Палатинат. Часть 1. Произошедшее

Этот механизм имеет физическую природу и никак не связан с метафизикой – в основе его лежит тот же механизм, что и механизм влияния на организм люстры Чижевского. Ионы в воздухе необходимы, стерильный воздух убивает, «ионы» богов лишь калечат и то только души.

Так вот, ваши вибрации, вызванные диссонансом между совестью и желанием жить, или пробиться, улавливают и передают люди без эмоций, они становятся катализаторами диссонанса и его ретрансляторами. Потому такие бездушные люди очень ценны для богов, хоть сами и неспособны генерировать полезную энергию в значительном количестве.

Вообще, первые фермы по разведению смертных представляли собой кастовые общества, как наименее сложные в организации, так сказать экстенсивный метод ведения хозяйства. В дальнейшем, в борьбе за повышение производительности людских душ боги начали проводить интенсификацию ведения хозяйства, но изменения структуры общественной пирамиды не коснулись. Пирамида остаётся прежней по сих пор. И принцип её устройства прост: сама пирамида состоит от основания до острия вершины из ячеяк-ролей, в которые помещаются люди. Ячейки на разных уровнях пирамиды в разных вариантах жестко или не очень закреплены за определённой кастой. Каст всегда четыре, положение первых и последних почти всегда статично, вторые и третьи всегда подвижны, в их динамике отражаются циклические общественные процессы. Конечно, Древняя Индия, Империя Великих Моголов и Британская Индия, совершенно разные общественные образования, как раз сменой высших каст эти образования и отличались, потому прошу понять, что кастовое деление общества – это реальное положение группы людей в обществе, здесь и сейчас. И никакой титул учтивости «брахман», не поставит группу людей на самый верх пирамиды. Даже если этим титулом прикрывается род старого «козла», периодически отводящего окрестных «баранов» на «бойню», и лижущего зад хозяевам теперешнего положения, лишь бы сохранить своё смердящее главенство в обществе рабов. Он, этот брахман – служитель культа, который исповедуют рабы, не более того. Он – представитель высшей из низших каст, в данном конкретном случае. Положение таких людей либо делает их мучениками, либо в той или иной мере предателями. Редко можно сохранить достоинство и «не испортить карму», оказавшись между двух «наковален».

В данном выдуманном примере брахман не «классический» представитель мифического «среднего класса», которого в природе не существует. «Средний класс» это не положение людей, это ширина полосы взаимодействия нижних из высшей пары касты и высших из низшей пары каст. Эта ширина – проекция объёма взаимодействия между низами и верхами, отражающая фазу цикла приращения человеческого стада. Что-то типа беременности, а «средний класс» – это плод. И как только общество «разродится» этот «класс» исчезает, а на его месте образуется разграничительная линия – проекция пустоты – пропасти, лежащей между низшими и высшими. Но движение по кругу цикла воспроизводства смертные не замечают – живут мало, да и «прогресс», обусловленный приращением общества в неизменном объёме «ресурсной» реальности, являющейся следствием интенсификации фермерского хозяйства богов, искажает восприятие этого движения по кругу, представляя взору смертных людей это движение спиралевидным. Иными словами, какого бы прогресса человечество не достигло пропасть между нижними и верхними будет всегда. Просто периодически она будет заполняться «средним классом». А в целом, всегда будет чего-то на всех мало: воды, еды, жилья, или самого важного в системе ресурса – работы, которая могла бы гарантировать достаток всего выше перечисленного. В системе, угодной богам, достаток вообще вещь уникальная, для этой системы характерны перекосы, именно ими она обеспечивает интерес людей к игре длиною в жизнь. Обществу смертных просто нельзя быть рационально организованным – нельзя позволить людям перестать играть в выживание «сильнейших», если это произойдёт – система рухнет.

Ну, это всё так, к слову, и к тому, что боги получают то, что им нужно, так или иначе, и инструментарий у них разнообразный, до безобразия. Вины людей в том нет, у людей лишь выбор: жить по правилам или сгинуть по совести. Если предположить, что большинство выбирало сгинуть, то мы потомки меньшинства, в том числе и я, собственно это и есть главное из того, что нужно было сказать.

Что-то ещё хотел обозначить, а, да – одним из способов резкого повышения производительности системы является война. Но не столько в её физическом выражении, сколько в эмоциональном. Этот способ боги используют, когда преобразовывают систему общества и таким образом, помимо прочего, «выкачивают» остатки ресурсов из отжившей своё системы. Победителей в войнах смертных не бывает, есть только жертвы. Потому как рабы, бьющиеся за интересы господ, несравнимо ближе друг к другу, чем те за кого они воюют. Конечно, в глазах смертных это выглядит иначе, для них всё просто: убей или будь убитым и никаких компромиссов, компромиссы это сложно, это для тех, кому есть что терять.

Вообще, боги тоже ограничены некоторыми фундаментальными законами, но как вы, думаю, понимаете, я обладаю только обрывками чужих воспоминаний и потому увидеть и тем более описать реальную картину в целом не в состоянии. К тому же знания женщины из синей сферы (или богини) я уже сам не знаю как правильно, несколько устарели. Она сама более трёхсот лет как покинула общество богов и не обладает информацией о божественных преобразованиях в обществе смертных за этот период. Богиня покинула своих соплеменников примерно тогда, когда в литературе смертных стала фигурировать формулировка «наша эра», постепенно заменяя собой «после Рождества Христова». Именно к этому времени планета почти полностью оказалась под властью одной из семей богов, за исключением нескольких обречённых на подчинение областей. Нам эта божественная семья известна как Олимпийцы. Здесь уже я могу ответственно заявить, что ещё задолго до того борьба между бессмертными представляла собой борьбу богов меж собой. Титаны к тому времени уже исчезли с лица планеты тем или иным образом, не выдержав конкуренции с более агрессивными и беспринципными сородичами. Вообще, конечно, были и вполне объективные причины такого исхода. Боги оказались быстрее, выносливее и проворнее. Это было связано с особенностями энергообеспечения, и энерговооруженности. У титанов была необходимость в громоздкой системе преобразования энергии внешних источников, таких как: солнечный свет, ветер или сложная органика во внутреннюю энергию. У богов в подобных надстройках нужды не было, и нет. Ну и немаловажной оказалась сама заинтересованность богов в отсутствии титанов как альтернативы им в глазах смертных того периода.

Здесь уже я подхожу к тому, что для меня самого стало откровением и горькой правдой, с которой трудно смириться.

