Скрижаль Исет. Грешные души

Смерть.

Ифе не думала о ней прежде. Или не помнила об этом. Она всего-то хотела жизни, которая теперь утекала сквозь пальцы вместе с каждым пропущенным вздохом. «Я должна дышать. Должна!» Из последних сил девушка подалась вперёд, стараясь пробиться через песок. Она не знала, стремилась ли вверх, к воздуху, или, наоборот, погребала себя глубже. «Ты так хотела жить – так борись!» Самовнушение и жажда жизни были единственными её помощниками.

Извиваясь, раздвигая руками песчинки, забивавшиеся под ногти и терзавшие кожу, она сражалась за то, что ей ещё только предстояло изведать. Каждый рывок, каждое движение отзывались спазмом в горящих от нехватки воздуха лёгких. «Давай же!» Последним усилием Ифе потянулась рукой вверх. Ей показалось, что кончики пальцев ощутили движение воздуха и свободу от губительного песка.

Но радость быстро сменилась болью. Лёгкие сдавил последний спазм, и аментет, будучи так близко к спасению, потеряла сознание, оставаясь во тьме.

* * *

Сознание вернулось с надрывным кашлем.

Выплёвывая песок, аментет тяжело перевалилась на бок. Руки царапнул песок, рассыпавшийся по гладким камням.

Откашлявшись, она глубоко вдохнула. От облегчения на глазах выступили слёзы, а сухие потрескавшиеся губы расплылись в улыбке. «Я дышу! Дышу! Я…» С замирающим сердцем она прижала руку к груди.

На Полях Иалу сердца бились иначе. Это было привычкой, а не необходимостью. Там, в загробном мире, они не толкали кровь по венам, а были лишь отголоском жизни и одним из немногих органов, оставляемых в теле при погребении.

Но сейчас аментет чувствовала покалывание в каждой клеточке тела. Кровь румянила её щёки, и стук сердца отдавался даже в горле. «Всё получилось! Я действительно жива!» Сдавленный всхлип позади заставил Ифе резко обернуться.

Смуглый мальчишка, не старше пятнадцати лет, с ужасом смотрел на неё, сжимая в руке медальон с глазом Гора.

– О, великий Гор, защити! – пропищал он, дрожа всем телом.

Ифе медленно, стараясь не напугать ребёнка ещё сильнее, осмотрелась, ища причину волнения.

В полутёмном помещении, освещённом лишь масляными лампами, стоял богато украшенный саркофаг. Почти весь пол был покрыт каменными плитами, и только в одном месте, прямо рядом с девушкой, вместо камня зияла выкопанная песчаная яма. «Неужели туда меня и перенесло? Или моё смертное тело было там… похоронено?» Ифе с волнением взглянула на мальчика, но его взгляд был прикован к её рукам.

Опустив взгляд, она увидела исцарапанные ладони с поломанными ногтями, под которые забился песок. На мгновение эйфория от осознания, что она всё-таки выиграла битву за жизнь, заставила Ифе рассмеяться.

Мальчик вздрогнул и попятился прочь.

– Прости! – девушка подняла руки в успокаивающем жесте. – Понимаю, как странно это должно выглядеть, я…

– Ты монстр! Не приближайся!

Испуганный юнец потянулся к простому кинжалу, висевшему у него на поясе.

Ифе замерла. «Мои крылья!» Не зная, как она могла не заметить этого раньше, Ифе смотрела на поднятые руки, от которых больше не исходили жёсткие перья, дарованные Осирисом. «Их нет! А значит, я больше не могу создавать, я беспомощна… Но жива».

Ифе рассталась с крыльями ради жизни и не жалела об этом. Пусть теперь она и была беззащитна даже перед мальчишкой с ножиком. «Вероятно, на его месте я бы тоже боялась, если бы увидела кого-то, вылезшего из земли возле гробницы». Уроки Мересанх очень вовремя воскресли в памяти. «Она как-то упоминала, что смертные не любят ярких проявлений эмоций. Поскольку сами привыкли их скрывать». Как бы трудно это ни было, Ифе постаралась сдержать бурю чувств, охватившую её. И спокойно улыбнулась мальчику.

– Как тебя зовут?

– Монстрам нельзя называть своё имя, иначе они сожрут душу! – его голос срывался на хрип.

– Разве я похожа на монстра? – мягко спросила аментет.

Мальчик на мгновение задумался, разглядывая девушку.

– Ты могла принять любой облик, – недоверчиво ответил он. – Ур Тахмет говорит, что чудища коварны.

Ифе мысленно порадовалась маленькой победе. С лица мальчика исчезло выражение ужаса, и пусть он всё ещё называл её монстром, но уже не тянулся к оружию. Она решила закрепить успех.

– Ур? Прости, мне незнакомо это слово.

Решив, что мальчик, успокоенный разговором, уже не бросится на неё, Ифе медленно поднялась.

Это было ошибкой.

– Ур – это верховный жрец, который изгонит тебя в красные пески! Или вообще в небытие! – закричал юнец, бросаясь к проёму в стене, который вёл в тёмный коридор.

Ифе хотела побежать за ним, но в последний момент заставила себя остановиться. «Если побегу, он точно решит, что я чудище, желающее его поглотить». Она боялась, что мальчик мог позвать жреца. И что он тоже счёл бы её монстром. Представив нож в руках уже взрослого мужчины, Ифе передёрнула плечами.

За своими мыслями она не сразу заметила, как беглец остановился у самого выхода и обернулся к ней.

– Ты не гонишься за мной.

Аментет медленно покачала головой.

– Ты и вправду не похожа на монстра, – нахмурился мальчик. – Но я всё равно позову Ур Тахмета!

Ребёнок сделал многозначительную паузу. А затем добавил:

– Просто чуть позже. А если тут уже никого не будет…

Короткое пожатие плечами закончило предложение. Ифе с удивлением поняла, что ей дали время уйти.

– Спасибо.

«А тебе, Мересанх, спасибо за уроки!»

Мальчик коротко кивнул и скрылся в темноте коридора. Ифе услышала его отдалённый крик:

– Как выйдешь из гробницы – первый поворот направо! Иди на свет!

Ещё раз мысленно поблагодарив ребёнка, аментет направилась к коридору. Уже выходя, она бросила последний взгляд на комнату, в которой к ней вернулась жизнь.

Все стены гробницы и саркофаг были изрезаны сценами погребения и письменами. Одна из надписей повторялась несколько раз.

– И пусть твой путь будет лёгок, как и сердце, советник.

«Напутствие для путешествия через Дуат», – поняла девушка. Задумчиво разглядывая саркофаг, она размышляла вслух:

– Но почему я очнулась именно в этой гробнице? Я советник?

Аментет вновь шагнула в комнату и провела рукой по пыльной каменной плите.

– Нет, советник наверняка погребён в саркофаге. Но кто же тогда был под песком?