряженного дня случалось, накрывали общие столы, садились рядком и обсуждали такие проблемы, о которых в прежней жизни никто и не помышлял. Например, как получить разрешение санитарной службы на открытие швейного цеха или сколько часов может стоять бесплатно на станции твой вагон с товаром, то есть как быстро – ночь на дворе или белый день – его надо разгрузить, куда разгрузить и где взять этих самых грузчиков?

В начале девяностых Юрий в одночасье оказался безработным. В такой же ситуации оказался его коллега и друг Антон – сколько нас было таких!

Промучившись несколько месяцев случайными приработками, парни решили создать собственное предприятие. На сегодняшний день они уже прошли «семь кругов ада» регистрируя в исполкоме устав, и для начала работы был необходим – такое новое иностранное слово – «офис».

Услышав о создании фирмы, отец Светланы одобрил это дело, даже взялся помочь – сделал пару звонков и сказал зятю:

– Завтра к восьми пойдешь к Василию Степановичу – думаю, он даст вам комнатку, – старые связи тестя оказались и здесь кстати.

Утром Юрий был в Деловом центре.

– Доброе утро! – постучал он в двери директорского кабинета, не встретив в приемной секретаря.

– Проходи, о тебе звонили! – из-за массивного стола поднялся высокий светловолосый мужчина, протянул руку:

– Василий, – и предложил: – присаживайся, слушаю.

Юрий рассказал, как много лет трудился в институте «Горпроект», дошел до должности ведущего инженера, а потом его сократили – со всеми вытекающими… Сообщил и о будущей строительной фирме, профиль которой выбрал по своему образованию и опыту.

– На днях получаем документы, можно начинать работу, а расположиться негде, – Юрий с надеждой взглянул на собеседника и добавил, – да и денег пока нет.

– Понял тебя, думаю смогу помочь. Вселяйтесь в гостиничный номер на четвертом этаже, расплатитесь позже.

Василий, бывший комсомольский работник, стал здесь директором совсем недавно. Как всякого, однажды попавшего в святое номенклатурное русло, его переводили с одной руководящей должности на другую, пока не доверили этот центр. Просителей шло много, но пока трудно было понять, из кого выйдет толк. Постепенно круг полезных людей ширился – устаивая чужие дела, Василий никогда не забывал о себе.