Трудно признать, но Траумпфальц тоже оказался делом рук богов, включая всех его обитателей. Правда не тех, которые сейчас правят планетой, а тех, кто рискнул и воспользовался последней возможностью исчезнуть, не вызывая подозрений у остальных. Траумпфальц был детищем тех нескольких богов, которые прикинулись мёртвыми – убитыми в одной из последних битв бессмертных. Как битв, скорей стычек, настоящие битвы были уже в прошлом. Вот как раз Афродита и была одной из числившихся погибшими в такой стычке. Важно понимать, что Афродита и все остальные «убиенные» были из числа господствующего на планете клана богов, за исключением одного. Общее число этих бунтарей пять человек: Афродита, Аполлон, Гермес, Гефест и Хаори, последний как раз и организовал фиктивную гибель Аполлона, Афродиты и Гефеста, и был представителем бессмертных Японии. Гермес же уже более трёх с половиной тысяч лет числился пропавшим без вести, примерно с того времени, когда Олимпийцы только начинали свой победоносный марш по Земле. Особой важности история того как родился заговор не имеет, да и не известна она мне полностью, так обрывки. Но точно известно, что сама возможность заговора возникла после возвращения Гермеса из глубин космоса, где он когда-то и потерялся. Вернувшись, он принёс новые знания о Земле, которые не были ещё доступны его сородичам. А он – Гермес, не стал посвящать всю эту разросшуюся за века его отсутствия массу бессмертных в новые знания. Ну и соответственно, обременять их сознание фактом своего благополучного возвращения он тоже не стал. Оповестил о своём возвращении и новом знании только Аполлона, который уже привлёк остальных вышеперечисленных. В общем, знания, принесённые Гермесом, послужили причиной «неожиданной гибели» остальных членов этой небольшой группы бессмертных. Как-то так. Хотя там было всё невероятно сложно и запутанно, даже я из того малого, что узнал, многого не понял. Но в целом, в сухом остатке, было именно так.

Одни и те же события воспринимаются совершенно по-разному, когда тебе вдруг открывается более глубокий слой информации. И то, что раньше казалось первопричиной, чудесным образом превращается в следствие. Потому первоначальное восприятие картины произошедшего, уже представляется искаженным, или вовсе неверным.

Благодаря переданной мне Лизой информации, теперь и я, многое из того, что уже описывал, вижу иначе, отчётливее, хотя всё равно не могу сложить целостную картину произошедшего. Полученных данных слишком мало и потому все линии событий мне не видны. Впрочем, этого и не нужно для понимания того, что произошло после «гибели» упомянутых выше «погибших». И, в первую очередь того, что было первопричиной этой рационально организованной бойни смертных, замаскированной под несчастный случай – Апокалипсис – стихийную пандемию, вдруг ни с того ни с сего охватившую планету. Всё просто: хозяев планеты Земля «развели» как малых детей. Думаю, что те, кому удалось такое, были очень довольны собой, когда вместе с паладинами Траумпфальца покинули пределы солнечной системы и оказались вне досягаемости для бессмертных Земли. Те, кто провернули этот грандиозный «развод», ещё раз доказали простую истину: знание – сила. В подобных случаях незнание становится источником власти для тех, кто обладает знанием, над теми, кто этим знанием не обладает. У власти с подобным источником есть немудрёная особенность: сила власти одних пропорциональна силе знания, недоступного другим. Источник подобной власти иссякает в момент, когда незнающие постигают знание знающих. Так вот хозяева планеты не знали о существовании источника амброзии – симбионта бессмертия. Для них, в укоренившейся в их сознании мировоззренческой парадигме, источник симбионта бессмертия мог возникнуть на планете лишь единожды и времена, когда он существовал, давно канули в Лету. Для тех, кто «развёл» хозяев планеты, это было не так. Единственное, что было нужно тем, кто решился «развести» властителей мира это обнаружить этот «источник власти». Они знали наверняка, что он есть, только не знали где. Как вы помните, источник находился в смежной с Траумпфальцем пещере и был обнаружен бессмертными заговорщиками задолго до появления там по соседству Траумпфальца.

Источник симбионта бессмертия стал ключом, несколькими оборотами которого заговорщики открыли дверь на свободу. Они смогли сбежать с планеты туда, где у Зевса с братьями и сестрами власти нет, как минимум, сейчас. И, поверьте, это просто грандиозное достижение, потому как с того времени как Зевс стал абсолютным властелином планеты вырваться с неё ещё никому не удавалось.

Первым оборотом ключа они избавились от связи с монаршим семейством. Обновив своего старого симбионта бессмертия, они освободились от божественной узкой специализации и перестали быть энергозависимыми от смертных, вернув себе «всеядность» титанов. Теперь их сознание было доступно только им, но при этом они сохранили накопленный ресурс бессмертия, доставшийся им в наследство после тысячелетий накопления генетического разнообразия. То есть они сохранили накопленный совместными усилиями Олимпийцев запас жизни, при этом отвязались от связи с ними. Ко всему вышеперечисленному бонусом стало то, что они остались способны влезать в головы Олимпийцев, а те с ними сделать подобного уже не могли. Впрочем, это в реализации их дерзкого плана им не особо помогло, как мне видится. Но может, я чего и не знаю, а не знаю я многого из того, что нужно знать, чтобы утверждать что-либо наверняка.

Вторым оборотом ключа они создали условия – фундамент успешной операции по переселению на другую планету, какую и где – об этом мне неизвестно, знаю только что очень далеко, даже по меркам бессмертных. Эти диверсанты ослабили Зевса и компанию, чтобы повысить свои шансы на прорыв за пределы атмосферы планеты. Что касается именно прорыва через атмосферу здесь уже наличие пробелов в фрагментарном знании информации о произошедшем не позволяет проследить все причинно-следственные связи в действиях и поступках заговорщиков. Приходится лишь предполагать, что послужило причиной того или иного поступка этих отщепенцев, связывая отдельные разрозненные фрагменты воспоминаний Афродиты в нечто цельное, основываясь только на логике и здравом смысле (иногда от этого становится особенно жутко).

Заговорщики приложили немалые усилия для того, чтобы симбионт бессмертия уже в загрязнённом, примитивными формами жизни, виде попал в руки Олимпийцев. Речь идёт о тех пробах, которые паладины передали через «Сынов Локки» на анализ в лаборатории смертных на поверхности Земли. Одна попала в Берлин, две другие в Сиэтл и Монреаль. Впрочем, куда попали пробы, перед тем как попасть в руки Олимпийцев, неважно. Важно другое – их загрязнение. Логика подсказывает, что тем «погибшие» хотели ограничить во времени тех, кто эти пробы с симбионтом мог бы использовать, так сказать, запустили механизм самоуничтожения, ведь повышать уровень иннервации доминантного вида в экосистеме симбионта бессмертия нельзя бесконечно, сколько верёвочке не виться, дойдёт и до человека. Ну и очевидно, что загрязнённые колонии симбионта не могли быть использованы бессмертными для собственных нужд. Их можно было использовать только для преобразования смертных в бессмертных, это крайне важно. Заговорщики были абсолютно уверены в том, что Олимпийцы, обнаружив бесхозную «грязную» амброзию, не заподозрят, что кто-то мог бы специально сам передать в их руки такую ценность с каким-то вредительским умыслом. Думаю, загрязнение проб выглядело вполне естественным, уж показалось таковым точно. Это нормально если пробы с дерьмом загрязнены микробами и простейшими, да и обнаружены они в соответствующих учреждениях как раз занимающимися подобными тварями.

