Всё, чем живём, дорожим и рискуем. 24-серийный киносценарий по мотивам приключенческого, научно-фантастического романа «Тайна Вселенской Реликвии». Часть первая в шести сериях

…я в прошлом году двух щук словил, поди ж ты, фунтов двух каждая, не мене.

Как ворочусь, тут же и на заимку двинемся. Торопиться нам надобно. Дед, кажись, больно уж хворый.

Савелий намеревается уходить. Лёвушка дотрагивается до локтя его руки.

ЛЁВУШКА

Тять, а тять!

САВЕЛИЙ

Что тебе?

ЛЁВУШКА

Ты ничего не чуешь?

САВЕЛИЙ

(недоумевая)

А что?

ЛЁВУШКА

Да ты вслушайся хорошенько. Кажись где-то что-то гудит.

САВЕЛИЙ

Где?

ЛЁВУШКА

(указывает рукой)

Да вон там.

Савелий прислушивается. В шуме таёжного водопада тяжко различить какие-либо посторонние звуки.

САВЕЛИЙ

Тебе, видать, померещилось.

Кладёт ладонь на плечо сына. Но в этот момент вдруг явственно, откуда-то с южной стороны, слышится нарастающий гул, перемежающийся раскатами грома.

В одно мгновение небо окрашивается в нестерпимо яркий свет. Над головами путников стремительно проносится в северном направлении огромное, светящееся шаровидное тело. Стоят неимоверный гул и грохот.

Необъяснимая сила кузнечным молотом прижимает его к земле.

САВЕЛИЙ

(сыну, сдавленным голосом)

Ложись!

Оба бросаются ничком на землю, в ужасе инстинктивно закрывают головы ладонями рук.

Раздаётся взрыв оглушительной силы. Всё ходит ходуном. Следуют ещё несколько чередующихся громовых раскатов. Лёвушка от нестерпимой боли в ушах зажимает их ладонями и, в этот миг, его подбрасывает сажени на три вверх. Швыряет куда-то в сторону…

Лёвушка приходит в себя. С трудом открывает глаза Нечем дышать. Нащупывает под собой мягкий мох.

Поворачивается на живот, опирается локтями о землю, предпринимает попытку приподняться.

Отрывает тело от земли, привстаёт на колени. Попытка встать на ноги результатов не приносит.

Он беспомощно опускается на моховую подстилку, охватывает голову руками, опершись локтями на колени.

Ладони рук, стискивающие лицо, скользят вдоль него и ощущают что-то липкое и тёплое. Лёвушка смотрит на ладони, видит на них следы крови.

Савелий, шатающейся походкой, спотыкаясь и падая, уже приближается к сыну. Всё лицо его в красно-лиловых кровоподтёках и ссадинах.

Из уголков губ сочится кровь. Правой рукой он поддерживает переломанную левую руку.

Что говорит, о чём спрашивает его отец, Лёвушка, как не пытается, разобрать не может. Он ничего не слышит. В ответ с его губ срываются какие-то нечленораздельные слова.

Ухватившись за подставленный отцом локоть, он с огромным усилием отрывается от земли. Затуманенным взором оглядывается вокруг.

От леса, только что окружавшего его, не остаётся и следа. Почти весь он повален более, чем за версту в южном направлении от водопада. Осталось лишь оголённое редколесье с дымящимися и пылающими вершинами.

Там, где только что был водопад, лежит нагромождение камней. Речки и в помине след простыл. Землю заволакивает едкий, удушливый смрад где-то горящей тайги.

А небо безоблачно и сине. Кругом – гнетущая, зловещая тишина. Ни крика птиц, ни шороха зверей. Откуда-то из-под стелящейся пелены дыма выныривает Баламут, отфыркиваясь, беспрестанно тряся головой и жалобно скуля.

Всё нехитрое снаряжение путников куда-то бесследно исчезает. Вместо одёжи с них свисают жалкие лохмотья.

Савелий всё говорит и говорит, указывая куда-то в сторону и поддерживая сына.

ЛЁВУШКА

(догадывается)

Дедушка!..

Оба с великим трудом пробираются через дымящийся лесной повал. Обходят, переступают, перелезают через стволы когда-то могучих, вековых кедров и лиственниц. Лес

полыхает очагами.

Впереди маячит просвет поляны, на которой находится заимка. Выйти на неё не предоставляется ни малейшей возможности. Вокруг горит лес.