Дурной глаз

– Господи, конечно! – воскликнула врач с энтузиазмом, который показался ему наигранным. – Если это поможет вам не считать больницу тюрьмой.

– Ещё как поможет.

– Славно. А вы что-нибудь помните? – спросила Татьяна Петровна. – Как вы… ходили во сне?

– Ничего, – соврал Артём. – Всё как в тумане… Когда меня перестанут колоть?

– Со вчерашнего дня мы вам колем только общеукрепляющее.

– А я не чувствую себя крепким, – возразил он. В этот раз Артём сказал правду, кроме странной апатии и отупения он не ощущал ничего. Были ли они вызваны инъекциями «общеукрепляющего»? Возможно. – Почему до сих пор не пришёл следователь?

– Мы созванивались и договорились на после обеда.

– Чёрт вас побери. Моя девушка исчезла, а никому и дела нет! Вы… Вы даже мне позвонить не даёте!

– К слову, у меня для вас хорошая новость. Завтра приезжает ваш отец.

– У него больное сердце, – простонал Артём. – А у вас нет мозгов… Чего? Ждёте, что я вскачу и стану аплодировать?

Он перевёл дух.

– Ладно, сорри, – буркнул Артём. – А что за город, кстати? Я даже не в курсе, где застрял…

– Ильинск.

– А мужики в больницу не попадают? Я за всё время видел только одного бедолагу в каталке… Признайся, это он тут всех женщин обрюхатил, а они ему… ха-ха… голову проломили… чикатиле?.. ха-ха!..

Он хрипло и без всякого наслаждения рассмеялся. Щетина – или уже борода? – заскрежетала по одеялу. Этот шершавый, протискивающийся звук снова напомнил о ночном кошмаре, и смех Артёма быстро сошёл на нет.

Татьяна Петровна смотрела на него с неприязнью.

– Вы правы, отчасти. Мужчин у нас в городе действительно мало.

Рязанцева встала, подошла к окну, словно заинтересовавшись игрой света в листве.

– Пару лет назад случилась… беда?.. катастрофа?.. Трагедия. В черте города проводились археологические раскопки. Под землёй нашли следы древних поселений, гигантские статуи… их ещё, вроде, называют «каменными бабами»…

Артём едва не отпустил злую шутку насчёт «каменной бабы», но удержался.

– Археологи откопали вход в пещеру. Я не знаю всех подробностей, да никто их толком теперь не знает, но раскопки вызвали как-то обрушение. Пещера оказалась огромной и полной газа. Газ… воспламенился. Рядом с карьером, где велись раскопки, находилось здание МЧС. Оно ушло под землю в мгновение ока. Многие мужчины… добровольцы… пытались справиться с огнём. Организовались, вывезли в безопасные районы города женщин и детей… но они не были профессионалами! – Рязанцева покосилась на больного и продолжала: – Те из них, кто не отравился газом, сгорел заживо. Помощь из центра пришла поздно… Вот так.

– О, – произнёс Артём. – И много погибло?

– Много, – ответила Татьяна Петровна уклончиво, продолжая смотреть в окно.

Артём хотел уточнить, в каком году произошла катастрофа, но передумал. Рязанцевой в очередной раз врала. В России катастрофы следуют одна за другой. Взрыв газа вчера. Прорыв плотины сегодня. Обрушение шахты завтра. Катастрофы висят на шее страны пылающим ожерельем беды. Случись здесь нечто подобное, журналисты слетелись бы в Ильинск, как вампиры на страдающего гемофилией. Тему подхватили бы блогеры и мусолили до нового ЧП. Нет, Артём не помнил ни одного репортажа про взрывы в Ильинске.

Кроме того, если в городе осталось мало мужчин, откуда здесь такое количество беременных женщин?

– Давайте градусник. – Татьяна Петровна, наконец, оторвалась от окна. Артём протянул ей градусник, на который врач едва взглянула, и широко зевнул, притворяясь засыпающим. Врач молча вышла. Медсестра, блондинка с кукольным личиком, принесла ему лекарства и стакан воды. Артём сделал вид, что проглотил таблетки, но когда медсестра удалилась, выплюнул их в раковину. Возвращаясь к койке, машинально посмотрел в окно.

