Всё, чем живём, дорожим и рискуем. 24-х серийный киносценарий по мотивам приключенческого, научно-фантастического романа «Тайна Вселенской Реликвии» ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ, в шести сериях

Глаза горят неистовой одержимостью и убеждённостью в правоте своего дела.

Всё рассчитано точно. На преследующий курс смерча Сапожков выходит на полминуты раньше и тут же ложится на него, выжимая из аппарата максимальную мощность.

Усиливается встречный ветер, швыряя в «Сфероид» мелкую и густую водяную взвесь. «Долговязый Джек» стремительно настигает «беглеца».

МИТЯ

(вслух)

Пора!..

Приподняв маску, на какое-то мгновение прижимается губами к красующемуся на его запястье апотропею, подаренному ему Лорид.

Обеими руками хватается за рычаг управления движением аппарата.

МИТЯ

(кричит)

Живы будем, не помрём! С Богом!

Резкий разворот на девяносто градусов. Прозрачная двойная сфера по инерции выходит из посадочного места.

Рама-носитель на полном ходу удаляется в направлении, перпендикулярном курсу следования смерча.

«Сфероид» касается поверхности воды и, почти мгновенно, потеряв скорость, углубляется в неё.

От внезапной остановки под Митькиной тяжестью трещат ремни безопасности. Он больно стукается подбородком о коленку. Несколько раз, совместно со сфероидом, переворачивается через голову. Чертыхнувшись в душе, вспоминает, что забыл расстопорить сферы, одну относительно другой.

Тут же исправляет допущенную оплошность движением большого бокового рычага. Тем самым он обеспечивает внутренней сфере необходимое устойчивое положение. Это позволяет пилоту сохранять вертикальное положение туловища в любой ситуации.

Порывы шквального ветра бросают сфероид во всех мыслимых и немыслимых направлениях, не позволяя сориентироваться в окружающей обстановке. Внутренняя сфера то покачивается из стороны в сторону, то начинает не быстро прокручиваться на одном месте.

В то же самое время внешняя сфера, под напором воздушных и водяных масс непрестанно крутится в различных направлениях, бесшумно обкатываясь межсферическими шаровыми опорами.

Но вот «Сфероид» начинает покачиваться, словно при небольшой волне, затем как-то мелко дрожит. Сапожков ощущает, что завис вместе с ним в воздухе.

Внешняя сфера бешено вращается. Ещё мгновение, и «Сфероид» идёт вертикально вверх, всё сильнее и глубже вдавливая отважного исследователя в сиденье кресла.

Митька понял, что внедрение состоялось и произошло в самую сердцевину смерча.

Воспарение свершается с неимоверным ускорением.

На своих губах Митька ощущает тёплый, солоноватый привкус. Носом пошла кровь. Несмотря на противошумовые наушники, уши закладывает так, что кажется вот-вот лопнут барабанные перепонки.

В довершение ко всему нечем дышать. В голове мутнеет. Перед глазами круги.

Сапожков чувствует, что теряет сознание. Превозмогая приступы тошноты и предательское ощущение безысходности, он слегка приоткрывает вентиль подачи кислорода. Безрезультатно.

И тут только случайно обнаруживает, что кислородный шланг в одном месте сдавлен ремнём безопасности. Угроза тут же ликвидирована. Упругая струя кислорода выводит его из полуобморочного состояния. Кружится голова.

С начала подъёма проходит сорок пять секунд. Сапожков это зафиксировал точно, по своим часам.

И вот на исходе первой минуты адский круговорот выносит его на поверхность облачного покрывала.

Это свидетельствует о том, что находится он на самой вершине смерчеобразования.

Аальтиметр показывает высоту в две тысячи метров.

Необычайно красочная, фантастическая картина, которая может присниться разве что во сне, предстаёт перед пытливым Митькиным взором.

Вверху, прямо над головой, – огромный, багряный диск Солнца, впечатанный в голубую оболочку небосвода.

Внизу, у самых ног, – неистовство восходящих потоков.

В их глубине – ломаные линии грозовых разрядов.

Сфероид бросает то вверх, то вниз, словно теннисный шарик в струе воздуха.

Сапожков отчётливо различает синеющую даль горизонта и мрачные контуры острова Проклятий.

Получасовой марафон на вершине смерча завершается на тридцатой миле. «Сфероид» медленно погружается в бушующую бездну облаков.

Ощущается явное падение. Видимость улучшается. Мгновение спустя, Сапожков видит, что шапка грозовых облаков стремительно уходит вверх, а сам он вместе со своим сфероидом, летит вниз. Падение происходит на самый пик вершины рушащегося нижнего водяного конуса смерча.

Это обстоятельство как раз и сыграло роль амортизирующего буфера, смягчив удар в момент приводнения.

Совершив несколько вертикально-затухающих колебаний, сфероид мирно маячит на волнах, наполовину погружённый в воду.

Усталым движением руки Сапожков стягивает с лица кислородную маску и облегчённо вздыхает.

Откинувшись на спинку кресла, он щёлкает маленьким рычажком тумблера.

В эфир несутся сигналы с позывными радиомаяка…

НАТ/ИНТ. БАРК «КАССИОПЕЯ» – ДЕНЬ

С той поры, как Сапожков на своём аппарате покинул борт «Кассиопеи», прошло тридцать пять минут.

С иностранных судов летят радиограммы-запросы. Просят разъяснить суть только что увиденного – какого-то затеянного советскими учёными эксперимента по внедрению в смерч аппарата непонятной конструкции.

Высказывается неподдельное восхищение мужеством исследователя, дерзнувшего ринуться на смерч.

В иных посланиях мелькают нотки сочувствия и даже преждевременного соболезнования.

Но как бы там ни было, за истекшие полчаса Остапенко успевает «погасить» ещё три смерча. Но на них уже никто не обращает внимания. С их саморазрушением все как-то само собой уже свыклись.

Саня, равно как и Кузьма, полагает, что действия его так и остались никем незамеченными.