В тупике бесконечности

– Это что-то вроде пастафарианства[12 - Пастафарианство (Церковь Летающего Макаронного Монстра) – пародийная религия, основана в 2005 году. Получила новый виток популярности в 2043 году, когда некоторые мировые религиозные общины воспротивились причислению генных модификаций и нанотека к «дарам Господа» и сеть заполонили новые пародии.]? – спросил Егор со всей серьезностью, на какую только был способен.

Шутку Мерзлов не оценил. Сжал кулаки и побагровел. Впервые с начала разговора потерял контроль, и Егор отметил, что это случилось раньше, чем ожидалось. Что ж, тактика выбрана верная, осталось дожать.

По-видимому, Мерзлов догадался, что клюнул на провокацию, и в мгновение ока взял себя в руки. На лицо вернулась ледяная маска, в жестах и позе – расслабленность. Он даже усмехнулся краешком рта, и в этой насмешке слышалось презрение.

– У нас свободная страна, каждый волен исповедовать ту веру, которую считает нужной. Даже если это вера в макароны.

– И каждый волен решать: принимать модификации или нет. Так ведь?

– К чему вы клоните, майор Бестужев?

– Нам интересно, не могут ли верующих принуждать удалять модификации? Или насильно отправлять сектантов на операционный стол? А может…

– Глупости! – перебил Вадим и рассмеялся. Смех тут же подхватили типы в костюмах. – Друзья, вы слышали? – продолжал хохотать Мерзлов. – Какая бурная фантазия! Хорошо, что наша вера прощает подобное неуважение. Если в полиции хотят знать больше, то приходите к нам на собрание, проповедник с удовольствием расскажет о вреде ГМО. Больше мне добавить нечего.

Последняя фраза прозвучала как «катитесь на хрен». Удивительно как быстро Вадиму Мерзлову удавалось менять полярность: то готов броситься с кулаками, то владеет собой не хуже канатоходца.

– Гражданин Мерзлов, позвольте вопрос. Так устроено, что каждый из нас стремится к совершенству, это заложено в наших генах, продиктовано эволюцией. А ваша секта отказалась от модификаций, от совершенства. Чем вы компенсируете эту потерю?

– Чистотой тела и духа. Древние практики монахов Шаолинь и спорт помогают не хуже операционного стола.

«Вот оно что, – мелькнула мысль. – Шаолинь, значит. Теперь ясно, откуда шрам и повадки психопата, который научился сдерживать агрессию. Да ты не так прост, Вадим Мерзлов…»

Егор кивнул Кротову и они направились к выходу. Смысла задерживаться в баре не было, но Дима настоял на еще одном бокале «Бархатного». Привалившись к стойке, они разбирали на атомы недавнюю беседу, и Егор вдруг понял, что его понемногу клонит в сон и нить разговора бессовестно ускользает. Только он собрался выдернуть Кротова, как сцена вспыхнула ярким светом, и зал буквально захлебнулся аплодисментами. Началось вечернее шоу. Музыка стихла, сцену затянуло непроглядным туманом, в нем чудилось нечто колдовское. Послышалась песня. Необычайно притягательный женский голос струился из тумана, обволакивая каждым словом на итальянском языке. Голос невидимой Сирены звучал все громче и громче, он был маяком в затянутом туманом море, он был жизнью в мертвой белой пустоши и пробирал ознобом по коже. Люди заворожено слушали. Егор с Дмитрием тоже с интересом следили за представлением, даже пиво осталось нетронутым.

Теперь к голосу прибавилась музыка: стоны скрипки, плач флейты, властный ритм синтезатора. Голос и музыка существовали отдельно друг от друга, а потом слились в единую песнь тоски и печали.

Заслушавшись, Егор не сразу заметил, что туман рассеялся и певица уже спустилась со сцены и теперь обходит зал. На морской Сирене было платье из серебряных чешуек, голубые волосы ниспадали до талии, на щеке блестела одинокая слеза. Она словно плыла по залу и без остатка дарила свой талант зрителям. А когда она подошла к барной стойке, Егор вдруг почувствовал себя неуютно. Их взгляды встретились всего на секунду, и Сирена исчезла за панелью с водопадом. И в этот миг руку Егора вдруг обожгло раскаленным железом. Ладонь пекло так, что хотелось сунуть ее в ведро со льдом. Он глянул на руку и в недоумении отвесил челюсть.

Что за дьявольщина?!

На ладони не пойм откуда появилась надпись, аккуратно выведенная чернилами:

«Приходи один». А чуть ниже значился адрес.

Глава 9. Лео

– Все бесполезно! – раздался за спиной возмущенный женский голос.

Лео обернулся. Рыжеволосая помощница старшего археолога, Марина Куркова, стояла перед ним, расставив руки, как для драки.

– Мы зря тратим время! Эта земля проклята дьяволом! – заявила девушка.

Остальные археологи молча работали, но Бестужев чувствовал, что этими словами Марина выразила всеобщее неодобрение. В последнее время она вела себя странно: вместо того, чтобы анализировать факты, занималась поиском ответов в религии. Старший археолог Тихонов всячески ее опекал, говорил, что раньше она такой не была. Все началось пару месяцев назад, когда Марина побывала в отпуске на Земле и вступила в какую-то секту. Но это временное явление – заверял Тихонов и просил не ломать «умной и доброй девочке» карьеру, и написать положительную характеристику по окончании миссии в Лабиринте Ночи.

Играть в благородство Лео не собирался. Мысленно поставил галочку, что нужно доложить о словах Курковой в «Центр», ведь рано или поздно кто-то обратит внимание на странные заключения Марины, и тогда возникнет вопрос: почему доктор Бестужев не доложил? Проглядел или, того хуже, разделяет ее бредовые мысли? Он уже подготовил документ, где высказал мнение: Марина Куркова профнепригодна для подобных работ. Графу «дальнейшие рекомендации» Лео вовсе оставил незаполненной, пускай в «Центре» разбираются.

Сейчас в ответ на слова девушки он скептически заломил бровь и спросил:

– Могу ли узнать, на основании каких данных вы пришли в выводу, что вверенный нам участок подвергся воздействию мистических сил?

Услышав насмешку в его голосе, Куркова нарочито вежливо и серьезно произнесла:

– Подумайте сами: по расчетам аналитиков «Центра», мы должны были найти «объект» буквально на третий день. А мы роемся, как кроты уже третью неделю и толку никакого.