Внизу пожилой мужчина в съехавшем картузе, из-под которого выбивались пепельного цвета кудри, шаркал метлой по асфальту. Движения механические, как у робота. Пока Артём наблюдал за ним, уборщик так и не сдвинулся с места, только глубже закапывался в облако пыли. Наконец мужчина поднял голову, и их взгляды встретились. Взор у мужчины был затравленным.

Артём отпрянул, вернулся в койку и затаился. Никогда ещё он не ощущал себя таким одиноким, таким… оторванным.

Он решил бежать после вечернего обхода.

Пока его не лишили и этой возможности.

***

Беседа со следователем не успокоила Артёма. Следователь оказалась женщиной. Она могла быть вежливой и внимательной, когда Артём рассказывал о поездке с Кристиной, но её, как и Рязанцеву, выдавали глаза, – такие же настороженные. Потом следователь (имя её Артём даже не пытался запомнить) о чём-то долго шепталась в коридоре с Татьяной Петровной; скрючившийся под дверью палаты Артём ничего не расслышал и только ругался сквозь зубы.

Убедившись, что женщины удалились, Артём принялся действовать.

Его одежда хранилась в шкафчике. Джинсы порвались, а на футболке красовалось бурое пятно крови, которое так до конца и не отстиралось в скверной больничной прачечной. Зато лёгкая спортивная куртка не пострадала. Артём стянул пижамную рубаху и, кряхтя, надел куртку. Тесные больничные тапочки заменил на свои кроссовки, новые и удобные. Подошёл к зеркалу – оценить результат – и увидел малосимпатичного, одичалого парня с немытыми патлами и смоляной бородкой. Переломанные пальцы, похожие на куски школьного мела, торчали из рукава. Артём смочил ладонь под краном и провёл по волосам, худо-бедно пригладил. Вернулся к кровати, полез в тумбочку за вещами.

Его сердце сжалось, а потом начало колотиться с удвоенным темпом. Артём увидел в ящике то, чего раньше там не было: сложенный пополам клочок бумаги. Кто-то подложил его под паспорт, пока Артём пребывал в отключке. С дурным предчувствием он развернул записку и прочёл:

НЕ МЕДЛЕНО БЕГИ ИЗ ГОРОДА

А ТО БУДЕТ ПОЗДНО

ТЫ В БОЛЬШОЙ ОПАСТНОСТИ

Большие и неуклюжие буквы делали надпись похожей на расшатанный ураганом забор.

– Дерьмовое кино, – проворчал Артём, пряча записку вместе с паспортом и прочими документами во внутренний карман куртки. – Становится жарко.

Он пересчитал деньги – рубли, евро, банковские карточки оказались на месте – и определил кошелёк во второй карман. Ключи от дома – туда же. Квитанцию на штраф, обгорелую сигаретную пачку и прочий подобный мусор оставил в тумбочке:

– На память тебе, Татьян-Петровна… с-сука!

Выйдя в коридор, он как мог уверенно зашагал в сторону уборной. По коридору прогуливались две женщины в бесформенных, скрывающих фигуру халатах. Артём ожидал увидеть на посту знакомую блондинистую медсестру, но вместо неё там сидела коротко стриженая брюнетка. Она отвлеклась от детектива в бумажной обложке и окликнула его. Глаза у брюнетки были самого изумрудного цвета из всех, что ему доводилось видеть. Невольно восхищаясь ими, Артём замер в вопросительно-галантной позе.

– Слушаю вас, сеньорита?

– Куда это мы собрались, сеньор?

– Мы собрались в сортир! – с достоинством оповестил Артём. – С вашего позволения или без него.

– Вам не рекомендуется…

– Оставлять палату, знаю-знаю. Но как быть, милая сеньорита, коль позвала природа? Не в кровать же мне ссать? Если только вы согласитесь убрать за мной. Я охотно предоставлю вам возможность пошарить в моих сокровенных местах, хоть и предпочёл бы для этого иные причины.

– Идите осторожно, – поскучнела брюнетка. Состязаться в сарказме с Артёмом она не желала. – И не надо хамить.

– Да, ещё такая просьба. Моя пижамная рубаха вся пропотела, стала такая вонючая, что просто фу. Распорядитесь насчёт постирать.