Пляски розовой лошади

Фридман налил виски, поднялся с места и с улыбкой начал речь:

– Уж не знаю, что там имел в виду товарищ Судьбоносный, когда выражал сомнения – долетим, не долетим… Но я вам как инженер скажу одно: двигатели нас дотащат! Это сто процентов. А потому, если вдруг что, – вопросы не ко мне…

Раздались смешки.

«Точно еврей», – сказал социолог Конюхов.

«Ага», – поддакнул Заброшенный.

Фридман продолжил:

– Тут же главное что – разделить ответственность. Понимаете? Занять, так сказать, свою нишу… А если занял – будь уверен и не отпускай. Вот вам совет от старого толстого еврея. – Лицо его стало серьезным. – И нам всем желаю того же: не отпускать и не сдаваться. Мы тут первые. И в этом полете, и на той планете. Это нельзя отпускать. Это наше. За это и выпьем!

– Ура! – поддержал Судьбоносный.

Все выпили. Снова какое-то время закусывали, что-то обсуждали.

Когда подошло время, право третьего тоста предоставили Блоку. Ученый поднялся, держа в руке стакан с виски, и произнес:

– А хорошо все-таки, что мы затеяли это путешествие. Есть время поразмыслить, отдохнуть, пофантазировать, подумать о звездах… Увидеть их, конечно, нельзя, но хотя бы подумать… И тем, кто на Земле, ведь даже не представить этого. Они думают, что путешествие – это романтика. Что, мол, сидят они сейчас там, смотрят в окошко, слышат стук колес да пьют чай из стаканов в подстаканниках. Отхлебывают, а когда ставят его на стол, ложка так звенит, звенит, ударяясь о стакан. А ведь все совсем не так. Наше путешествие особенное. Окон тут нет, стука колес – тоже, и, – он приподнял стакан и посмотрел на него, – пьем мы не чай. А потому хочу пожелать нам всем удачи, успешного продолжения и завершения дела, которое мы начали и о котором, кроме нас, никто (ну, почти никто) не имеет ни малейшего представления.

– Это хорошо! Это было хорошо, товарищ Блок! – сказал Судьбоносный, приподнимаясь и протягивая стакан, чтобы чокнуться.

Когда выпили, он продолжил:

– Вот не зря Ваня – умнейший человек, и, скажу я вам, не только на Земле, но и в космосе!

Все одобрительно закивали и поддержали эту мысль. «Да, да, Блок – гений!», «Ваня – мозг!», «У них там такого ума нету!»

– Это все так, – продолжал Судьбоносный. – А между тем, вы даже не представляете, насколько он хорош! Даже не представляете! – Он сделал паузу. – А я представляю! Так как знаю, что Иван Сергеевич приготовил для нас сегодня.

– И что же? – спросил Проторгуев.

– Я открою тайну потом, когда все скажут по слову и приподнимут себе настроение с помощью имеющихся в нашем распоряжении средств. А следующий тост предлагаю произнести самому любознательному, а заодно и нашему надежному защитнику – товарищу Проторгуеву!

Таким образом и продолжался банкет. Руководил действом Судьбоносный, назначая говорящего тост, задавая тему беседы и направляя ее в нужное русло. Все выпивали, закусывали, перекуривали. Через два часа последний тост произнес социолог Конюхов, изрядно уже подвыпивший:

– Друзья, я хочу поднять бокал за то, чтобы то общество, в которое мы скоро окунемся… Это я как социолог говорю… То общество… Знаете… Я изучил, посмотрел… Это ведь не вполне общество в нашем понимании… Это, вы уж простите меня, – настоящий зверинец… Короче, хоть мы туда и направляемся, но желаю нам посмотреть совсем немного и так, чтобы… Ну, короче, чтобы этот зверинец нас не съел…

Он задумался и добавил:

– И мы – его. Вот!

– Неоднозначно, но замечательно! – сказал Фридман.

Выпили.

– А товарищ Конюхов как минимум наполовину прав, – сказал Проторгуев. – Публика там еще та, судя по фото, которые мы видели. Сожрут и глазом не моргнут.

Все согласно закивали.

– Но вот в том, что мы сожрем их, – продолжил Проторгуев с усмешкой, – у меня большие сомнения.

