Перекрестка поворот

– Какая?

– Всей семьей на яхте вокруг света.

– Большая семья?

– В том-то и дело, что никакой.

– Так, – усмехнулся Гера, – компьютерщик-яхтсмен с семьей, которой нет?

– Вот я и говорю, мечта идиота, – захихикал Рэнди. – Работу бросить он не может, а море и путешествия любит. Только денег ни на яхту, ни на безделье нет, так что можно сговориться. Парень чистый, с полицией никаких дел не имел. Русский знает. Я почву подготовлю, а ты – поговоришь как деловой соотечественник.

– Напиши подробнее, – попросил Гера, – и пришли фотографии. Дело серьезное, надо обмозговать.

Рэнди прислал информацию о русском приятеле и несколько снимков. Когда Гера увидел фото, он только присвистнул: «Вот так встреча!»

С фотографий на него смотрел Жека Дубровин, заматеревший, но с тем же лицом знайки, с теми же тонкими пальцами, с той же городской худобой.

– Попался, – потер руки Гера.

Он злорадно вообразил, как расправится с Жекой. Пошлет Боксера, чтобы сначала кастрировал мерзавца, а потом утопил в Тихом океане. Нет, лучше нанять шпану, чтобы забили подлеца битами до смерти. Или сам поедет и укокошит своими руками эту сволочь.

– Рехнулся! – крутил пальцем у виска Полковник. – У нас бизнес, а ты детсад устраиваешь. Окстись!

Полковник умел разговаривать по делу и возвращать людей к прозе жизни.

Первая волна Гериного гнева уступила место мстительной расчетливости. Продумав и взвесив риски, он разработал план, как использовать Жеку, и поделился соображениями с Полковником.

– Опасно, – сказал тот. – Может подставить.

– Так-то оно так, – возразил Гера, – да только мы его на мормышку, как говорит Леха, возьмем. Хочет семью? Получит через пару лет жену, дочку и яхту скромненькую в придачу. А пикнет или слинять вздумает – мигом всего лишится. Знаешь, сколько там за эти дела дают?

– Может, пиндос кого другого найдет? – спросил Полковник. – Без осложнений?

– Нет уж, – решительно возразил Гера, – мне нужен Дубровин.

– Ты хочешь Марину с ним отправить?

– Конечно, нет, – ухмыльнулся Гера. – Она останется здесь, а туда Боксер поедет, массажистом команды гандболисток и смотрящим за бизнесом. Следующие партии принимать будет он, а Дубровин через границу переводить.

– Ну а дальше?

– Когда дорожку пробьем, Марину отдадим… или нет, время покажет.

– А если Дубровин не согласится? – спросил Полковник.

– Тем хуже для него, – пожал плечами Гера. – Был иностранец, нет иностранца. Несчастный случай. Всякое ведь в жизни бывает.

– А если Марина взбрыкнет? – не успокаивался Полковник.

– Если Ленка у меня жить станет, – сказал Гера, – вряд ли мамашка взбрыкивать захочет.

– Ладно, – согласился Полковник. – Действуй. Только дай парню сразу понять, с кем дело имеет.

– Сделаем, – уверил Гера. – Как волки в Лимбах.

Лимбами назывались хутора, разбросанные вдоль безлюдной и труднодоступной косы, отгораживавшей Дальний лиман от моря. Добраться туда было нелегко. Баркас из города ходил через день, да и то лишь в теплое время года. Асфальтированная дорога с большой земли заканчивалась километрах в пятнадцати от начала пересыпи, а дальше бежала заросшая пыреем грунтовка, по которой раз в неделю пробирался грузовик-вездеход с продуктами для хуторян. Неприспособленная машина могла легко увязнуть в гальке и наносном песке, так что автолюбители в Лимбы даже не совались. Местные пользовались исключительно лошадьми или ослами. Даже двухсотсильному «Лэнд Крузеру» Чемпа пришлось попотеть, чтобы добраться туда.

– Прошлый век, – поразился Гера, попав в Лимбы впервые.

– И позапрошлый, и позапозапрошлый, – смеялся над ним Чемп, обводя взглядом безлюдные пляжи, сосновые лесочки и выжженную солнцем степь с редкими хуторскими хатами.

Время тогда было лихое, и Чемп искал место, где можно было бы залечь на случай непредвиденных обстоятельств. Лимбы подходили как нельзя лучше.

Из-за своей малодоступности природа там сохранилась нетронутой, как и местные жители, одинокие и молчаливые. В Лимбах Гера впервые услышал о местных волках, хитрых и первобытно жестоких.

Хуторские коровы и быки паслись там сами по себе. Шли стадом сначала на юг косы, подъедая сухую траву и листочки на кустах, а потом возвращались на север со стороны лимана. Волки запросто нападали на них. Дедок, у которого Чемп с Герой заночевали, рассказал пару удивительных историй, запомнившихся на всю жизнь.

– Так что волки? – поинтересовался Полковник.

– Быка в пять минут делают, – ответил Гера.

– Как это? Быки ж тонну весят и вообще полудикие.

– Запросто, – ухмыльнулся Гера. – Один волк заходит сзади и хватает быка за яйца так, что тот садится от боли. Остальные рвут глотку.

Полковник недоверчиво хмыкнул и покачал головой, затем сказал:

– Бери этого типа за яйца, но помни, проколешься – заплатишь по полной.

Гера усмехнулся и налил Полковнику стакан виски.

* * *

Красный «Лексус» остановился у въезда на кладбище, звавшееся в народе Братским. Ворота беззвучно отворились, и сторож в кроличьей шапке взял широкой лопатой на караул.

Несмотря на снегопады, шедшие последние две недели и непроходимо засыпавшие дворы и улочки города, центральная дорожка кладбища, прозванная Аллеей Героев, была аккуратно расчищена, а снег собран и вывезен.

«Не зря платим», – подумал Гера. Он искоса глянул на сторожа, гвардейцем застывшего у ворот, подошел к нему и сунул за отворот бараньего тулупа десять долларов. Сторож вытянулся еще сильнее, глаза его забегали, потом радостно блеснули, и он выпалил:

– Служу Советскому Союзу!

– Идиот, – проворчал Гера и пошел прочь по аллее.

Тихо падал снег, сухой и летучий, мерно поскрипывал под ногами, делал кладбищенскую тишину еще глубже и безмернее.

Вдоль аллеи, словно специально для встречи с Герой, выстроились мраморные плиты в человеческий рост: черные, красные, белые. С них, точно с глянцевых фотографий, смотрели молодцеватые парни в двубортных пиджаках.

«Сколько их здесь лежит? – думал Гера. – Целая армия, вымостившая мне путь наверх».