По следам слухов о музыкальном проекте «А. НЕМЕЦЪ». Том 1. Книга 11 «Неизданное» – хиты замедленного действия

ПОНЯТЬ И НЕ ШУТИТЬ

(отрывки)

Можно по-разному относиться к тому, что его называют «вторым Высоцким»: то ли считать это за честь, то ли за упрек в подражательстве? Так или иначе Сергей СЕМЯННИКОВ – личность неординарная. Когда два полярных издания «Литературная газета» и «Молодая гвардия» присуждают ему лауреатство – это уже говорит о многом. А если в аннотации к стихам пишут «уральский поэт» – это уже признание. Даже в сорок лет это уже немало.

– Я начал писать в «одиночке». В армии вступился за земляка, пустил в ход нож – «их было восемь»… Жутко, больно, с кем-то хотелось поговорить, взялся за карандаш. В камере был сквозной «волчок». В него я и орал свои стихи, надеясь быть услышанным соседями по гауптвахте. Так что первыми моими слушателями были люди из «спецконтингента». Впрочем, это были и не стихи вовсе – так, подражательство. Потом все это забросил. Но в лагере стал книги почитывать, тяга к литературе появилась…

– Мне кажется, что тюрьма – не самые лучшие университеты для молодого человека. Другое дело «политические»; как правило, они попадали в «зону» с большим культурным багажом, со сложившимся мировоззрением. И если человек не «ломался», он выходил на свободу окрепшим и закаленным физически и духовно. Но когда в уголовный мир попадает парень, успевший похулиганить и побеспризорничать, надежды мало…

– Все зависит от человека. Уж если дана ему Богом голова на плечах, он останется человеком в любой ситуации. При любых обстоятельствах. Мы в «зоне» работали в литейке по десять часов. Работа адская, условия скотские. После смены нас вели на помывку. Не мытье, а сплошное издевательство: на одну лейку – 50 человек. В первую очередь мылись блатные, те, кто, по сути дела, и не работал. Затем те, кто пошустрее. Остальные падали на шконки прямо в одежде. Через два-три дня у них постели блестели от грязи, как кирзовых сапог. Я же, честное слово, не мог лечь в постель, пока не вычищу грязь из-под последнего ногтя. Вот так… Иной раз трудно сохранить человеческое лицо, но и найти себя не менее сложно; когда лагерь выплюнул меня в жизнь, я долго искал занятие рукам и голове. Окончил курсы шоферов, плотничал, слесарил, окончил радиотехникум. Я думаю, что поэту нужно знать какое-то ремесло, и даже не одно. Через ремесло он познает жизнь. Не хвалюсь, но, мне кажется, я мог найти общий язык хоть с дворником, хоть с министром. Любое общение обогащает, если ты ставишь задачей понять человека. Когда голова думает, не остывает сердце.

– Сергей, кто был твоим учителем?

– Особо почитаю Николая Тряпкина. Как-то сидели мы с ним ночь, и все стало ясно: вот моя цель, вот мой порог… Нет в нем никакой фальши, чистый и светлый человек, как и поэзия его. Немудреные стихи, но стоит погрузиться – словно в тихую реку с глубоким омутом вошел. Еще могу назвать Есенина, Евтушенко, Рубцова, Кузнецова. Правда, на Евтушенко я долго обижался.

– ?

– Как-то по простоте душевной решил зайти в номер гостиницы, где он жил. Стучу: «Кто там?» Отвечаю: «Свои!» Открывает: «Что надо?» Я говорю: «У нас на Урале через порог не разговаривают!» Он дверью хлопнул – чуть нос не обрезал! Так меня еще никто не унижал. Ну, думаю, если я когда-нибудь перед кем-то дверь захлопну – застрелюсь. Кровную обиду затаил. А потом его понял. Однажды на ночь глядя зашли ко мне трое: мы, мол, проездом, хотим о твоих стихах поговорить. Я к таким визитам привык, но что-то неладное почуял. Так и случилось. Вот посмотри, шрамы: два удара ножом в легкое и один – выше сердца. Оказалось, опасное это дело – перед каждым душу распахивать.

– Прежде поэты гибли на дуэлях, но тогда, по крайней мере, шансы были равны. В наше время стали стрелять в журналистов: кинокамера против «калашникова» – здесь пули летят в одну сторону. Но и сами журналисты разделились на «наших» и «ненаших», и борьба эта, не дай Бог, может обернуться еще большей кровью. Ненависть – страшное оружие!