Все разделили иронию безопасника, и только Блок всерьез задумался и сказал тихо:

– Кто знает…

Судьбоносный как будто не слышал этой части разговора.

– А что там за публика, мы как раз и проверим с помощью… – начал было говорить он, но вдруг остановился, переведя взгляд на дверной проем. – А вот и…

Все посмотрели на дверь. На входе в столовую стоял Капитан Назаров с женщиной – судя по всему, своей женой.

«Пляски розовой лошади»

Глава 6. Торжество

Как только Авнозар вошел в зал и двери за ним закрылись, лакей, который объявил его появление, сделал два шага навстречу, учтиво поклонился и сказал:

– Господин Авнозар, ужин начнется через десять минут. Трапеза будет проходить вон в том зале. – Он показал рукой на двери, за которыми, судя по всему, находилась нужная комната. – Ваше место за столом отмечено табличкой с именем. Скажу сразу, что вы – второй справа от Короля. – Лакей лукаво ухмыльнулся и добавил: – Чрезвычайно почетно!

Он поклонился еще раз, отступил назад и застыл в надменной позе. Тут к Авнозару подбежал другой лакей с подносом шампанского и предложил угоститься. Он взял бокал, хотел было выпить его залпом и даже потянулся за вторым, когда первый только поднес к губам, как вдруг подумал, что в таком изысканном обществе, скорее всего, это будет расценено как бескультурье. Немного пригубив искрящегося напитка, Авнозар протянутой для второго бокала рукой сделал знак лакею: мол, достаточно, спасибо. Лакей пожал плечами и ушел.

Авнозар глотнул еще шампанского и задумался, уставившись на стакан.

– А все же надо было взять два! – услышал он голос и встрепенулся.

К нему, обворожительно улыбаясь, направлялась девушка. Глядя на нее, он обомлел и отметил: юна, нежна и прекрасна, наверное аристократка, дочь какого-то знатного вельможи, может министра… Вот бы затащить ее в постель! Однако, несмотря на храбрый настрой в мыслях, на деле он растерялся: вместо того чтобы что-то сказать, только открыл рот и, глядя на нее, снова застыл. Она тем временем подошла и, протягивая ему руку, подтвердила:

– Да, да, это я сказала! Не удивляйтесь! Такая уж у меня натура: что вижу, о том и пою…

Она рассмеялась и продолжила:

– Дора! Я тут… М-м-м… Работаю…

– Работаете? – переспросил Авнозар.

От этого ее признания его первоначальный пыл начал угасать, а вспыхнувшие в мозгу образы министров и прочих высокопоставленных чиновников померкли и рассыпались. Ее лицо уже не казалось таким привлекательным, а платье выглядело дешевым. На шее было, ясное дело, не колье из настоящих бриллиантов, а дешевая бижутерия. Голос ее вдруг зазвучал грубовато, а манеры мгновенно стали вульгарными. И все из-за этого: «Я тут работаю»…

– Да, – ответила она. – Подрабатываю… Знаете… То одно, то другое…

«И как я сразу не разглядел?! – изумился Авнозар, уже досадуя, что впустую тратит с ней время. – Обыкновенная служанка».

– Может быть, выпьем шампанского? – предложила она.

– Сама выпьешь! – сказал Авнозар, приняв надменный вид, и зашагал прочь – в сторону дверей, ведущих в комнату, где должен был начаться ужин.

Он шел с гордо поднятой головой мимо других гостей, которые, казалось, смотрели на него немного странно, со снисходительной улыбкой. Впрочем, он мало придавал этому значения, очень гордясь тем, как отшил эту неряху (уже так он про нее думал), показал ей ее место, а заодно и свое – полноправного члена высшего общества, равного среди этих вельмож. Он шел, стуча каблуками по полированному паркету, и произносил про себя: «Авнозар Долгожданный», «Его сиятельство Авнозар Долгожданный», «Его Высокопоставленное Могущество Авнозар Долгожданный». Это нелепое, как показалось сначала, прозвище «Долгожданный» уже начало ему нравится. И имя, это дурацкое имя – Авнозар, которое он всей душой ненавидел с того момента, как впервые услышал, теперь казалось не таким уж плохим. «А что… Звучит!» – думал он.