Вероятно, Олимпийцы подняли шум и начали искать источник, но, конечно же, концов не нашли – концы были хорошо спрятаны в воду. Дальше был расчёт на то, что Олимпийцы испугаются, и они испугались, это утверждают здравый смысл и логика, крича в один голос. А как иначе, вдруг источник уже в руках кого-то из низших бессмертных, или вдруг смертные начнут массово превращаться в титанов? Сами представьте себе такое, это же просто ужас! При любом раскладе (а раскладов действительно можно представить значительное множество) система, которая складывалась тысячелетиями, оказалась под угрозой. Откуда ожидать удар, и какой силы – непонятно. Одним словом, бессонница и невроз Зевсу были обеспечены. Решение подсказали сами же заговорщики. Очевидным было то, что Олимпийцы теперь могли уничтожить всех своих бессмертных слуг и вассалов и создать новых. Это с подавляющим большинством старых они и сделали. И создали новых, симбионт-то бессмертия был в наличии. Причем новые были не в курсе реальной истории бессмертных, которая просто изобиловала не красящими Олимпийцев фактами. Естественно или ожидаемо, здесь как посмотреть, новых бессмертных слуг изготовили сразу такими, какие нужны – идеальными бессмертными рабами, физически ограниченными в правах и фактически жизненно зависимыми от хозяев. В общем, обстоятельства сложились так, что кардинальные перемены, напрашивающиеся сами собой, выглядели очень заманчивыми и оправданными, да и время на раздумье было ограниченным. Так или иначе, но кардинальные перемены были воплощены в реальность – и всё тут.

Но всё равно, даже после уничтожения подавляющего большинства полубогов и низших богов, существовала реальная опасность бунта. Как минимум, опасность появления центра силы, с которым придётся считаться, пусть какое-то время, но считаться. Среди бессмертных существовало некоторое число изгоев (у них тоже так бывает), которые прятались в среде смертных, так сказать, вели асоциальный образ жизни и всячески позорили своё бессмертное положение, и были неподконтрольны Олимпийцам, которые уже устали их давить. Эти твари, будучи полубогами или божками местных давно забытых разливов, жили тем, что перебивались мизерными количествами энергии смертных, которые незаметно, чтобы не привлекать внимание и свою скоропостижную смерть, воровали из системы Олимпийцев. Они могли устроить бунт среди смертных, дай им только волю. Эти не погнушаться, и устроят новую битву с титанами или сами вернуться в состояние титанов, им так даже легче жить будет. Но ведь они могут решиться и на отчаянный ход – переключить потоки энергии части смертных на себя и очень быстро набрать силу. А если их будет много?! А если они обратят в богов часть смертных?! Да что угодно, лишь бы во вред сложившейся системе, в которой им не нашлось места!

Здесь тоже на гипотетическую угрозу нашелся адекватный ответ. Меры Зевсом были приняты ультракардинальные, как того и желали заговорщики. Олимпийцы вырезали большую часть своего стада смертных, оставив только ту его часть, которую были способны контролировать абсолютно. Это вполне соответствует критериям логики и здравого смысла, потому как они вырезали по большей части тех, кто был поставщиком энергии для их бесчисленных слуг и вассалов, которых к тому времени уже не стало, себя любимых, они, думаю, не сильно обделили, хотя в целом система, конечно, оказалась в один момент обескровленной. Именно этот момент и был целью заговорщиков. Этим гениальным манипуляторам удалось с помощью довольно простой схемы манипуляций заставить Олимпийцев ослабить самих себя. И при этом заговорщики сделали это так, что Зевс после того, как поддался на провокацию, думаю, стал считать себя ещё более хитрым и прозорливым, чем считал до этого. Конечно, до того пока заговорщики не перешли к завершающей стадии побега с Земли. Короче, пока не дёрнули отсюда, обнажив истинную суть произошедшего. Но из всего этого важен лишь «момент», он и цель и средство. Потому что через пару-тройку поколений оставшихся смертных разведут до численности, близкой к численности существовавших – и момент исчезнет.

Для чего это было нужно? Могу сказать: только для того, чтобы обеспечить себе реальный шанс выйти из атмосферы Земли без потерь. Видимо, это было невозможно при наличии на поверхности Земли более чем десяти тысяч бессмертных и более чем восьми миллиардов человек – энергетической подпитки этой армии. Побоялись массового удара в спину. Почему-то мне всё видится именно так.

Третьим оборотом ключа можно назвать самих жителей Траумпфальца. Здесь всё просто. Заговорщикам были нужны смертные, но так далеко как они хотели отправиться смертных довести проблематично. Но это была меньшая из проблем, более серьёзной проблемой были условия гарантированного перехода от Земли до пределов солнечной системы, точнее, проблематичным был прорыв за пояс астероидов. Потому как от Земли до пояса астероидов и, особенно в самом поясе астероидов у Олимпийцев было создано что-то типа службы космической безопасности с несколькими десятками баз, как стационарных, так и мобильных. И, чтобы уверенно пройти это пространство, было нужно использовать новый тип кораблей, способный оторваться от преследования службы космической безопасности Зевса. Моментальное ускорение при выходе из атмосферы и вообще особенности этих новых космических судов могли выдержать только бессмертные твари, никак не смертные люди.

Особых подробностей по поводу космических стражей Земли изложить не могу. В мифологии древних смертных этих церберов, как ни странно, именовали «Гекатонхейры». Это те бескорыстные существа, которые помогли богам Олимпа низвергнуть титанов. «Гекатонхейров» три вида. Почему смертные считали их сторукими и пятидесятиглавыми – не знаю, но то, что это именно они – точно. Два вида я мельком увидел в воспоминаниях Афродиты: один размером с автобус, а другой с товарный вагон. Большего не скажу, но их богиня реально боялась, потому как знала, что они уничтожают любого, кто осмелится несанкционированно оказаться в ближайшем к Земле космосе. Так вот, чтобы пройти через этих тварей, корабли заговорщиков должны были резко ускориться при выходе из атмосферы до скорости, близкой к скорости света и, маневрируя на этой скорости, обходить возможных перехватчиков, этого бы не выдержал ни один смертный. Как минимум, так я понял из мыслей Афродиты по этому поводу. А её мысли об этих тварях были полны опасений и страха, хотя она сама была богиней, причём одной из первой дюжины сильнейших на планете. Так что для смертных там вообще труба.

Ещё я увидел образ как уже на далёкой планете, до которой лететь, видимо, многие столетия, в дамах из числа паладинов Траупфальца, используя привезённые с собой яйцеклетки и сперму, реквизированные по всему миру до Апокалипсиса из медицинских организаций, занимающихся вопросами репродукции человека, выращивают первое поколение смертных людей планеты. Из чего следует, что паладины им нужны именно для этого, может, и не только, и даже уверен, что не только для этого, но как инкубаторы их использовать собираются точно. Зачем мужская часть паладинов взята на борт их кораблей, я не имею ни малейшего представления. Вообще, информации о космическом переселении у меня почти нет, кроме той, которую я уже изложил.

