Дурной глаз

Лавируя между оплывшими углами утопленных в тенях вещей, она присоединилась к Денису. Он всё ещё держал руку перед собой, указывая на огромное, от пола до потолка, пятно гари – след неудавшегося поджога. Что-то – возможно, часы, – вплавилось в головешки и напоминало крючконосую голову гаргульи.

«Конечно, это часы, – подумала Самира. – Ты же не ожидала увидеть здесь пентаграммы или алтарь для жертвоприношений?»

Денис отступил на шаг, выставив перед собой камеру, словно святое писание, и Самире захотелось закричать, остановить его, будто вспышка могла пробудить духов, что пропитали это место своим голодным злом. В ту секунду она не сомневалась, что именно так и произойдёт, но, разумеется, смолчала.

Денис нажал на кнопку. Свет обжёг привыкшие к сумраку глаза, и Самира моргнула, успев, однако, различить убранство комнаты в чёрно-белом цвете, как будто могучая сила высосала из мира все остальные краски. Денис сделал повторный снимок. Тень его долговязой фигуры рассекла комнату пополам. Когда вспышка погасла, они повторно ослепли на несколько мгновений, и единственным отчётливым ощущением стал шум крови в ушах.

– Теперь всё? – прошептала Самира. Её губы дрожали.

– Да, – сказал Денис. Его охватил нездоровый ажиотаж. – Ещё другие комнаты осмотрим и уносим ноги.

Самира еле слышно застонала. Денис притворился, что не заметил.

Дальнейший осмотр дома сюрпризов не принёс. В соседней комнате стояла кровать, ушедшая ножками в сгнивший пол. На ней была свалена одежда, которая за годы превратилась в слипшуюся заплесневелую груду, нестерпимо воняющую тухлым мясом. В кухне они не обнаружили ничего, кроме старой мебели и нескольких дохлых мокриц на дне мойки. На чердак Денис не полез, только сунул голову в люк, огляделся, подсвечивая себе мобильником, и, буркнув: «Пусто», спустился с лестницы.

Пока они слонялись из комнаты в комнату, Самира не могла отделаться от ощущения, будто дом изнутри больше, чем снаружи. Посмотрев на часы, она с удивлением убедилась, что ещё только начало второго, а не вечер, как ей казалось. Поистине, это место влияло на органы чувств самым странным образом!

Сюрпризы начались, когда они вернулись в первую комнату. Чья-то тень беззвучно легла снаружи на окно, погружая и без того слабо освещённое помещение во тьму. Денис отпрянул в проход, увлекая за собой Самиру. Тень переметнулась на соседнее окно. Полоски света, пробивающиеся сквозь щели в досках, оставляли на полу трепещущие следы, словно кто-то бил по клавишам призрачного рояля. Потом тень исчезла.

Денис скользнул к окну прежде, чем Самира успела схватить его за руку, и припал к щели. Самира до боли сжала кулаки. Позднее она обнаружит на своих ладонях маленькие красные полумесяцы – следы ногтей – но не вспомнит, откуда они взялись. Точно под гипнозом, она присоединилась к Денису у окна и успела заметить пересекающего двор Чобита. Доктор Мясник направлялся к пролому в заборе. Он хромал сильнее прежнего, но движения его стали увереннее и быстрее. Самира схватила Дениса за руку, и он потом так же будет гадать, откуда на ней появилась цепочка маленьких красных полумесяцев.

У Чобита был нож-бабочка.

Размахивая им, точно пытаясь балансировать, он ухнул в заросли за сломанной оградой, прорывая колючий заслон из веток чёрного кустарника, а они расступились, сомкнулись за ним и замерли. Словно проглотили.

Стоящие у окна переглянулись с одинаковым выражением лица: «Ты тоже видел это?».

– Что нам делать? – прочёл Денис по губам вопрос Самиры.

