Жить не обязательно

Брёвна, доски, песок и глина стали густо-розовыми.

Дальняя двуглавая Дева-гора, днём незаметная из-за вечных туманов, тоже скинула одеяло и выгнула к небу упругие вершины, покрытые розовым шёлком.

На море тихо.

На камне морж.

На скалах чайки.

Пёрышко на воде, как на зеркале.

Разве бывает ураган?

Разве бывает несчастье?

Р-р-разве б-бывает б-бешеный пр-р-рибой, р-р-разбиваю-щий скалы, др-р-робящий камни и пер-р-ретирающий щ-щебень в пес-сок?

Нет, не бывает!

«Есть дни, полные свирепого ветра, непроглядного тумана, жестокой обиды и горьких слёз. Но все они затмятся одним днём. Вот таким, как сейчас. Волшебным Днём Красоты. Из которого ты будешь черпать силы всю жизнь».

Насмотревшись-налюбовавшись, Гарт выискал среди плавника крепкую жердь, снял штаны и стал расталкивать в стороны льдины в месте своей «высадки» в надежде найти карабин.

Подтаявшие льдины легко крошились и рассыпались на длинные прозрачные иглы. За полчаса он пробил себе дорогу к морю и стал месить ногами ил, надеясь таким образом нащупать свое оружие.

Не нашёл, но зато под конец своих стараний, когда ноги закоченели и стало невмоготу, заметил под краешком льдины что-то серое, вроде как кончик тряпки.

И поднял из грязи свою рыбацкую шапочку, связанную руками Сережет!

«Вот спасибки-спасибище, Боженька мой!

Вот спаси-и-ибо тебе, Серёженька моя!

Вот спасибо тебе, внутренний голос!

Больше я эту шапочку не потеряю!

Ни за что, никогда не потеряю!

Гвоздиком к бестолковке прибью!

Нет, гвоздик гладкий, вдруг выскочит.

Длинным толстым шурупом прикручу!

Ай, спасибо-спасибище всем, всем, всем!»

Шапочку Сашка постирал в мягкой воде ручья, повесил сушиться на перекладину треноги и поставил на огонь шулюм: пора завтракать.

Доел остатки вчерашнего ужина, и остался на донышке кастрюли самый цимес: жирок и гуща.

Достать его своей неловкой деревянной ложкой он не мог, а пить через край не захотел. Хорошо бы сейчас иметь кусочек хлеба! Корочкой жирок собрать, мякишем вымакать, горячим чаем запить. Эх, как не ценим мы иногда простых радостей жизни!

Позавтракав, отправился за оставшимися двумя бочками. Следует так же вырубить из них донышки и сделать себе ведро и миску.

Возле туши моржа было столпотворение. Там хлопотали бургомистры, чайки-моёвки, маленькие бесстрашные крачки, поморники, чёрные вороны и песцы. Вот счастье привалило тундровому народу! Не надо трудиться, жёсткую шкуру разгрызать-расклёвывать. Но ведь какие бессовестные: никто и спасибо не сказал!

Одно рыжее пятно оказалось бочкой, а второе… вторым была мина!

Ржавый железный шар около метра в поперечнике, с отверстием в центре.

Гарту уже попадались такие болячки во время странствий по островам архипелага, поэтому он и подходить не стал: никто не знает, что на уме у этой ржавой железяки, снаряжённой для убийства.

Бочку он катил, пока не надоело, затем понёс на плечах.

У домашнего камня с грохотом сбросил её на землю, и тут из кастрюли выскочил и ударился в бега песец-щенок в куцем своём летнем наряде.

Вот прохиндей! Хозяин жирок не вымакал, так он вылизал!

Чертыхаясь про себя, Гарт отнёс кастрюлю на берег, тщательно её вымыл и с песочком выдраил.

14. День рождения

Чтобы выделать шкурки бургомистров, Сашка положил все четыре печёнки в деревянную тарелку, взял одну утиную шкурку, тоже снятую чулком, и завязал у неё горлышко.

Получился небольшой мешочек.

Откусывая кусок за куском от птичьей печени, он стал её тщательно пережёвывать и выплёвывать жеванину в мешочек.

Так он жевал и плевал, пока не сжевал все четыре печени. Эта кашица под действием ферментов слюны начинает бродить. Тогда следует намазать ею подлежащие выделке шкурки и оставить в тёплом месте до почти полного высыхания, а потом размять. Такой способ хорош, когда никакой кислоты нет под руками.

Чтобы не так скучно было жевать, Гарт уселся на берегу любоваться пейзажем.

Жуёт, обозревает. И заметил, между прочим, что много нерпы проплывает у берегов. Жаль, нерпа, убитая летом, сразу тонет. Если глубоко – не достать со дна. Срочно нужно плавсредство. Глубину проверить, лодку и карабин достать, а может, и сапоги найдутся.

Закончив жвачное дело, натянул шкурки на дощечки, мездрой кверху, намазал мездру бурой нажёванной кашицей и поставил болванки сушиться недалеко от костра.

Время от времени подходил разминать и вытягивать кожу. Главное – не давать ей пересушиться, а то потрескается, начнёт рваться и вся работа насмарку.

Сделал пятую царапину на камне и отчаянные свои деньки-денёчки посчитал. Шестого августа выехал на остров Ботфорт, рассчитывая пробыть на нём два-три дня. Значит, сегодня десятое.

Десятого августа – день рождения дочери!

«Здравствуй, доченька! Тебе сегодня семь лет. Поздравляю!

Из маленького беспомощного существа к двум годам выросла симпатичная, кареглазая девчоночка со своим характером и своими склонностями.

Только научившись говорить первые слова, ты уже любила напоминать о себе: брала меня за руку и вскидывала кверху милое пухлое личико: