– Вот-вот, – поддакнул Мартин. – А это три месяца минимум, на меньше не ставят.
– Угу. Так что зря ты бычишь. Тебе здесь еще жить. Может, хоть по банке пива нам с братанами выкатишь? За новоселье, так сказать?
– Перебьетесь, – буркнул я, направляясь в свою комнату.
Тем более, что денег у меня все равно ни цента.
Входная дверь в блок распахнулась, и я невольно обернулся на вошедшего. Точнее, вошедшую. Полненькая светловолосая девушка, чуть старше меня, по типажу похожая на этакую скандинавскую деревенскую девчонку – ядреную, курносую, веснушчатую. Только толстой косы не хватает да белой льняной рубахи с фартуком.
– Фрост? – замерла она на пороге.
Я поначалу опешил, но потом, наконец, узнал её.
– Венди? Венди Ларсон?
Она училась в нашем интернате. На два или три года старше меня… Нет, точно, на два – помню ее на позапрошлогоднем Аттестационном дне. Ей жутко не повезло на экзаменах, да и вообще училась она весьма средненько. При активации социального рейтинга единственная из всего класса получила С-6. Её, конечно, пытались подбодрить, но некоторые, наоборот, улюлюкали и свистели, потешаясь. Ну, это как всегда.
Помню, как потом наткнулся на нее, когда она плакала под лестницей. На выпускную вечеринку она не пошла, хотя уже нарядилась. Платье у нее было какое-то дурацкое – пышное, как у куклы, так что при ее фигуре делало ее похожей на торт.
Мы с ней не особо общались до этого, но в тот раз весь вечер просидели там, под лестницей. Я на вечеринку тоже не рвался, а бросить ее одну было бы совсем уж свинством. Собеседник из меня хреновый, зато она болтала, не затыкаясь, я уже толком и не помню, о чем.
За эти пару лет она изрядно похудела. Ну, или просто повзрослела. Лицо осунулось, видимо, от усталости, веснушки то ли вывела, то ли просто замазала косметикой.
– Фрост! – она бросилась ко мне через весь коридор и повисла на шее. Я немного откинулся назад, чтобы не потерять равновесие, и неловко приобнял ее.
Одета она была в мешковатый рабочий комбинезон, пахнущий тиной и немного влажный на рукавах. Похоже, работает где-то у моря. Может, в порту или на водорослевой ферме.
– Привет, – смущенно отозвался я. – А ты… как тут?
Она тоже смутилась и, отстранившись, искоса взглянула на наблюдающих за нами Родригесов. Честно говоря, эта ее вспышка радости и обнимашки выглядели немного по-дурацки. Еще б целоваться полезла, ей-богу. Мы давным-давно не виделись, да и раньше-то не были особо близки. Наверное, она просто обрадовалась знакомому лицу.
– Да я вот… Живу тут. Первое время. Не очень везло с работой. Но потихоньку накопила на обучение, сейчас получила сертификат техника-оператора, работаю на первичной обработке ламинарии. Получила С-4. Вот подумываю перебираться в седьмой округ. К работе поближе. А ты-то как здесь оказался?
Ответить я не успел.
– Венди, не покидай нас! – шутливо взмолился худющий Диас. – Я все еще не теряю надежды, что у нас с тобой что-нибудь получится…
– Венди, может, сгоняешь за пивом? – перебил его Рико. – Я в понедельник отдам, с зарплаты.
– Попозже, ребят. Я жутко устала, надо помыться, переодеться…
Оказалось, что ее комната – дальше по коридору, как раз следующая за моей. Открывая двери, Венди напоследок обернулась, ловя мой взгляд.
– Фрост, ты это… Заходи. Поболтаем. Расскажешь, что да как.
Младшие Родригесы продолжали подслушивать, и при этих словах многозначительно загудели, пихая друг друга локтями. Я даже оборачиваться к ним не стал. Поднес, наконец, запястье с идентификационным чипом к замку и открыл двери в свою комнату.
Ну, что ж. Дом, милый дом…
Глава 7
Крошечные размеры комнаты на меня поначалу произвели удручающее впечатление. Десять-двенадцать квадратных метров, не больше. Еще и окон нет. И из-за этой конуры Рико еще скандал устроил?
Впрочем, в интернате у меня и этого не было. Спали мы в общем комнате, похожей на казарму с длинными рядами двухъярусных кроватей.
Разобравшись с центральным пультом, включил свет. Видео-обои на дальней стене показывали панораму морской бухты – видимо, прежний жилец поставил. Я не стал менять.
Исследовал немудреную обстановку. Слева у стены – вместительный диван-трансформер, занимающий чуть ли не треть комнаты. Механизмы его поскрипывают и заедают, но худо-бедно работают – можно разложить его в горизонтальную плоскость или приподнимать края независимо друг от друга. В углу справа от двери – небольшой холодильник, пара шкафчиков под шмотки и небольшое кресло-мешок с памятью формы. Там же обнаружился и откидной столик, который можно было, когда не нужен, убирать к стене.
