И.В. Сталин: в горниле Великой Отечественной

Вопрос о зависимости военных установлений (в строительстве армии, обучении и воспитании войск, оценке военной обстановки, разработке и осуществлении замыслов, планов и решений по ведению боевых действий и т. д.) от общесоциальных факторов (социального характера государства, классов, партий, их отношений, идеологии, от изменения социального положения людей и т. д.) был поставлен в новейшей истории в связи с буржуазными революциями, особенно в связи с Великой Французской революцией, войнами Наполеона (XVII–XVIII–XIX века). В научных трактатах буржуазных военных теоретиков выдвигались идеи о влиянии общесоциальных, классовых, политических факторов на войну, на действия войск, военачальников и полководцев. Клаузевиц уже подчеркивал, что военные решения, военные действия определяются общей обстановкой, но прежде всего политической.

Творчество Сталина в этой сфере выражалось в том, что он реально утверждал социальный подход при определении общей и военной стратегии ведения войны, в оценке обстановки, в разработке, принятии и реализации замыслов, планов, директив, решений, формировании, воспитании и сплочении войск, укреплении тыла, путей достижения побед. Социальный подход в этих делах он понимал как непременный учет общей социальной обстановки, «социальной среды» в районах боевых действий (положительного или негативного отношения населения к Советской власти, ее политике, действиям ее войск, а также политике и действиям противника и т. д.), социальной значимости тех или иных фронтов, выборе районов, из которых наносится главный удар по противнику. Социальный подход при принятии стратегического решения по разгрому Деникина в 1919 году с полным основанием считается ярким примером на этот счет. Сталин заблаговременно предупреждал о возможных стратегических поражениях советских войск из-за пренебрежения социальными аспектами военно-политической обстановки: неадекватные оценки социально-политических и военных возможностей противников советской России на Западном (особенно Петроградском) и Восточном фронтах весной и летом 1919 года, при планировании и осуществлении боевых действий против Польши в 1920 году и др.

После нападения Польши на Советскую Россию и успеха красных войск в отражении агрессии у советского главного командования возникла идея мощного стратегического наступления в Европу. Перед Западным фронтом, добившимся наибольших успехов, была поставлена задача не останавливаться на установленной границе, а идти на Варшаву и далее на Берлин, своими действиями катализировать революцию в Европе. Считалось, что польский рабочий класс и низы крестьянства будут встречать с цветами красные войска, что победы РККА вызовут революционный взрыв в Европе, будет обеспечено торжество мировой революции. Эта затея обернулась большой военно-политической катастрофой. Красные войска, оказавшиеся у стен Варшавы, потерпели поражение, только пленными было потеряно около 100000 бойцов и командиров РККА.

Сталин был единственным из членов политбюро ЦК, предупреждавшим, что расчет на революцию в Польше и в Европе несостоятелен, что польский народ национально сплочен, видит в советских войсках агрессора, воодушевлен патриотическими чувствами, а советские войска ослаблены, тылы их отстали от войск, их действия дезорганизованы противоречивыми указаниями сверху. В этих условиях целесообразно остановить наступление, ограничиться изгнанием агрессора с советской территории. Он видел, что тыл польских войск является однородным и национально спаянным. Преобладающим настроением поляков было «чувство отчизны», которое передавалось польскому фронту. Чувства национального единства были сильнее классовых различий, стремления к солидарности с мировым революционным процессом.

Сталин решительно выступал против «марша на Варшаву». 11 июля 1920 года уже после изгнания оккупантов из Киева, в беседе с корреспондентом «Правды» он говорил: «Наши успехи на антипольских фронтах несомненны… Но было бы недостойным бахвальством думать, что с поляками в основном уже покончено, что нам остается лишь проделать «марш на Варшаву». Это бахвальство неуместно не только потому, что у Польши есть резервы, что Польша не одинока, что за Польшей стоит Антанта, всецело поддерживающая ее против России, но прежде всего и потому, что в тылу у наших войск появился союзник Польши – Врангель.

Смешно говорить о «марше на Варшаву» и вообще о прочности наших успехов» [16].

А 23 сентября 1920 года Сталин сделал заявление в Президиум IX партконференции: «Некоторые места во вчерашних речах тт. Троцкого и Ленина могли дать тт. конферентам повод заподозрить меня в том, что я неверно передал факты. В интересах истины я должен заявить следующее:

1. Заявление т. Троцкого о том, что я в розовом свете изображал состояние наших фронтов, не соответствует действительности. Я был, кажется, единственный член ЦК, который высмеивал ходячий лозунг о «марше на Варшаву» и открыто в печати предостерегал товарищей от увлечения успехами, от недооценки польских сил. Достаточно прочесть мои статьи в «Правде».

2. Заявление т. Троцкого о том, что мои расчеты о взятии Львова не оправдались, противоречит фактам…

3. …Западный фронт стоял, оказывается, перед катастрофой ввиду усталости солдат, ввиду и неподтянутости тылов, а командование этого не знало, не замечало. Последовала небывалая катастрофа, взявшая у нас 100000 пленных и 200 орудий. Я требовал в ЦК назначения комиссии, которая, выяснив причины катастрофы, застраховала бы нас от нового разгрома. Т. Ленин, видимо, щадит командование, но я думаю, что нужно щадить дело, а не командование» [17].