– Ждать, когда уйдёт, – прошептал он и, увидев, что такой ответ не пришёлся девушке по вкусу, пояснил: – Если мы пойдём к машине, пока он там бродит, мы можем с ним столкнуться.

Самира измотанно села на корточки и обхватила колени руками.

– Он же должен когда-то уйти, – заметил Денис.

Ждать им пришлось долго.

***

Чобит вернулся в десять минут четвёртого. Всё это время Денис провёл у окна, не отрывая взора от двора. Когда появился Чобит, Денис взмахом подозвал Самиру к себе. За время сидения на корточках у девушки затекли ноги, и она чуть не упала, пытаясь подняться. Он придержал её за плечо.

Чобит выглядел измождённым. Его мотало, как во время качки на корабле, и Денис предположил, что они могли бы легко убежать от него, если бы попались тому на глаза. Чобит спрятал нож, и было отчётливо видно, что его ладони выпачканы чем-то бурым и липким. Денис хотел бы думать, что это грязь, но непрошеное воспоминание, как чёрт из табакерки, ворвалось в его мысли: воспоминание о порезах, которые брат Самиры видел на руках Чобита.

«Он действительно режет себя, – подумал Денис. – Сумасшедший. Пустой. «Буш».

Они дружно задержали дыхание, когда Чобит прошёл под окнами. Его лоб был исцарапан, измазанную одежду покрывали колючки. Гроздь репьёв старческими бородавками повисла на капюшоне. Он не замешкался ни на миг и скрылся за воротами, а потом и из виду. Без единого звука, как персонаж из сна.

– Подождём ещё, – решил Денис. – Пусть уйдёт подальше.

Самира согласно кивнула, но задала тревожный вопрос:

– А если он заметит машину?

Денис изобразил неопределённую гримасу на лице:

– Мне кажется, он не отреагирует, даже если навалит в штаны.

– Я бы не стала проверять, – сказала она. Денис усмехнулся, и в этот миг в комнате раздалось скулящее завывание, от которого они оба подпрыгнули, чудом удержавшись от крика. Звук сопровождался низким жужжанием. Такие завывания сопровождают появление пришельцев в старых американских фильмах. Самира вонзила ногти в кожу себе под глазами. Денис хлопнул себя по бедру. Звук и жужжание раздавались из сумочки на его поясе. Чёртов мобильник.

Трясущимися руками он вытащил смартфон, дисплей которого переливался радиоактивным зелёным светом, и оборвал сигнал вызова, едва заметив, что звонок от Никиты. Затем отключил гаджет и сунул обратно в сумочку. Самира хватала ртом вонючий воздух, наполняющий дом. Денис разглядел, что изо рта у неё вырывается пар.

Он приник к щелям между досками заколоченного окна. Чобит не показывался. Это место высасывало самые громкие звуки, словно пылесос.

И всё же они не стали слепо полагаться на удачу, поэтому для верности выждали ещё минут десять, прежде чем осмелились выйти из дома.

Снаружи заметно стемнело, и блеклый свет солнца создавал эффект светофильтра, как на обработанном в графическом редакторе снимке. Денис задумался над тем, как бы мог называться такой фильтр. «Похороны в ноябре» или «На дне трясины», но уж точно не «Винтаж» и не «Девичий сон», которым отдавали предпочтение знакомые ему фотомодели. Воздух сделался таким влажным, что им можно было утолить жажду. Они обошли дом. У калитки Денис остановился и, поколебавшись недолго, достал из сумочки ключи и документы от «Гранты».

– Возвращайся к машине и жди меня, – сказал он Самире. Смотрел он в этот момент на пролом в заборе. – Дай мне максимум полчаса. Если что непредвиденное случится, действуй по обстоятельствам. Водить умеешь?

– Ты идёшь туда? – Это казалось настолько невероятным, что Самира повторила вопрос.

– Сердце ведьмы так и не нашли, помнишь? – откликнулся Денис. Он понял, что назвал Маму Киру ведьмой, и поёжился. – Полагаю, Чобит закопал его там.