Зато довольно много удалось узнать о том, как создавалась община паладинов. И так всё оказалось до гениальности просто. Тому старику, который создал Траумпфальц, правда, он тогда стариком не был, заговорщики подсунули венец, изготовленный под мрачную старину, или он был действительно очень давно изготовлен по меркам смертного, не суть. Так вот в этот венец был вмонтирован кусочек странного кристаллического материала с вкраплениями чистого симбионта бессмертия, выполнявшего функцию приёма и передачи мыслей на расстоянии от одного из заговорщиков, нам он известен под именем Аполлон. Этот кусочек невозможно было отличить от крупного сапфира. Увенчивая голову этим венцом Ганс, так звали этого наивного человека, общался, как он думал, с духом одного из древних алеманских родов, к которому, по словам духа, принадлежал и сам. Всю мистическую мишуру и пафосность, с которой это общение было обставлено представить не трудно. Все сложные организационные и технические задачи Гансу помогал решать венец, цели как вы понимаете, ставил тоже он. Конечно же, Ганса он называл «мой фюрст» и всячески подчёркивал своё подчинённое положение. Позже венец Гансу помог сам себя забыть в кабинете у руководителя службы снабжения Траумпфальца. Не сложно догадаться, что руководитель службы снабжения не пожелал возвращать эту вещь законному хозяину. Вместо этого венец помог этому негодяю решить сложные задачи по обеспечению достижения цели: заперев в пещере паладинов, заставить их добывать золото для нужд нового общественного образования под названием «Сыны Локки», руководителем которого теперь являлась новая венценосная особа. Он же – Венец, при «неожиданном» прорыве блокады паладинами, стал причиной неадекватного поступка руководителя «Сынов Локки», повлёкшего за собой кончину этого персонажа. После чего один из камней, которыми был инкрустирован венец, выпал из оправы и испарился. Почему всё произошло именно так, а не как-нибудь иначе, не существенно.

Вопрос: почему – вообще несущественен. Существенно, только то, что существует в данный момент в пределах времени и пространства, в которых можно повлиять на вариативность будущих событий. И повлиять так, чтобы расширить выбор вариантов в движении настоящего момента времени по своей жизни. Да и то это лишь производная от осознания себя как существующего преобразователя настоящего с одной возможной вариативностью, в настоящее с другой возможной вариативностью с помощью инструмента под названием будущее. По-моему, личность живет результатами, а сознание личности живёт устремлениями. Чем большую вариативность будущего осознаёт человек, тем многограннее его личность может стать через некоторое количество последующих настоящих. Насколько вариативно будущее у вас? И как сильно эти варианты отличны друг от друга? Не всё ли едино? Нет! Значит, вы уже очень многогранная личность и ничто не может Вас изменить. Вы вещь в себе – мечтатель! Тот, кого реальность загнала в себя. Вы – часть системы, которая живет мечтателями, управляется мечтателями и борется тоже с ними. Это система жизнеподдержания тел мечтателей и их воспроизводства. Ваша жизнь проходит на уровне чувств, равнозначных чувствам, обусловленным наличием боковой линии у стайных рыб. Это единственное, что позволяет вам считать свои поступки в физической реальности осознанными, конечно, они по большей части таковыми и являются, только вот продиктованы извне, кем-то из толпы или всей толпой разом – это как посмотреть. Единственным верным индикатором реального приобретения новых граней личностью в вашем богам угодном мире является результат, полученный «через силу», тот результат, для получения которого пришлось чем-то жертвовать. Только так смертным позволено приобретать полезные для них самих свойства, «отработав барщину». И то не факт, что вы, принеся жертву богам, не собьётесь с выстраданного пути и снова не окажитесь в зазеркалье. Ведь у богов нет обязательств перед вами, они даже не знают, что вы куда-то идёте, плата за разворот против намеченного вам направления взимается автоматически. Это просто автоматически реализуемое возмещение тех прибылей, которые вы уже должны принести системе только потому, что живёте в ней. И если вы окажетесь «продуктивнее» чем планировалось это системе пойдёт только на пользу».

На следующий день после общения со своим дневником Фридрих, сидя на террасе замка и наблюдая, как в озере плещется рыба, думал о будущем, которое его ждёт. Вспоминал Вильгельма и остальных жителей Траумпфальца, представляя и их будущее тоже. Сравнивал и не мог решить, кому в итоге повезло больше – им или ему? Сложно даже представить ту череду образов, которая пролетала в его голове, тысячи тысяч вариантов: «А если так, то…». В какой-то момент в его голове зазвучал голос Лизы: «Не так и не эдак! Федя, не насилуй мозг, лучше займись делом». Лизы не было рядом, Фридрих даже не знал, где именно она находится, а она не только слышала и видела его мысли, но и знала о его совсем недавно появившемся страхе перед ней, о наличии которого Фридрих сам себе ещё не признался. Это и не мудрено, что у человека появляется душевный дискомфорт при общении с другим человеком, обладающим возможностью манипулировать тобой, пусть этой возможностью он и не пользуется. А может, пользуется?! Как об этом узнать наверняка? Никак! Манипуляция на то и манипуляция, чтобы быть незаметной, неузнанной. О манипуляциях обычно узнают постфактум и то случайно.

Именно услышав голос Лизы в своей голове, Фридрих снова ощутил этот дискомфорт, но не подал виду, чем ещё больше рассмешил Лизу. Именно рассмешил, она не могла иначе реагировать на его страх. «Фридрих, у меня есть для тебя предложение, от которого ты не сможешь отказаться» – снова прозвучал в голове Фридриха голос Лизы. «Не хочешь сменить место жительства? Например, на один прибрежный город смертных, мне кажется, ты должен развеется», – голос в голове Фридриха звучал задорно и игриво, что было необычно для Лизы.

Через мгновение Лиза наполнила сознание Фридриха образами, которыми показала, как она видит это переселение, и как ему нужно себя вести, чтобы слиться с толпой смертных. Фридриху Лиза дала понять, что он прав, есть то, чего она ему не показала, но это связано не с её желанием что-то скрыть ради собственного превосходства над ним, а с её верой в то, что если он узнает всё, то погибнет в городе. Потому предложила ему самому выбрать: либо он получает возможность без особого риска жить среди людей, либо получает полную копию всего, что знает она, но не получит способности позволяющей проникнуть в город и жить там без особого риска быть обнаруженным, имитируя смертного (как имитируя, скорей напялив его шкуру).

Фридрих выбрал город. Тем более что Лиза пообещала, если вдруг у него возникнут вопросы, на которые она будет иметь ответ, то она ответит. Можно сказать однозначно, Фридрих до этого предложения даже не мечтал, что когда-нибудь опять почувствует себя частью целого города людей, сможет пройти по улице, да за подобную роскошь он готов был пожертвовать многим, не говоря уже о том, чтобы чего-то там не узнать. Он уже предвкушал момент, как идёт по городу, в который его посылает Лиза.

