Любовь и голуби

Надя молчит.

Я чё с голубями-то вошкался, знаешь? (Поучая.) А-а.

Надя. Желта вода в голову ударила, вот и вошкался.

Вася. Ну чё ты говоришь?

Надя. Стыдобушка. Все мужики как мужики, а ты с пацанами связался и давай: фьить да фьить! Людям в глаза смотреть совестно.

Вася. Ага, в карты лучше штаны протирать… Шубы эти, костюмы, ёшкин кот…

Надя. Я про карты ничё и не говорю. Те после работы как очумелые в шесят шесть хлещутся, ты по крышам прыгаешь… Кака разница? Что то – зараза, что то – зараза… Никакого интереса.

Вася. Тю ты, мама родная.

Надя. Чё?

Вася. Чё ты болтаешь-то, когда не понимаешь?

Надя. Значит, ты много понимаешь: ум из ушей лезет – девать некуда. Иди к курортной своей да и учи ее.

Вася. Ее опять суешь…

Надя. Органы движения они лечили… Поотрубать вам эти органы, чтоб дурью не маялись. От как славно-то было бы. (Пауза. Заплакав.) За чё ни возьмусь – все из рук валится. Ноги какие-то неходячие сделались. Натворил делов… И сам весь избился. Я ж вижу. С магазина или с базара иду домой, к воротам подойду и трясусь. Думаю, нет тебя, а мне тогда чё там делать? Зажмешься и идешь, вид показываешь, что нерасстроенная. Оля вон вся захолодела. Уйдет за баню и плачет, на саму себя непохожая, прямо лунатичкой стала. Задразнили, поди, в пионерском – вот и сбежала. Как заходит, заходит по дому… Все сердце оборвала мне.

Вася (плачет, сжав зубы). Надя… Я… я… Я не думал раньше… Я умру, Надь. Слышь? Не сам. Я умру за вас, Надь. Я не знал раньше. Как-то не думалось про это. Пусть режут, пусть чё хотят со мной делают, только чтобы вы были… Жили… Обидел вас, а теперь как хошь расплачусь. Хошь смертью своей…

Надя припала к Васе. Плачут оба взахлеб, счастливо.

Прости меня, Наденька… Прости.

Надя. Васенька…

Вася. Наденька…

Надя. Васенька…

Вася. Наденька…

Надя. Васенька…

Вася. Наденька…

Надя. Васень…

Вася. Наденька…

Надя. Ва… Ой… Прям счас?

Вася. Надень…

Надя. Васенька… Уви…

Вася. Доченька моя…

Надя. Васенька… А… А…

Вася. Любовь моя…

Надя. Ой, ты моя… Любовь моя.

И стало на земле темно и тихо. И сыпанули поверху звезды, и проплыл из конца в конец месяц… Один, другой.

Картина одиннадцатая

Надя и Вася стоят друг против друга на прежнем месте. На Васе уже телогрейка, сапоги. Надя тоже в пальто. Они бросаются друг к другу. Целуются.

Вася. Ну как?

Надя. Все разбежались. Оля в школу, Люда на работу, Леня в техникум.

Вася. Все ж таки, по-моему, Алеха нас тогда припутал.

Надя. Ага… Подошел бы да как дал бы тебе.

Вася. А если не один? С кралей…

Надя. Болтаешь какую-то ерунду. На вот. (Достала из сумки сверток. Развернула.) Раненько встала, пока ребята спали, напекла. По столовкам-то не шибко разгуляешься. Ешь.

Вася ест. Пауза.

Вася. Вкусно.

Надя. Ой, чё вспомнила! Позавчерась тетя Шура зашла! И как ни в чем не бывало. Надя – то, Надя – се. На меня зырк, зырк и улыбается. Я говорю: «Вы чё, теть Шура?» А она: «Ничё. Тебе весело, и мне весело». Может, узнала, что мы с тобой встречаемся?

Вася. Как?

Надя. Может, сказал кто?

Вася. А кто скажет, кто знает? Запартизанились, ёшкин кот.

Надя. Ладно тебе.

Вася. Может, по лицу твоему поняла?

Надя. А как? Я уж на людях хмурюсь стараюсь.

Вася. Старайся не старайся – глаза-то не замажешь. Вон как светятся, аж слепят. (Хочет поцеловать Надю.)