Его собственное сердце колотилось, хотя сам он выглядел отрешённым.

Денис направился к забору. У пролома он замешкался, и у Самиры появилась надежда, что он передумал. Денис обернулся. Его мимолётное сходство с Чобитом испугало девушку. Та же одержимость. Денис словно не принадлежал себе.

– Ради этого мы сюда и ехали, – произнёс он. – Не узнаем, что там, в конце – и вся поездка лишается смысла. Ей надо обрести… – Денис пощёлкал пальцами в поисках нужного слова, – законченность.

И он шагнул на проложенную Чобитом тропинку за забором.

Подстёгиваемая страхом остаться одной, Самира бросилась за Денисом. В каком-то смысле, она тоже не принадлежала себе.

Они были как два героя ужастика, которые, вызывая недоумение зрительного зала, идут в логово маньяка вместо того, чтобы убежать.

Для персонажей фильмов такие бестолковые поступки обычно ни к чему хорошему не приводили.

Самира ступила на тропу, и заросли приняли её. Как вода в трясине, сомкнулись за ней – и над нею.

***

Бурьян шелестел. Этот липкий животный шорох вызывал у Самиры ассоциации с перистальтикой пищевода и никак не вязался с растениями. Она старалась сжаться, чтобы не задевать лишний раз перезрелые, полные гниющего сока стебли и не слышать шелест, который не просто её нервировал, а по-настоящему пугал. И всё равно, ей это плохо удавалось. Стебли, казалось, сами тянулись к пришельцам, чтобы лопнуть и обрызгать их коричневатой жидкостью с запахом трясины. Местами бурьян отступал, и его сменял кустарник с голыми ветвями, напоминающими паучьи лапы. Они плохо ломались, почти не гнулись, и приходилось продираться сквозь них, подныривать, а каждая ветка норовила оцарапать щёку или вырвать пучок волос. Почва под ногами всхлипывала. Самира чувствовала себя сбитой с толку, и единственным ориентиром для неё была спина Дениса, маячащая впереди. Она пыталась, но так и не могла его догнать. Каждый раз, когда его спина исчезала из поля зрения, она начинала паниковать. И не только из-за страха заплутать в этом гибельном месте – ей стало казаться, что кто-то идёт по их следам. Играет с ними. Она слышала мощное дыхание, но боялась оглянуться. Подкрадывающееся оно только того и ждало.

Очередная полоса кустарника отступила, и они вошли в заросли старой желтушной крапивы высотой в полтора человеческих роста. Трава растеряла свой яд, но шёлковые вкрадчивые прикосновения её листьев к щекам заставляли Самиру вздрагивать от отвращения. Крапива словно пробовала девушку на вкус. Самира вся покрылась пыльцой, колючкам и соком растений. Несмотря на холод и сырость, её мучала жажда. Горло превратилось в пересохший колодец, забитый мусором. Нос заложило, и ей пришлось дышать ртом. Тем не менее, она не могла и подумать о том, чтобы вернуться. Это место обладало силой – злой, первобытной и сумасшедшей. Самира могла бы поделиться своими мыслями с Денисом, но едва ли её спутник это оценил.

Продираясь сквозь особенно густые заросли, Самира прикрывала лицо руками. Поэтому, когда Денис внезапно остановился, она сослепу врезалась в него и чуть не сбила с ног. Он вскрикнул раздражённо и испуганно. Столкновение разрядило обстановку, и страх Самиры отступил, пусть и ненадолго. Она небрежно извинилась.

– Вон, – Денис ткнул пальцем перед собой и посторонился, пропуская её. Протиснувшись вперёд – без особой охоты – Самира увидела на листе крапивы круглое бурое пятнышко размером с пятирублёвую монету. Углубившись в заросли, они обнаружили на стеблях ещё два пятнышка поменьше. У Самиры не было сомнений в том, что это за жидкость. Чобит указывал им путь каплями собственной крови.