Лиза, выйдя из стены за спиной Фридриха, медленно подошла к нему и, обняв, слилась с ним в единый бесформенный комок, изредка шевелящийся и испускающий редкие порции тусклого света.

После относительно долгого процесса получения новых функций и навыков Фридрихом, Лиза отделилась от него и, встав рядом, заявила: «Теперь я передала тебе все возможные для передачи функциональные возможности моего организма». «А что есть такие, которые невозможно передать?», – спросил, Фридрих, на что та улыбнулась и отшутилась: «рожать сам учись». Лиза взглянула на Фридриха, у него был бешеный взгляд сумасшедшего. Страх и желание боролись в его душе. Даже, невзирая на полученные способности, он сомневался, что сможет пробраться в город и тем более там жить. Природой тех сомнений был страх. Перед тем как исчезнуть в стене Лиза, вполне серьёзно, бросила странную фразу, которая ещё больше встревожила модернизированного Фридриха: «Теперь на всё воля Божья». Уже после того, как Лиза скрылась в стене, в голове Фридриха вдруг снова зазвучал её голос: «Да, и друзей своих прихвати, инструктаж у них я провела и тоже слегка их модернизировала». Фридрих смутился: «Зачем мне эти предатели, только лишний геморрой!». «Других нет, и, думаю, они уже исправились и готовы это доказать. Они имеют право на второй шанс. Мальчики мне обещали, что больше не будут вести себя плохо. Возьми их, мне так будет спокойнее», – если парировать отказ Фридриха от этой мерзкой компании Лиза начинала, смеясь, то закончила она вполне серьёзным родительским тоном.

Как ни странно, Лиза, направив Фридриха в прибрежный мегаполис, в который, по только ей известной причине, ему обязательно нужно попасть, сама также не собиралась оставаться в Траумпфальце. Лиза намеревалась отправиться на поиски Вани, надеясь отыскать его живым. И уже с ним, если он жив, вернуться в Траумпфальц. Кем был для неё этот Ваня, и почему ей было так важно справиться о его судьбе, Фридриху было неизвестно, кроме мало о чём говорящей формулировки: «Он мой друг». Впрочем, это было вполне достаточным основанием, если учесть то, каким тоном она это говорила. Какие эмоции она при этом испытывала, можно было только догадываться.

Лиза, отправляя Фридриха в город, поставила ему цель разведать, что собой в данный момент представляет система управления и контроля за смертными, созданная Олимпийцами после Апокалипсиса. По возможности найти её уязвимые места и оценить вероятность успеха операции по освобождению смертных от ига богов. Другими словами, она просто попросила скрытно пожить среди смертных, посмотреть, послушать и развеяться. Как бы это ни звучало, но Фридрих, получив функционал, которым обладала Лиза, понял, что древние боги никогда не обладали возможностями, приобретёнными Лизой после победы над смертью. И поставленную цель воспринял как вполне реализуемую задачу и нисколько не смутился тем, что она позволила себе отдавать ему команды. Ведь в любом случае он бы сам занялся тем же, если бы у него был шанс, и теперь он у него был. Главное решиться и перебороть страх перед теми, встреча с которыми у него уже ассоциировалась с неизбежной гибелью.

Что касается навязанных ему «Сынов Локки», то те теперь имели функционал близкий к его собственному, хоть и оставались формально смертными. Лиза постаралась на славу и увязала каждую отдельную клетку организма каждого из них с отдельной клеткой симбионта бессмертия, вшив симбионта бессмертия в их организмы на клеточном уровне. Как ей это удалось сложно сказать, но при детальном рассмотрении это выглядело так, будто Лиза их родила заново, причём от Фридриха. «Новорожденные» нуждались в физическом контакте с Фридрихом минимум раз в год, его прикосновение к ним обновляло «код» доступа их клеток к клеткам симбионта. «Сыны Локки» фактически стали «генетическими вассалами» Фридриха и тот при желании мог лишить их связи с симбионтом бессмертия. Более того, его гибель означала пусть и отсроченную примерно на год, но неминуемую гибель и «Сынов Локки», потому сомнений в преданности этих людей не было.

Глава 6. Бог сохраняет всё

Алекс проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит из необычно тёмного угла расположенного в противоположной части спальни. Плотная тьма в углу была как будто живой и медленно меняла форму. За окном слышались привычные звуки ночной жизни большого города, свет проезжающих за окном электромобилей периодически пробегал по стене. Алекс лежал в постели, стараясь не шевелиться, как в детстве. Так прошло несколько минут, наконец, он преодолел сковавший его страх и решительно встал, направившись к тёмному углу. Впрочем, угол оказался пуст, другого Алекс и не ожидал, но потребность преодолеть страх была удовлетворена.

Утром Алекс отправился на очередной заказ. Зарабатывал он себе на жизнь поиском чужих ценностей, по прошествии полувека, после так называемого Апокалипсиса, его услуги были крайне востребованы.

Основной массой его клиентов были люди, желающие найти семейные ценности, которые остались за пределами городов, и это была крайне сложная задача. Города стали единственными пристанищами людей на планете, за исключением крохотных высокогорных поселений, которые можно пересчитать по пальцам. Гибель более чем восьми миллиардов человек вызвали кровососущие твари – комары и москиты. Они переносили вирус, от которого и сейчас нет спасения. Вернее, как заверяют медики, от его нескольких форм, передающихся от человека человеку и в большинстве случаев не убивающих, а только калечащих, вакцины найдены. Ими привиты все поголовно, но вот от самой лютой формы, убивающей за считанные часы, а то и минуты, – спасения нет. Вирус, переносимый комарами, оказался смертелен только для человека и высших приматов, впрочем, популяции приматов уже смогли восстановиться, они выработали иммунитет к вирусу, для людей всё оказалось печальнее. Ни наука, ни природа не могли помочь человеку в случае заражения самой первой и лютой формой вируса, которая как назло оказалась и самой распространенной. Потому-то крупные мегаполисы и оказались самым безопасными местами на планете, в них с комарами боролись ещё до начала пандемии. Но всё это в прошлом. Сейчас люди за пределы городов стараются без крайней необходимости не попадать. Только немногие отчаянные головы готовы к вылазкам на природу. В их числе и Алекс. Конечно, экипировка и другие средства защиты от насекомых сводят риск к минимуму, но месячный карантин обеспечен в любом случае, такие уж жесткие требования во всех ста восьми городах, сохранившихся на планете. Сто восемь городов, не считая небольших городов-спутников, это сто восемь государств, объединённых в конфедерацию Земли. Суммарно население планеты чуть больше трехсот миллионов человек. Численность самых крупных городов планеты редко дотягивает до пяти миллионов, среди старых альфагородов появились и новые, не уступающие им ни в чём. Альтернативные источники энергии стали основными, забытые когда-то дирижабли и парусные морские суда переживают второе рождение в виде автоматизированных высокотехнологичных транспортных средств. Но вернёмся к Алексу. Его работа сводится к трём простым задачам: найти, взять и вернуть либо старикам, либо их наследникам. Вернуть нужно в основном драгоценности или предметы культурного наследия, иногда просто памятные вещи, ценные для хозяев и бесполезные другим. Агентство, в штате которого числится наш охотник за сокровищами, укомплектовано по последнему слову техники и имеет все разрешения и лицензии, а сам Алекс считается одним из лучших следопытов и потому многие желают, чтобы над их заказом работал именно он. Чтобы исключить мародёрство, всё происходящее во время поисковых работ за городом всегда контролируется по видеосвязи из города отделом управления и контроля в режиме реального времени и записывается, а видеозапись хранится в архиве. Такой подотчётный властям отдел существует в каждом поисковом агентстве. Помимо основного вида деятельности подобные поисковые агентства часто включают в себя специализированные отделы, обслуживающие автономную технику на немногочисленных добывающих предприятиях на планете. А также службы, занимающиеся сбором вторсырья на покинутых людьми территориях. Поисковики выполняют и другие экспедиционные работы для городских организаций, но это ничто по сравнению с долей прибыли, получаемой от частных заказов на поиск семейных ценностей. Наступило время бума возвращения семейных ценностей их законным хозяевам. В каждом из конкурирующих между собой агентств понимали, что бум пройдёт и каждое из них стремилось успеть урвать кусок побольше от этого пирога. Но прежде чем частному лицу что-то заказать у поисковиков нужно судебное решение, что это что-то принадлежит именно ему. Без этого решения за заказ поисковые агентства браться не имеют права, но это бизнес и при желании возможно всё. Потому матёрые поисковики пользуются невероятным спросом на рынке труда, они часто сами инициируют процедуру признания прав владения на заказанную вещь если это того стоит и вообще эти профессионалы своего дела мастера на все руки. А сам Алекс среди братии поисковиков – представитель высшей лиги, хотя коллеги считают его слегка мягкотелым, но там, где ему не хватает наглости, он компенсирует интеллектом.

Отправляясь на получение очередного заказа, он был готов ко всему, но только не к тому, о чём его просил заказчик. Заказчиком оказался молодой человек, недавно унаследовавший контрольный пакет акций одной из топ пятьсот корпораций планеты. Это был меланхоличный худощавый голубоглазый блондин. Он был уверен, что смерть его отца была подстроена. И он хотел узнать кем и, главное, зачем. Алекс сразу отказался от столь нестандартного для него заказа. И тому были причины, причём очень веские. Во-первых, это дело полиции, а не поискового агентства, таковы правила игры и нарушив их можно не только потерять работу, но и подставить всё агентство. Во-вторых, работа в городе – это не его профиль, тем более что других заказов была тьма. Вот только сумма, предложенная только за то, что Алекс возьмется за дело и попробует свои силы в новом для себя виде деятельности, и, конечно, сохранит конфиденциальность, оказалась пятизначной. Алекс взялся, но сразу предупредил заказчика, что результативность своих изысканий не гарантирует.

Первым делом Алекс выяснил, что отец заказчика умер от сердечного приступа. Проследил весь его маршрут за последний день жизни. Последнее и единственное, не вписывающееся в стандартный распорядок дня покойного, место, которое тот посещал, был центр оккультных наук Гермеса Трисмегистра. Центр занимал три этажа одного из безликих небоскрёбов первой волны строительства города после Апокалипсиса. На поверку центр оказался обычным досуговым заведением по интересам с историческим и псевдонаучным налётом, отдающим нафталином и шизофренией. Одним словом, Алекс решил выждать неделю и расписаться перед заказчиком в своем бессилии выяснить что-либо стоящее. Тем более и сам заказчик особых надежд не испытывает, и вероятнее всего, ожидает подобный исход дела. Алекс, как знаток человеческой души, предположил, что вероятнее всего, поиск мифических убийц отца для молодого человека психологическая защита от личных переживаний, связанных с кончиной родителя, благодаря которой на него свалилось огромное наследство. «Для парня важен сам факт его действий, а не их результат», – сделал вывод профессиональный поисковик по совместительству сыщик-любитель и отправился в бассейн снять напряжение и смыть угрызения совести по поводу лёгких денег.

На заходе солнца, когда светило уже почти утонуло в океане, на вершине скалы, торчащей в волнах морских вод, из пустоты возникла группа странных ужасающих на вид существ. Во главе них стоял бородатый человек огромного роста, с виду чуть за сорок. Мужик был в черных чешуйчатых доспехах, длинном черном плаще, на голове конический шлем, увенчанный короной с большим рубином по центру. На его кирасе был изображен взлетающий красный филин, сжимающий в лапах извивающегося синего змея с разинутой зубастой пастью и раздвоенным языком. В правой руке он держал двузубые вилы, в основании двузубца по центру сиял массивный сапфир. По левую сторону от него стоял черный трёхглавый пёс в холке по пояс хозяину. Взгляд у дядьки был бешенный. Его глаза выдавали сумасшедшего, обозлённого до предела. Остальная свита, стоявшая чуть позади, состояла из ещё более огромных, чем их предводитель, чудовищ, имеющих лишь отдельные человеческие черты. Зато взгляд был у всех одинаково бешенный и глаза в точности такие же сумасшедшие как у впереди стоящего огромного человека.

Взор мужика был устремлён в сторону светящегося на фоне сумрачного неба прибрежного мегаполиса, на самом краю горизонта. Из свиты в воду прыгнуло змееподобное существо с человеческим мужским торсом, длинными жилистыми руками, перепонками меж пальцев и гладкой треугольной ядовитой змеиной головой. Существо, извиваясь, быстро поплыло в сторону города. Не прошло и нескольких секунд как со стороны светящегося мегаполиса, погружающегося во мрак, мелькнули три вспышки и над плывущим змееподобным существом на высоте сорока-пятидесяти метров зависли три коричневые тускло светящиеся сферы диаметром порядка десяти метров каждая. Змееподобное существо перевернулось на спину и плюнуло в центральную сферу плотным красным пламенем, сфера, покрывшись рябью и хаотично покачиваясь, зависла на месте, там, где её настиг неожиданный удар. В ответ из двух других сфер в существо ударили не то лучи, не то молнии, и оно вспыхнуло яркой вспышкой, скрывшись в клубах пара от мгновенно вскипевших окружающих его океанских вод. Через несколько секунд пар расступился, и стало видно как по поверхности воды, теряя очертание, медленно растекается мутное пятно, оставшееся от тела змееподобного существа. Следом в небе ещё более ярко сверкнула центральная коричневая сфера и исчезла, мгновенно сгорев без остатка, а в воздухе запахло озоном. Две другие сферы, покружив с полминуты над океаном около скалы, торчащей из воды, улетели восвояси. Всё это время существа на скале наблюдали за происходящим, хотя их самих видно не было.

