Бесчувственные. Цена Свободы

Господи! Руки!

– Живо в мой кабинет! – подскочил доктор, и хотел сию секунду уже вылететь, как увидел меня, прижимающую руки к ушам, в желании заглушить его вопли.

– Да че Вы разорались! Башка и так раскалывается! – доктор скосил на Тима взгляд, как на какое-то ничтожество, недомерка, и снова перевел внимание на меня. Но на этот раз начал расплываться в улыбке.

Медленно подошел ко мне, и оттянул мою руку от уха, ощупывая её.

– Отлично. К концу недели вернется полностью вся чувствительность. Уже можешь шевелить ими.

Улыбнулась ему в ответ, но при этом смотрела только на свою руку.

Да! Да! Я отчетливо чувствую его касания!

– Через час буду у Вас с Ниной. Она будет вашей медсестрой. Прикреплена именно к Вам. – Утвердительно моргнула ему. На этой ноте он и оставил меня, не забыв напоследок рявкнуть Тиму. – Две минуты! У вас две минуты! Не испытывайте меня!

Тим, лежа на полу, тяжело вздохнул. Попытался сесть, но ни черта у него не получилось. А это до сих пор забавно!

– Чич, как же хреново, что ты не можешь сейчас встать.

Улыбка завяла на моем лице, как тот цветок, который еще не успел зацвести, дать ростки.

– Прости, но за воду я сейчас многое бы отдал.

А я бы многое отдала, чтобы вновь в тебя плюнуть, сволочь мерзкая и неприятная! Поскорее бы ты свалил, чтобы тебя уже хоть кто-нибудь вздрючил!

Словно в предсмертной муке поднялся, оглядел себя и палату.

– Бля, нахуя я снимал джинсы? – прохрипел несчастно, потирая помятое лицо. Кинул красный взгляд на меня и с неохотой протянул. – Может, и так сойдет? Как думаешь, всех распугаю?

Я благоразумно закрыла глаза, чтобы не заводиться и не видеть его рожу. На что мгновенно услышала:

– Верно мыслишь. Все-таки нужно надеть.

Тимур

– Ты как посмел? Как?! Я тебя спрашиваю!

– А мы уже успели на «ты» перейти? – потирая виски, умолял себя не сдохнуть от его возмущенного рева.

Мы словно сегодня с ним местами поменялись.

– Не хами мне! Прекрати! Я долго терпел неуважительное отношение к себе! Запомни, это мое отделение! Я тут главный! Хрен ты меня отсюда выкинешь! Я и так тебе тут многое позволил! Но пьяным валяться на полу в палате у больного НЕ ПОЗВОЛЮ! Услышал?! Тебе тут не вытрезвитель. Вали домой, раз нажрался до усрачки! Через час я буду у нее в палате, и чтобы духу твоего там не было! Не попадайся мне на глаза сегодня!

Морщась, направился к Чиче в палату. Ага, еще бы от тебя я не бегал. Потерпишь! Но какого черта я вчера так нажрался?!

Знаешь! Все твои страхи душат тебя. А теперь и сожаление из-за нее. Нет тебе веры.

Чича

Дверь палаты распахнулась, впуская хозяина красной и опухшей рожи. Либо он не пьет совсем, либо он налакался впервые за долгое время.

Взлохматил волосы, прежде чем, пошатываясь, пройти через всю палату к графину с водой.

Смотря, как наливает в стакан прозрачную жидкость, жадно вливает её в себя, на то, как вода стекает по губам, тяжелому подбородку, затекает под ворот водолазки, громко сглотнула. Я даже не удивлена, что он замер на время, а после и вовсе повернулся ко мне.

С подозрением сверкнул на меня черными глазами и на грани слышимости прохрипел:

– Будешь? – приподнял немного графин с водой.

Утвердительно моргнула. Я сама готова откинуть кони от жажды!

Озираясь по сторонам, искал что-то. Открыв тумбочку, увидел нужную вещь, и вытащил на свет соломинку. Бросил в наполненный стакан, поднося его ко мне.

– Пей, – нежно прошептал и аккуратно поднес к губам край трубочки.

Смотрели неотрывно друг другу в глаза. Мои голубые и его черные, словно столкнулись между собой насмерть. Никто не хотел уступать и отводить свой взгляд.

– Я сожалею о своих сказанных вчера словах, – сказал коротко.

Мои губы искажает презрительная насмешка. Презрительная реакция не только на его голос, но и на слова. На то, что он несет. На то, что снова решил поиграть до поры до времени в хорошенького мальчика.

Разлепила сухие губы и зубами схватилась за трубочку, жадно выпивая содержимое бокала. Проталкивая застрявший ком в горле глотком прохладной воды. Скосила глаза в стакан, завороженно следя за тем, как уменьшается уровень воды в сосуде.

Сожалеет? Нееет, этот парень ни о чем не может сожалеть! Такие, как он, нет! Таким, как он, нет веры!

Глумясь внутри себя над ним, вспомнила некоторые отрывки из своей жизни.

– Дочь, прости меня. Прости мать, я больше никогда эту дрянь не буду употреблять.

– Дочь, больше ни одного мужика в доме не будет! Я не позволю тебя обижать!

– Извини меня, больше не повторится, вот увидишь, мы и вдвоем хорошо заживем!

– Я завяжу со своей работой, главное, ты хорошо учись!

– Я исправлюсь, я поменяюсь, ты будешь мной еще гордиться!

Я знаю цену обещаниям. Научили за всю жизнь. Не только мама. За что буду всегда благодарна этим людям. Не стоит распускать уши и разевать рот, когда тебе кто-то кинул подачку в виде очередного никчемного обещания, которому грош цена… А этот гондон из их стаи. Конечно, сделаем вид, что поверила ему, хотяяя… хотя навряд ли по моему виду в данную секунду можно сказать, что я поверила и приняла слова извинения.

А к чему они мне? И то, даже жопу ими нельзя подтереть!

– Чич, долго это будет продолжаться еще? Я начинаю уставать. И впрямь уставать, – устало вымолвил севшим голосом, пялясь пронзающе в мои глаза. Как обычно, его взгляд чувствуется невыносимо остро.

А ничего и не заканчивалось! Ничего не изменилось до вчерашнего момента! Ничего не поменялось после вчерашнего инцидента! У нас с тобой один путь – разойтись в разные стороны! Вот как только поставишь меня на ноги, так сразу и распрощаемся.

Господи, как же я тебя ненавижу! Как же я завидую тебе, что ты даже этого не можешь ощутить! Как же я мечтаю, чтобы ты на пару секунд оказался в моей шкуре и прочувствовал все негативные чувства, что я ощущаю к тебе.

Ты мразь! Такая же падаль, как Лёнчик! Одна разница – тот опустившаяся падаль без денег, а ты дорогая! С деньгами, с запахом власти и природой незаслуженно наделенная красотой.