Как быть волком

Она была теплой, и он чувствовал, что может летать.

Ее красота была сильнее, чем оргазм от самого жесткого порно, когда ты не дрочил три месяца. Ее кожа слаще колы. Ее глаза глубже дна всех зависимостей.

Eternel. J’aimrais que tout ca soit eternel.[7 - Вечно. Я бы хотел, чтобы это длилось вечно (фр.) Строчки из песни Hatik – Eternel]

Она выглядела как обещание счастья. В ее красоте было что-то классическое. Он чувствовал, будто находится рядом с ожившей статуей греческой богини.

Верить в то, что она реальна, было тяжело. Такого не бывает. Это невозможно. Невозможно быть настолько красивой.

Он чувствовал, что он падает, взлетая. Земля уходила из-под ног, он проваливался в страшную, чёрную, бездонную пропасть. От одного ее присутствия на его губах начинала плясать улыбка чеширского кота, нанюхавшегося валерьянки. Порно не помогало. Порно не вставляло так, как она. Порно мешало, ведь в последнюю секунду он всё равно видел ее. Ее спокойный, меланхоличный образ разрезал все его мысли. Он думал о том, как она выглядит Там. Что скрывается за этой рубашкой, за этими ужасно облегающими джинсами. Он мучился, как кастрированный кот, где-то в глубине всё еще чувствующий этот зов природы, но не могущий на него ответить.

Он провожал ее домой. Она не возражала. Она даже приветствовала.

Он писал ей ватсап. Она отвечала односложно. Он не понимал, как ему себя вести.

Он приглашал ее пообедать, просто, как коллеги. Она сказала, что у нее планы.

Она собиралась уволиться. Он чувствовал, что их время заканчивается.

Однажды вечером, сжираемый напряжением, он выпил бутылку шампанского, стоявшую у него еще с нового года.

Мне уже не 17. Пьяные признания в любви это mauvais ton[8 - Плохой тон]. Он написал ей. Через час удалил.

На следующий день он позвонил ей. Она не взяла. Затем, в вотсапе, у них состоялся легендарный диалог, по сравнению с которым вся драматургия Шекспира – это детский утренник.

21 января 20** года:

Она: – Звонил?

Он: – Да

ВСЁ. ТОЧКА. КОНЕЦ.

В последний день ее работы, это был четверг, он снова ее провожал. Они обнялись в конце.

На следующий день он снова увидел ее, когда она заходила отдать ключи. Она была без очков. Накрашена. Чёрные колготки. Он никогда не видел ее такой.

Для кого она так?

Он немного прошелся с ней. Его разрывало от ярости.

И всё же вечером он написал ей о своей идее для короткометражки. Она сказала, что подумает и ответит. Он был счастлив.

Их последней встречей стал понедельник. Он получил зарплату и купил себе четыре банки энергетика и сигарет. Он стоял вместе с пакетом на парковке и курил. Вечер медленно переходил в ночь. Он увидел ее, стоящую на светофоре. Когда она пошла, он понял, что это Она. Ее медленная, меланхоличная походка.

Он догнал ее. Проводил ее до дома. Они стояли друг напротив друг друга. Ее губы так близко к его. Он не сделал ничего. Он просто пожал ей руку.

IV

Петя ненавидел себя за свою трусость. За то, что он не поцеловал ее. А может он всё правильно сделал? Она не вела себе как девушка, которой он был интересен. Она не писала ему. Да, ну вот ты бы и узнал всё. Может быть, она бы ответила на твой поцелуй? И была бы твоей? Она. Твоей.

Ему хотелось застрелиться.

Он ненавидел себя, за свою жалкую, убогую жизнь, свою скучную работу, свой тупой мозг.

Ни сигареты, ни порно, ни сахар, ни музыка, ничего не помогало забыть ему свой позор.

Из личного дневника Ваьскина Петра Владимировича

Я лежал в кровати, изнемогая от невозможности уснуть. Мария. Что это было? Чем меня это зацепило? У меня были разные идеи на этот счет. Я не обольщался тем, что смогу найти правильный ответ на этот вопрос.

Вариант первый, самый «объективный». Мария – фертильная самка репродуктивного возраста, та самая (буээ) 10 из 10. Мой мозг посчитал ее идеальным устройством для продолжения рода. Следовательно, я мучился от невозможности реализации своей биологической потребности. Проще говоря, я просто хотел ее выебать и не мог, и из-за этого все мои страдания. Но ведь таких фертильных самок репродуктивного возраста пруд пруди вокруг, скажете вы, так почему же эта? Возможно, свою роль сыграло то, что мы провели достаточно много времени в одном пространстве. Человек, с которым ты так долго там находился, закономерно кажется тебе гораздо ближе, чем проходящий мимо.

Я успел очароваться ее улыбкой, рассмотреть ее со всех сторон. Кроме ее внешности я успел увидеть проблески ее личности, которая меня заинтриговала. Ну ёще бы, часто я встречал девушек, которые выглядят ВОТ ТАК да еще и культурологи и читали Бодрийяра? Нет, не часто. Ну вот и всё. Внешность + ум и мой внутренний кот запел свои поганые песни.

Вариант второй. Он включает в себя первый и добавляет психологию. Возможно, я «влюбился» в Марию как раз потому, что мы никогда не будем вместе. То бишь, я опять нашел, или создал, персонификацию своей травмы покидающей меня матери. Ну и всё, поехали домой, как говорится. Мда. Нахуй это всё надо?

Вариант с неврозом, наверно, ближе всего к правде. Но. Если убрать все наслоения и всю ту хуйню, которую мой мозг успел про нее напридумывать и оставить голое то, что есть, я просто хочу ее. Будет она со мной, не будет, получится, не получится, что там у нее в голове, я просто хочу ее выебать и успокоиться.

Всё. Это просто биология. Мальчик хочет девочку. Самец хочет самку. А когда мальчик девочку, хочет, но по каким-то причинам не может, начинаются закономерные страдания. Затем этим страданиям придается словесная форма и пишется нарратив.

Эх, Мария, Мария.

***

Всё свободное время он игралы в игры. Фарширование демонов успокаивало. Фарширование демонов было весело. А ещё веселее было убивать других живых игроков.

Painkiller, Serious Sam, Doom, Devil May Cry, Call of Duty, Battlefield, Resident Evil.

Когда игры надоедали, он читал. Фуко, Бодрийяр, Ницше, Лакан, Джон Н Грэй. Думать и рассуждать о жизни было легче, чем жить. Но и мужики, конечно, интересно писали. Сос мыслом.

Дрочить было грустно. Унизительно. Но он всё равно дрочил.

ЧАСТЬ II

I

Ему снилось, что он в деревне. Тёмный зимний вечер. Они шли вместе с Машей. Она была в чёрной куртке и голубой шапке. Без очков. Они смеялись. Им было хорошо. От таких снов не хочется просыпаться. Но вдруг она исчезла. Он остался один. Он переместился в центр замерзшей реки, находившейся в самом центре деревни. Вокруг стало темнее. К нему приближалась тень. Большая тень.

Пете стало страшно. Очередной кошмар. От таких снова хочется поскорее проснуться.

Ты и не спишь.

Петя вздрогнул.

Проснись.

А, ну да, это один из тех кошмаров, которые начинаются с того, что тебе кажется, будто бы ты проснулся.