Абсурд

Снова все замолчали, теперь как-то неловко, не зная, что сказать.

– М-да, не получается. А было бы лихо, – поскрёб небритый подбородок Князь.

Налили ещё. Фёдор угрюмо смотрел в угол.

– Эх! – вдруг ударил по коленке он. – Где наша не пропадала! Полетим. В случае чего, выкручусь как-нибудь.

Все разом оживились, особенно Рыжик.

– Только, чур, мужики, поутру решений не менять. А то сейчас вроде как выпивши. Давайте всё по совести делать, – раздельно проговорил Павел.

– Гадом буду, если не полетим, – заверил Фёдор, со стуком поставив на стол пустой стакан. – Как, Павловна, не передумала дочку вызволять?

– Да я-то нет… Лишь бы у вас худо не было…

– Не будет. Аэродром, я слышал, там есть, функционирует. А больше нам не надо ничего. Только такие дела на свежую голову делаются. Так что спирт оставим – пошли спать.

Глава 5. Риск

На сон расположились кто где. Впрочем, с достаточными удобствами: у Федосьи в запасе оказалась куча тюфяков, одеял, полушубков – было что постелить и чем укрыться. Погасили свет. Мужики быстро засыпали. Даже Князь, поначалу заведший разговор с Фёдором, потихоньку замолк и вскоре негромко захрапел. Я уснул позже всех, взволнованный предстоящим приключением. Последнее, что отложилось в утомлённом мозгу, это долетевший сквозь дремоту вздох Еремея: «Эх, судьба, судьба…». Старики не спали, ворочались, шептались о чём-то и, думаю, долго ещё не смыкали глаз, вслушиваясь в тяжёлое дыхание крепко спящих, незнакомых им до сегодняшнего дня случайных людей, которые завтра собираются круто вторгнуться в жизнь их семьи.

– … А где может быть Толик этот, который с Галиной вашей знался? Если у него серьёзный настрой, то, думаю, его надо с собой взять, – голос Князя был первым, который я услышал, пробудившись.

– Да где ему быть? Дома, наверное, сегодня же воскресенье, – ответила Федосья.

К стыду своему я обнаружил, что все уже давно встали.

– А-а, студент вольной жизни проснулся. Вставай, Владимир, чай стынет, – Князь поставил на плиту подогреваться большой чайник. – А ты, Федосья, сходи-ка до Толика. Пусть придёт, потолкуем.

Пока Федосья ходила за Толей, в дом вкатился запыхавшийся мальчуган лет шести-семи со сбившейся на глаза шапкой:

– Дедушка Елемей велел сказать, что самолёт плилетит в девять солок пять, – выпалил он радостно с порога.

– Герой, мужик, вовремя сообщил. Угощайся, – протянул ему горсть конфет Князь.

– Не, я лутсе молока, – сказал посыльный, шмыгнув носом.

– Как хочешь. Наше дело предложить, – Григорий подвинул ко краю стола почти полную литровую банку молока.

– Я сичас, – мальчуган зубами снял рукавички, подошёл к столу и почти без передыху выпил всю банку. Поставил пустую на стол, важно вытер рот рукавом. – Пасибо, я пошёл.

– Важнеющий пацан, – засмеялся Князь. – Слышь, Артюха, тебе замена растёт – видел, как он эту банку боднул?

– Пускай себе, – Павел был более обычного задумчив, как и сидящий рядом Рыжик.

– Ну, я пойду к самолёту, вы тут с парнем без меня разбирайтесь, – сказал Фёдор.

Вскоре пришла Федосья с Толей, который оказался круглолицым невысоким крепышом лет двадцати пяти.

– Та-ак, это, значит, ты Анатолием будешь? – окинул его изучающим взглядом Князь. – Это как же ты, друг милый Толя, допустил, что Галину твою какой-то Чумной плёткой ласкает? Ты мужик, или как? Боишься Чумного?

– Кто боится? Я? Не брехал бы… – растерянно набычился Толя.

– Ну ладно, ладно, – примирительно сказал Князь, – давай о деле. Тебе Павловна, я думаю, по дороге обстановку объяснила?

Анатолий кивнул.

– Так летишь?

–Да.

– Ну и добре. Теперь так: кто ещё полетит?

– Я лечу! – я постарался придать своему голосу как можно больше твёрдости.

– Да все летим, – сказал Рыжик, – сила может пригодиться. А Володя – он грамотный, в случае чего – знает, куда и как писать.

– Ясно. Я думаю, и деда надо взять. Он там по-свойски с начальником аэропорта договорится, чтобы шуму лишнего не было. Да и отец всё же.

Послышался нарастающий гул самолёта. Из окна было видно, как он приземлился и подрулил к машине Фёдора, как выходили пассажиры, разгружалась почта, как беседовал Фёдор с прилетевшими лётчиками. Меня оставили помочь Федосье: принести воды, дров и когда я пришёл на поле, прилетевший самолёт уже разбегался для взлёта.

– Ну что – порядок, мужики. Горючее есть, можно на штурм! – бодро пригласил на посадку Фёдор.

Мы – все шестеро – вошли в самолёт, закрыли дверь. Фёдор запустил двигатель и машина долго надрывно выла на месте. Ждали, когда тронемся и начнём выруливать для взлёта. Но вместо этого мотор стих. Фёдор, от дверей в кабину пилота, глядя в сторону, сказал:

– Мужики, что-то с машиной не в порядке…

– Вот те раз! Опять двадцать пять… – сплюнул Князь. И исподлобья глянул на Фёдора. – Лётчик, ты, часом, не сдрейфил? Так и скажи, что лететь не хочешь.

– Ты из меня шута не делай! – голос Фёдора сорвался на крик. – Говорю – машина не в порядке!

– А что: что-нибудь случиться может? – осторожно спросил Рыжик.

– Случиться, – хмыкнул Фёдор. – Может, Коля, может. Гробануться можем, вот что может случиться.