И, собственно, все. На полу – какое-то упругое, похожее на резину покрытие. Потолок белый, матовый, светящийся по всей поверхности. В верхней части одной из стен – несколько вентиляционных отверстий с приклеенными поверх них тонкими полосками не то бумаги, не то целлофана, вяло трепещущие под воздушными струями. К видеоообоям на дальней от двери стене можно было подключить смартком.
Я бросил сумку с вещами у стены, придал дивану более-менее удобную форму, позволяющую полулежать лицом к стене-экрану, и завалился на него прямо в обуви. Тренькнул сигнал смарткома – пришло какое-то сообщение. Я, чуть повозившись, вывел его на большой экран.
Оп-па, перечислили УБД! Полторы тысячи. Едва ли не первая хорошая новость за весь день.
Хотя, если вдуматься, то ничего хорошего. Прожив всю жизнь в интернате, не особо-то будешь разбираться в текущих ценах. Но, например, сколько стоит бургер, я знал. Какое-нибудь фуфло с котлетой из соевого мяса, больше похожего на жеваный картон – баксов тридцать, а полноценный Биг-мак – все шестьдесят. То есть львиная доля пособия у меня явно будет уходить на еду. Хорошо хоть, что пока у меня у меня есть эта бесплатная конура. Если бы понадобилось снимать жилье, пришлось бы вовсе положить зубы на полку. Думаю, даже такая вот комнатка, но в более приличном доме стоит не меньше тысячи в неделю.
Впрочем, я не собираюсь сидеть на одном УБД. Работу я планировал искать сразу же, как покину интернат. Точнее, для начала-то я хотел устроиться на обучение. Основная цель – двухгодичные инженерные курсы от MIT по направлению «настройка и ремонт технологического оборудования». Если бы мне удалось получить на выходе из интерната статус не ниже С-4, то я мог бы даже рассчитывать на небольшую стипендию на время обучения. А уже через полгода и практика должна была начаться, можно было подрабатывать стажером.
Толковые ремонтники зарабатывают от пяти тысяч в неделю и выше. За пару лет можно было подняться до С-2 и накопить на дальнейшее обучение. Еще одни двухгодичные курсы по направлению «электроника» – и можно переквалифицироваться уже в ремонтника сложного оборудования и работать с автономными дронами. А это – уже прямой билет в зеленую зону, где принципиально другой заработок и социальный статус.
Не питая особых надежд, я залез на сайт MIT, чтобы составить заявку. Но не получилось даже отправить стандартную форму – загорелась предупредительная надпись о том, что обучение доступно только соискателям с социальным статусом не ниже С-4.
Впрочем, чего я ожидал. D – это уже не просто буква в личном профайле. Это клеймо. Ни о какой учебе, пока не сниму этот статус, и речи быть не может. Так что надо искать работу. И даже думать не хочется, что же это будет за работа. Как бы не сбылось пророчество Марино, и не пришлось мне подаваться в мусорщики.
Я настроил фильтры поиска и полистал довольно куцый список найденных вакансий.
Ха! Мусорщик? Да это для меня сейчас предел мечтаний. Даже в описании вакансии оператора ассенизационной службы с недельным бесплатным обучением была приписка: «Социальный статус – не ниже С-5». Хотя, наверное, это больше для перестраховки, чтобы не набирать совсем уж сброд. Может, Джулия права, и если я съезжу в офис работодателя лично и попробую договориться…
Я понимал, что при диком уровне безработицы, что царит в желтых зонах, даже за такие вакансии идет настоящая драка. Так что выбирать не приходится – надо пытаться урвать любое место, пусть даже за половину зарплаты. Но от одной мысли об этом становилось тошно. Накатила волна отчаяния и обиды.
Гребаная Система! Ну за что? За что?! Я ведь не преступник, не наркоман, не умственно отсталый. За что меня объявили изгоем?
Зажмурившись, я постарался взять себя в руки.
Понятно же, что дело не в Системе, а в конкретных людях. Меня подставили. И я могу сколько угодно рычать и бить в стену, но ничего это не изменит. Изменить хоть что-то я могу только действием.
Одна из постоянных претензий ко мне со стороны учителей интерната состояла в том, что я слишком упрям. Это всегда преподносилось как недостаток. Нужно быть гибче, говорили они. Нужно уметь идти на компромиссы. Человеческое общество построено на сложной системе взаимных компромиссов и поиске совместных решений…
В задницу это все! По-моему, наоборот, единственное, что мне сейчас поможет выбраться из этой ямы – это как раз мое ослиное упрямство.
Стоп, а это что? Страница с очередной вакансией была украшена логотипом «Наследия Странников» и эффектным артом из игры, так что я поначалу подумал, что это реклама. Но нет, текст был про работу.
Заработай реальные деньги в «Наследии»!
Молодой, но перспективный клан «Отступники» объявляет набор рекрутов для дальнейшей раскачки в мулов.
Пожелания к соискателю: