И жизнь моя – вечная игра

– Если секретарши, то что, сразу секретутки!

– Неправда это, – покачала головой Лада.

Тимофей с досадой почувствовал, как ее ладошка выскальзывает из его руки.

– Говорю же, в морду ему надо было дать, чтобы языком не болтал.

– Это камень в мой огород? – нахмурился он.

– Да нет... Просто говорю...

– А не мог я его ударить. Не мог.

– Почему?

– Потому что он слабак. И его дружок такой же.

– Сильный не может обидеть слабого?

– Не может.

– А ты сильный? – с интересом посмотрела на него Лада.

Тимофей молча пожал плечами. Это ей самой решать, сильный он или слабак.

В садик они проникли через пролом в заборе, умостились на низкой скамейке в детской беседке. Он хотел, чтобы Лада села рядом с ним, но она заняла место возле Нади, по другую руку от нее.

– И давно ты секретаршей у этого... Петра Вадимовича работаешь? – чтобы хоть о чем-то поговорить, спросил он.

– У Петра Васильевича, – поправила его Надя. – Только у него Лада работает, а я у Юрия Александровича в приемной...

– Да какая разница?

– Ну, для тебя нет, а для меня есть... С прошлого года работаю, сразу после техникума к нему попала.

– Ты у меня девочка красивая... Он хотел польстить сестре, но добился обратного эффекта.

– Ну и зачем ты это сказал? – раздраженно поморщилась она. – Как будто только красивых в секретарши берут? Как будто голова не самое главное!

– В нашем деле голова важнее, – поддержала ее Лада.

В ее словах звучал укор, обращенный не только к нему, но и ко всем, кто был не самого лучшего мнения о секретаршах.

– Да я не спорю.

– Ты-то не споришь, а другие думают, если секретарша, значит, с начальником спишь, – мрачно усмехнулась Надя.

– А это совсем не так, – покачала головой Лада.

Она не оправдывалась, она всего лишь констатировала факт.

Первой со своего места поднялась Надя. Вышла из беседки, каблуком полусапожка сделала небольшую ямку в песке, бросила туда наполовину выкуренную сигарету. И Лада туда же кинула свой бычок.

– Погоди!

Тимофей остановил сестру, собравшуюся было закопать окурки. Присоединил к ним свой окурок. И уже сам сравнял ямку с землей.

– Ритуал прямо какой-то, – усмехнулась Надя. – Торжественные похороны в братской могиле.

– А это чтобы мы долго жили, – сказал Тимофей.

– Ага, все вместе. И одной семьей.

– Ну, можно и так.

– Слышишь, Лада, он жениться на тебе собрался.

– Слышу, – без всякого воодушевления кивнула девушка.

– А может, и женюсь.

Тимофей остановился, повернулся к Ладе и пристально, по-мужски твердо посмотрел на нее.

Она смутилась, молча отвела в сторону взгляд. Ей не понравилось, как он на нее смотрел. И вообще, она была не прочь избавиться от его присутствия. Все больше убеждался он, что с Ладой ему ничего не светит. Но чем запретней плод, тем он желанней. Самолюбие требовало от него победы над нею.

Они подходили к общаге, когда на пути снова возникла преграда. На этот раз парней было трое. И своим видом они внушали не в пример большее к себе уважение, нежели недавние работяги-забулдыги. Все трое как на подбор крепкие и в хорошей физической форме. Бритые головы, кожаные куртки, просторные джинсы, боты с широкими коваными носками. Они не наглели, не хамили, но их чрезвычайная уверенность в своих силах не вызывала никаких сомнений. И не обратить их в бегство так легко, как это было с недавним противником.

Было уже темно, и в тусклом искажающем свете уличного фонаря эти молодцы казались чуть ли не великанами. Но Тимофей ничуть их не боялся. Даже намека не было на предательский мандраж в руках и ногах. Он давно научился справляться со своим страхом, а война и вовсе сделала его бесстрашным. Говорят, что смерти не боятся только сумасшедшие, но Тимофей мог позволить себе не соглашаться с этим утверждением. Если он и боялся чего-то в бою, то лишь поражения.

Один из троицы – по всей видимости, главный – подошел к Ладе, мягко, но властно взял ее под руку. Метнув на Тимофея неприязненный взгляд, спросил:

– Куда ты ходила?

– Покурить.

Голос ее звучал робко, но взгляд сиял – хоть и не самым ярким светом, но все же. Похоже, к этому парню она питала более чем просто теплые чувства. Тимофею стало не по себе. Ревность холодной рукой схватила за горло.

– А это кто? – глянув на него, спросил парень.

Высокорослый, плотный в плечах, ухарское выражение некрасивого лица, подавляющая энергетика внутренней силы. С таким противником не стыдно было бы схлестнуться в жестоком бою.

– Тимофей. Надин брат, – сказала Лада.

– А-а... Надюха, привет!

Казалось, парень только сейчас заметил Надю. Нехотя улыбнулся ей, вяло махнул ей рукой. А к Тимофею потерял всякий интерес.

– Здравствуй, Захар, – робко отозвалась Надя.