В этом неспокойном, бушующем мире

А вот на листочке жук не жук, таракан, не таракан, а так себе. Ой! Заскворчал! Так ведь это же, наверное, сверчок! Какой отвратительный. Наш пострел всюду поспел! Дай-ка его щёлкну. Вот так! Каждый сверчок знай свой шесток.

РАССКАЗЧИК

В самоотрешённости натуралист возводит глаза к небу, умилённо восклицает.

НАТУРАЛИСТ

(делает глубокий вдох)

Боже мой! Какие ароматы источает природа! Какие подарки она нам превозносит! Это вам не вандам нотрдам. Это о-го-го-о! Правда, мой нос улавливает (тщательно принюхивается) некоторую примесь запахов не экологически чистого продукта, предопределяя некоторое его несоответствие жизнеутверждающим устоям, определившимся в природе. Повеяло чем-то недостойным моего тонкого обоняния. Ловлю себя на мысли, что здесь что-то не так. Так и есть! Ступня моей правой ноги по щиколотки углубилась в экскрементальные отбросы какой-то коровы. Фу-у!

(С отвращением)

Какая гадость! Кстати, самые глупые животные, так это коровы. Представляете? Выпускают на автомагистраль корову, а она, подлая, начинает нарушать правила дорожного движения! Каково, а? Я вас спрашиваю! Ну не тупое ли животное?

РАССКАЗЧИК

Натуралист несколько раздражён. Делает шаг в сторону. Морщит нос.

НАТУРАЛИСТ

(с явным недоумением на лице)

Но позвольте: что же это такое? Другая нога моя погрузилась – не побоюсь этого слова – в отвратительный конгломерат отбросов общества, известный под названием «gomo sapiens fikalies».

Люди! Я люблю вас! Но какая, извините за выражение, сволочь умудрилась всё же посреди дороги пометить подобным образом своё местопребывание? Так уж тяжело было спрятаться за кустик? Так нет же, у всех на виду! А воздух!.. Знал бы, что такое случится, респиратор прихватил бы с собой из дома.

Человек! Мне стыдно смотреть тебе в глаза. Да, природу любить надо, но… в меру. Какая невоспитанность, я бы даже сказал – безнравственность, должны были руководить лицом, позволившем себе подобную омерзительную выходку. Ну не свинья ли оно после этого? Хотелось бы посмотреть ему прямо в глаза и воскликнуть: «Да-а-а-… уж!»

РАССКАЗЧИК

Продолжая путь, натуралист размышляет далее, в уме составляет план дальнейших действий.

НАТУРАЛИСТ

(про себя)

Ну, ничего. До баламутки-речки уже недалече. Прополоскаю свои ортопеды в её водах, сам в них побарахтаюсь. Подраскинусь на травке-муравке. Понежусь в лучах дневного светила. Полюбуюсь пейзажем и, до краёв переполненный жизненными силами, ворохом наблюдений и впечатлений, довольный, радостный и счастливый ворочусь в родные пенаты. А пока присяду-ка на тот вон бугорочек под деревом, отдохну. Какой мягкий бугорок. Словно перина. Уф-ф, душно! Но всё равно: хорошо-о!

РАССКАЗЧИК

Молодой человек присаживается на непонятный бугорок, Утирается носовым платочком. Отмахивается от насекомых.

НАТУРАЛИСТ

(с раздражением)

Какое надоедливое насекомое! Кш-ш пчела! Жужжит и жужжит перед носом, запах мой её, видите ли, прельщает. Брысь, обезьянья морда! Ага, полетела в своё осиное гнездо. А я его прутиком разворошу, прутиком. Вот так! Разволновалась пчелиная стая? Так тебе! А комары. Эти скоты кровожадные, словно взбесились. Так и норовят, так и норовят укусить, да побольнее…

Опять эта пчела. Не пчела, а крокодил какой-то! Ну, достала. Сколько их кружит возле меня, мать честная! Я к природе со всей душой, а она ко мне задом, нуль внимания, игнорирует значит, агрессивно настроена. Понесла меня нелёгкая на природу без соответствующей подготовки, без практических навыков. Но ничего: всё равно «их либе натюрлих», хотя она меня не того, не особо-то жалует.

Человеки! Я испытываю к вам наилучшие чувства, но в каком именно месте вас видел, что-то не припомню.

РАССКАЗЧИК

Натуралист лезет рукой за шиворот, кряхтит, извивается всеми частями тела, пытаясь отогнать насекомых.

НАТУРАЛИСТ

(с ещё большим раздражением)

Ну, заели комары! А за шиворот, кажись, пчела – это мурло, – заползла, аж мурашки по всему телу. Позвольте, господа! На чём же это я сижу? Никак на муравейник угораздило меня приземлиться. А эта пчела просто достала. Да никак целый рой вокруг меня вьётся. Целый муравейник под одёжей. Пчёлы с комарами атакуют. Ортопеды в чём-то непристойном, весь в паутине… Караул!!! Ой! В правую ягодицу ужалила, стервоза! Бежать! Бежать, куда глаза глядят. Нет, лучше к речке. В ней моё спасение. Успею добежать, напрямик, напролом через кусты и овраги. Ой мама! Жалят со всех сторон, оголтелые…

РАССКАЗЧИК

Натуралист с воплями и стенаниями свершает бег на длинную дистанцию с естественными препятствиями.

НАТУРАЛИСТ

(конкретно озабоченно)

А-а-а-…Только так. Да что же это такое! Судьба раздаёт мне подарки налево и направо. Полнейший отпад с дискомфортом. А вот и быстрая речка, хотя могла бы течь чуть-чуть и помедленней. Раздеваться? Нет времени. Муравьи всё тело облепили, кусаются, а пчёлы с менторским изяществом жалят беспощадно. Нет! Только в воду. Как есть. Не разоблачаясь. Была не была. Бултых! О майн гот! Выпустил из виду, что плавать не умею, а выныривать-то надо.

РАССКАЗЧИК

Натуралист беспомощно бултыхается и барахтается в водных просторах речки-баламутки, создавая вокруг себя фонтаны брызг.

НАТУРАЛИСТ

(вытаращивает глаза)

Выныриваю… Открываю рот, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха… У-у-у-..! Какая-то бешеная пчела вонзила своё поганое жало в мой нежный язык.

РАССКАЗЧИК

Молодой человек, потеряв всякую надежду на благоприятный исход своего путешествия, отдаётся воле судеб и провидения.

НАТУРАЛИСТ

(в отчаянии)

Всё! Погибаю, тону, отдаюсь воле волн и Всевышнего! Но что это? Мои ноги ощущают земную твердь.

(облегчённо)

Оказывается, воды всего ничего, по пояс. Значит не всё ещё потеряно. А я-то, хороший человек, боялся.

Пчёл и след простыл. Они, по всей вероятности, полетели поминки по мне справлять. И муравьи, эти парнокопытные, уже не кусаются. Захлебнулись и подохли, видать.