– Ты прав, сейчас особенно четко видно, кто какую позицию занимает, достаточно взглянуть, кто при каком журнале кормится. Примкнуть к определенному лагерю выгодно, как-никак коллектив, он поддержит, поможет взойти на вершину, вот какую – другой вопрос. Я придерживаюсь мнения: поэт должен быть вне политики, у него одна позиция – мировоззренческая. Сейчас особенно важно не дуть на пламя. Примирение – вот к чему надо стремиться. (Прости, я, наверное, чересчур декларативен?) Взять реку: у нее два берега – левый и правый, но под толщей воды есть русло, которое их соединяет. Так и поэт. У Сименона (я его книги, честно сказать, не люблю) есть девиз: «Понять и не судить!» Это и мое кредо.

А слово – действительно страшная штука. И хотя поэты не собирают тысячные залы, как это было во время «оттепели», их влияние по-прежнему огромно. Есть и у литераторов свои фанаты. Я это почувствовал на своей шкуре……

– Сергей, в «Заносчивых стихах» ты писал: «Я – поэт провинциальный. Я – поэт принципиальный! Не сменяю я Челябинск на какую-то Москву. Не зовите, не поеду…», но ведь ездил и в салонах пел, не так ли?

– Было. Ну, а кто не ездил? Что там ни говори, а в Москве сбивались наши «литературные сливки», вот и мне хотелось узнать, каков я на вкус. Двери в редакции центральных изданий мне открыл опять-таки Тряпкин. Как-то в «Литературке» попросили его принести что-нибудь «свеженькое». А он порекомендовал меня. Там меня встретили по-домашнему, без столичного снобизма. А потом раз – звание лауреата, причем в компании с кем-то из «великих» – от радости даже забыл, каюсь! В том же 1988 году напечатался в «Молодой гвардии», там меня основательно «подредактировали», хотел было ругательное письмо отправить, а тут премия! После того как получил звание лауреата, мне на родном Урале, признаюсь, дышать стало легче. Хотя все это суета…

Автор статьи – Сергей Смирнов.

Как говорят, С. Семянников ещё с 90-х годов входил в число поклонников хитов музыкального проекта «А. НЕМЕЦЪ». И песня «По острогам всё, как над пропастью», за основу текста которой было взято стихотворение «Время есть», уже в 1998 году находилась в студийной разработке музыкального проекта «А. НЕМЕЦЪ». Но в официальные альбомы вошла другая песня, сделанная на слова С. Семянникова – «Аванс» (альбом «Не грустите, лысые», 2001). Сейчас известно, так же, что к 2001 году была записана и песня «Притча о беде» (автор слов – С. Семянников, автор музыки – А. Немец), которая, предположительно, входила в качестве бонуса в экземпляры альбома «Не грустите, лысые», реализуемые только на компакт дисках в картонных коробках.

И известно, так же, что, в общем плане, все эти три песни В. Воронежским позиционировались в 2003 году, как незавершённые, черновые работы, которые, по разным причинам, тогда, ещё так и не были продолжены.

Кроме того, в альбом «История Тридевятого Государства» музыкального проекта «А. НЕМЕЦЪ» в 2011 году входил хит «Лицо Мадонны» автором которой ошибочно считался В. Шайбель. Но, как выяснилось позднее, эта песня была сделана А. Немцем на стихотворение С. Семянникова «Грустный романс», и вошла в репертуар МП «А. НЕМЕЦЪ» в 2003 году.

С.Л.Семянников умер, в возрасте 70-ти лет, 9 декабря 2020 года.

Помимо изданных книг, его стихотворения разной поры можно прочитать и на авторской странице сайта «Стихи.ру» – stihi.ru/avtor/sersem.

07 Дай махорочки, браток

Школьная история

Текст хита «Школьная история»

(т01-к11-хит07, «Неизданное-1», Урал, 2003)

(т01-к13-хит03, «История Тридевятого Государства», 2011)

(т01-к15-хит10, «Монтировщикам оперных театров», 2016)

ШКОЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

I

Дай махорочки, браток,

Расскажу историю.

За злодейство был мне срок,

Совершил какое я.

Вроде, жил, как все живут,

Ни на чьё не зарился.

Двор, жена, сыны растут.

Что ещё, казалось бы?

II

Нет же, нужно дуре ей —

Ненормальной бабе-то —

Чтобы в школе сыновей

Приобщили к грамоте.

А до школы-то – семь вёрст.

Говорю ей: мыслишь ли?

Надо ж, скажут – «чёрт понёс» —

Люди и учительша.

III

Но заладила своё.

Что же, ладно, думаю.

Может, хоть у сыновьёв