Как только сферы улетели, мужик с вилами произнёс: «Работает! Видел, Тифон, работает!» Самое крупное существо в группе с множеством драконьих голов на длинных шеях, торчащих из плечистого бочковидного мужского тела, покрытого чешуей, с длинными толстыми змеиными хвостами вместо ног, зашипело всеми головами разом. «Тифон!», – не унимался мужик: «Мы их убиваем, а они нас даже не видят!» «У вас получилось, мой принц», – зашипели драконьи головы в унисон. Потом существа начали терять форму, растекаясь по скале и сливаться в гигантского змея, голова которого образовалась в последний момент из бородатого предводителя с глазами сумасшедшего. Змей скользнул со скалы в океан и исчез в толще вод.

Две, оставшиеся после боя со змееподобным существом, сферы, метнувшиеся в сторону города, подлетая к нему, замерцали и исчезли, вернее, стали прозрачными и не заметными для человеческого глаза. Невидимые сферы закружили над центром города, утопающим в неоновых огнях и наполненным хаотичном движении на его широких улицах, которые пролегают по долинам каньонов, образованных стенами безликих небоскрёбов. Над одним из небоскрёбов, сферы на долю секунды зависли, после скользнули вниз и поочерёдно пролетели сквозь его неосвещённую плоскую крышу, так будто там находилось зияющее тьмой отверстие в просвет гигантской трубы, вертикально стоящей в самом центре города. Глубоко под зданием, в огромном величественном зале представляющим собой объём образованный плоскостью красного гранитного пола сверху накрытой полой полусферой с голубой внутренней поверхностью. В нишах, окрашенных в коричневый цвет, по периметру полусферы, стояли в три ряда каменные изваяния людей. Первый самый многочисленный ряд был представлен статуями пеших воинов в доспехах и полном вооружении, которые стояли плотно в маленьких частых нишах на самом полу и образовывали замкнутый круг. Второй ряд расположенный выше, был значительно менее многочислен и ниши его круга были более редки и объёмны, там стояли статуи всадников. В самом верхнем ряду стояли изваяния изображающие людей в свободных одеждах и скипетрами в левых руках, а правыми они поддерживали светящуюся сферу, висящую под самым сводом и освещающую весь зал. Одна из статуй верхнего ряда имела корону на голове. Именно из этой статуи в центр зала ударила молния, после чего посреди зала возник как неоткуда мужчина средних лет с венцом на голове. Через несколько секунд две стоящие рядом пешие статуи воинов засветились желтовато-коричневым тусклым свечением и из них вышли два молодых парня лет по двадцать пять в черных балахонах с капюшонами. Один из них оказался блондином с тусклыми голубыми глазами, другой кареглазым брюнетом с острым неприятным взглядом. Парни, заметив мужчину в центре зала, опустили головы, и в унисон произнесли: «Ваша светлость!». Его светлость выглядел слегка растерянным и был явно не в духе. Он медленно подошел к молодым людям и заговорил почти шепотом: «О произошедшем я должен доложить в имперскую канцелярию». Пристально взглянув на парней, добавил: «Но не стану. Уж больно не хочется, чтобы по моему городу опять начали расхаживать особы императорской крови и тыкать меня носом в дерьмо на глазах моих паладинов». Блондин закивал головой, следом головой в знак согласия или одобрения закивал и брюнет, хотя его светлость не интересовали ни то, ни другое. Он ставил своих вассалов перед фактом, и те это прекрасно понимали, потому кивали они скорей всего машинально, показывая тем, что поняли или просто подавали признаки жизни, подчеркивая тем своё внимание. Его светлость, продолжая вглядываться в этих мальчишек, задумчиво продолжил: «А чтобы нам с вами избежать возможных последствий вы должны будете присутствовать на квартальном отчётном совете, и если от имперских властей возникнут вопросы по поводу сегодняшнего происшествия, то мы доложим, а если они промолчат, то и мы промолчим. Вопросы есть?» Блондин замялся и опасливо спросил: «А кто это был?» и смущённо добавил: «Раньше, сразу после Апокалипсиса, как нам рассказывал его благородие барон Аякс, первые лет десять мы сталкивались со всякого рода паразитами озверевшими, оставшись без кормовой базы. Но этот, которого мы сегодня уничтожили, был смертный, управляемый извне, подобных существ паладины встречали только в Африке и Латинской Америке. Эти безмозглые животные воровали наш смертный скот для своих хозяев. И они считались неопасными для нас и тем более не обладали оружием такой мощности, они вообще были безоружны. Конечно, я не могу компетентно утверждать в свои пятьдесят, но, по-моему, с таким существом мы встречаемся впервые». Его светлость, не задумываясь, ответил, произнеся целую «тираду», он имел слабость на одно слово отвечать двумя: «Вероятнее всего это была отчаянная попытка трусливого бессмертного паразита любой ценой добраться до смертного, чтобы продлить своё бессмертие. А может ещё чего. Действительно, как мне известно, уже лет двадцать не было зафиксировано ни одной попытки проникновения извне ни в одном из ста восьми палатинатов. И я не хочу, чтобы данную статистику нарушило происшествие, связанное с моим пфальцграфством. Хозяин этой твари потратил очень много сил на создание этой куклы и ничего не получил взамен. Думаю, что больше к нам он не полезет, и попытает счастье в других городах, если силы остались. Может вообще он уже издох, а мы тут стоим и ломаем голову по его поводу. Ну, допустим, что какое-то существо и схватит нашего смертного. И что? На нём два клейма! Одно имперское, другое палатината, – смертный погибнет ещё до того как чужая бессмертная сущность сможет получить хоть каплю его сил. И об этой попытке узнаем и мы и в империи. Об этом видимо хозяин вашей твари не знает, потому и лезет в город. Сказал же, забудьте». Парни склонили головы.

Ночью на центральный городской пляж прибрежного мегаполиса из слегка штормящего океана вышла компания существ, которая ещё пару-тройку часов назад стояла на скале, торчащей посреди океана, там чуть за горизонтом. Если смотреть с верхних этажей, ближайших к пляжу небоскрёбов, в хорошую ясную погоду, то можно было рассмотреть на горизонте короткую вертикальную чёрную полоску, торчащую из океана на фоне голубого неба, это как раз и есть та скала. Первым на берег вышел огромный мужик в доспехах, следом все остальные. Пять существ из свиты мужика выглядели, как и прежде. Шестое же, змееподобное существо, вступавшее в неравную схватку с коричневыми сферами, и совсем недавно превращённое ими в мутное пятно, ударами двух молний, стало значительно меньше ростом и слегка дрожало. Помимо существ, вышедших из океана, на пляже было ещё несколько десятков человек и куча камер видеонаблюдения. Но никто не обращал на монстров никакого внимания, будто их и не было вовсе. Через какое-то время трое парней с пляжа направились к стоянке, где стояли электромобили, а огромный мужик и его фантастические существа последовали за ними, по дороге уменьшаясь в размерах и приобретая человеческие черты. Так Фридрих и «Сыны Локки», включая всё ещё дрожащего Лысого, на трёх электромобилях с водителями и проводниками в одном лице, скрылись с пляжа в неизвестном направлении.