Отметим, что тогда Сталин еще не был генсеком, однако возражал не только председателю Реввоенсовета – Троцкому, но и главе правительства – Ленину. Выступление Сталина было вызвано высказываниями Ленина и Троцкого о причинах неудач РККА в польской кампании. Ленин видел эти причины либо в ошибке политической, либо в стратегической. ЦК определил линию политики, за рамки которой не могло выходить военное командование.

В ЦК большинство решило, что для изучения неудачи похода на Варшаву не следует создавать специальную комиссию, как предлагал Сталин, – «пусть прошлое решат историки, пусть потом разберутся в этом вопросе». Сталин полагал, что в интересах дела надо разобраться в этом без передачи его исторической науке на долгий срок.

Сталин был также против утверждений Троцкого, что военное командование действовало исходя из недостаточной разведывательной информации о состоянии польской армии, о преувеличении Сталиным наших наступательных возможностей, слабостей поляков. Это противоречило истине.

Большое значение имели идеи И. В. Сталина о важности учета состояния социальной среды, в которой развертываются боевые действия, а также тыла, понимаемого в стратегических и оперативно-тактических масштабах. «Для успеха войск, действующих в эпоху ожесточенной гражданской войны, – говорил Сталин на открытии II Всероссийского съезда коммунистических организаций народов Востока в 1919 году, – абсолютно необходимо единство, спаянность той живой людской среды, элементами которой питаются и соками которой поддерживают себя эти войска, причем единство это может быть национальным (особенно в начале гражданской войны) или классовым (особенно при развитой гражданской войне). Без такого единства немыслимы длительные военные успехи» [18].

Те быстрые переломы, которых он добивался на фронтах, где играл ведущую военно-политическую и стратегическую роль, осуществлялись не только благодаря умелой «починки» («ремонта») фронтов и армий, но и решительных мер по укреплению ближайшего их тыла, очищению его от «антисоветской» скверны, созданию крепкого контакта между тылом и сражающимися войсками. Это – непременное условие достижения серьезных военных побед. Классовое единство живой среды, питающей фронт и непосредственный тыл советских войск, он считал достижимым только за счет всемерной опоры на активность пролетариата, партийных и советских органов, авторитетных для крестьянства и способных на деле сплотить воедино трудящихся в деле поддержки фронта.

Сталин не раз выступал инициатором корректировки политики партии и государства в интересах сплочения трудящихся. Ему принадлежит видная роль в смягчении налога на крестьянство, утверждении курса на союз с середняком, сыгравшим решающую роль в Гражданской войне.

Он в полной мере в определении стратегии и оперативных планов опирался на те преимущества социальной среды, которые были созданы социалистической революцией. Вместе с тем реально учитывал отсутствие у контрреволюции в каждом случае «того минимума единства живой среды, без которого невозможна серьезная победа». Эти социальные минусы для противника он считал необходимым наращивать искусством расшатывания и подрыва его тылов. Считал необходимым сочетать удары с фронта с ударами по его тылам, организации восстаний, партизанских движений и т. д. «Глубокие причины» поражений контрреволюции состояли в ряде роковых социальных минусов для нее и социальных плюсах для революции.

Недооценка социально-политических, классовых, национально-этнических, нравственно-психологических, идеологических факторов может вести и ведет на практике к ущербным стратегическим и оперативно-тактическим решениям, боевым неудачам. Дело в том, что новые социальные, экономические, политические отношения, новая политика, обусловленная революцией, неизбежно влекут изменения в самой войне, способах и формах ее ведения, в военном искусстве.

В анализе влияния социальных факторов на качество войск, общую обстановку, ход и исход боевых действий, деятельность советских учреждений в ближайшем тылу и т. п., использовались методы социологии, политэкономии, географии (включая геополитику), военной науки. Характерно применение методов количественного (социологического) исследования (проведение анкетирования, анализ учетно-отчетных документов, организация широких опросов, изучение и анализ массовых психологических состояний войск и т. д.

Сталин показывал, что военная наука царских времен, как и военное искусство и их носители в лице военных специалистов РККА из офицеров и генералов, нередко недооценивали и упускали значение социальных факторов при решении стратегических и оперативных задач.

Выше уже говорилось, что он рассматривал Гражданскую войну как целое, в котором ход дел на каждом фронте сказывался на других и на общем течение всей борьбы. Известно, что количество фронтов доходило до шести-восьми. Важно было правильно определять значение каждого из них, выделять основные и главный из них. Сталин активно участвовал в оценке военно-политической, геополитической и стратегической значимости фронтов, подчеркивал, что это необходимо для преимущественного сосредоточения усилий, ибо достижение успеха на главном фронте существенно улучшало возможности побед на всех других, ускорение движения к конечной цели вооруженной борьбы. Есть многие документы, свидетельствующие о том, что он верно определял наступление моментов, когда необходимо перенести главное внимание с западного на восточный, с северо-запада на юг, с юга на запад, на кавказский, туркестанский и т. д.