На следующий день после того как сыщик-любитель Алекс решил отсидеться недельку ничего не делая и при этом срубить пятизначную сумму, его уже с утра начала заедать совесть. Ведь он не сделал всё, что мог, а деньги взял. Некрасиво получается. Ниточка то есть. Этот центр оккультных наук явно был лишним в списке посещённых мест покойным. Алекс решил ещё раз наведаться туда, хотя бы для успокоения своей совести. По дороге к центру, буквально в сотне шагов от него, он встретил своего заказчика, который выглядел озадаченным и явно спешил. Алекс нагнал его у здания, в котором располагалось это пристанище шизофреников-спиритистов и поздоровался, чем обратил на себя внимание. Увидев Алекса, молодой человек быстро пожал протянутую руку и также быстро заговорил: «Я совсем про вас забыл, более можете не заниматься расследованием смерти моего отца, всё прояснилось». Достал чековую книжку, чиркнул в ней сумму и подпись и передал чек Алексу. «Вот ваш расчёт, и извините за беспокойство, всех благ», – скороговоркой выдал уже бывший заказчик и забежал в здание. Алекс постоял несколько секунд, переваривая произошедшее, за которые решил, что второй чек, кстати, на ту же сумму, им точно не заслужен, впрочем, как и первый. После чего принялся догонять бывшего заказчика, чтобы вернуть чек. Забежав в фойе, он, не задумываясь, направился в центр оккультных наук, что было логично, не совсем обоснованно, но логично. И по дороге туда ему в голову закралась мысль, что поведение молодого человека нанявшего его пару дней назад слишком резко изменилось. Конечно, узнать человека за единственную, пусть и продолжительную беседу невозможно, чтобы делать выводы о том, что он изменился. Всяко бывает. Но тот первый был ярким меланхоликом, а этот, второй, чистый холерик. Движения резче, жесты живее, взгляд стал каким-то тусклым, всё не то. А в этом как раз Алекс разбирался: опыт общения с заказчиками до и после выполнения или не выполнения заказа (такое тоже случалось), а также первое образование, полученное на факультете психологии, говорили, что психологический портрет человека за два дня изменился до неузнаваемости. К тому же, при первой встрече, новоиспечённый глава корпорации придумал правдоподобную легенду для прикрытия реальной цели заказа, и даже у себя дома говорил о расследовании обстоятельств смерти отца полушепотом. А тут на улице говорил о ней в полный голос и не озирался по сторонам. Так вот наш поисковик нагнал заказчика прямо перед входом в этот оккультный центр и именно в тот момент, когда думал об этих нестыковках в поведении. Деликатно прихватил его за локоть, чтобы обратить на себя внимание в шумном и многолюдном помещении. При прикосновении Алекса слегка ударило током, статика, это часто бывает. Блондин развернулся и посмотрел прямо ему в глаза. У Алекса возникло ощущение, что молодой человек прочитал его мысли. Естественно, тут же горе-сыщик извинился за то, что снова отвлекает и протянул чек, объяснив, что это лишнее. Молодой человек чек не принял, и вообще повёл себя ещё более странно, чем раннее. Он пригласил поисковика к себе в офис, сказав, что у него имеется заказ, вне городских стен, по профилю поискового агентства и это аванс, а также выразил своё уважение к жесту Алекса, который был удивлён и обескуражен наличием офиса у компании заказчика в данном центре. Вскоре они подошли к неприметной двери в конце длинного узкого коридора, за которой находился конференц-зал с длинным столом в центре. Стены зала были расписаны пейзажами древних развалин с множеством арок, а в углу стояли несколько вешалок, увешанных черными балахонами.

После того как они вошли в помещение зала, заказчик закрыл дверь на ключ, после вплотную подошел к Алексу, резко обхватил его за туловище и, не обращая внимания на сопротивление, прижал к стене. Вопреки ожиданию прикосновения к чему-то твёрдому Алекс ощутил, что проходит сквозь стену как просачивается вода сквозь песок. Незнакомое ощущение и неоднозначная ситуация сами выдавили из уст Алекса: «Что происходит?». Вместо ответа, Алекс увидел, что преодолев стену таким странным образом, они оказались в огромном помещении с высоким сводчатым потолком, и в компании, по меньшей мере, сорока человек. И все они были в чёрных балахонах с накинутыми на головы капюшонами, все, включая и блондина, вдавившего его в стену. Когда тот успел накинуть балахон, да ещё и с занятыми руками, Алекс объяснить себе был не в силах. Он, было, начал возмущаться и требовать объяснений от присутствующих и в первую очередь, как оказалось, от очень сильного человека, держащего его с болтающимися ногами над полом. Но говорить, произнести хоть какой-нибудь звук, Алекс не мог, да и попытки вырваться из хватки этого невероятно сильного молодого человека были тщетны. Горе-сыщику казалось, что на него никто не обращает внимания, точнее так и было.

Заказчик обратился к одному из присутствующих – кареглазому брюнету с острым неприятным взглядом: «Это твой?». «Ага, судя по родовому клейму палатината, мой, точно мой, я даже лично клеймил его бабку. Тогда мне всё было в новинку, и первую тысячу овечек я заклеймил самым древним и надёжным способом», – ехидно улыбаясь, ответил брюнет. Алекс посмотрел на кареглазого, не понимая смысла его слов, но тот, протиснувшись через несколько рядов присутствующих, которые будто и не видели и не слышали происходящего у них под носом, подошел к Алексу, висящему под мышкой у голубоглазого блондина и дотронулся до него.

Алекс прикосновения не почувствовал, но после него ощутил себя в чей-то шкуре, глядящим в сумраке на нагую молоденькую девушку. Алекс понимал, что находится всё в том же зале, в том же неудобном положении с прижатыми к туловищу руками и ногами, не дотягивающимися до пола, чувствовал, как затекли правая рука и правый бок. Но перед глазами разворачивалась другая картина, уши улавливали иные звуки, а в голове как бы фоном текли другие мысли, чужие. В этом видении наяву он в чужой шкуре иронично и легко шептал: «Пора, ты же сама чувствуешь, что пора», а внутри прямо визжал от предвкушения, наблюдая трепет девушки перед ним и её внутреннюю борьбу между природным желанием и искренним стеснением первой близости. Он придавливает её к кровати и, нежно лаская, пристраивается поудобнее, уже упёршись в преграду членом вглядывается в её лицо, сожалея, что она закрыла глаза. После прорывается внутрь, наблюдая, как искривляется её лицо.

Блондин окликает брюнета: «Слышь, хорош, он меня сейчас обкончает», и кареглазый с ухмылкой возвращается на своё место.

Дальнейшее Алекс уже видел как в бреду, у собравшихся началось что-то вроде совещания, только они не говорили, а общались образами, причём не самыми лицеприятными, даже по большей части отвратительными и ужасающими. Мозг Алекса просто не успевал воспринимать эту какофонию образов, казалось, что он вот-вот сойдёт с ума от переизбытка информации.