Оно птицей протяжно взлетит.
Оно хрупкое, только не бьется.
Несказанное – только звучит.
25.
Господи, сделай меня безымянным.
Сорви кумачом с кулака воли.
Лучше быть вывихом иссиня-пьяным,
Чем выступом биться в клеммах Ангелов Боли,
Чем хуком бить в стену
Земного плача,
Костяшки сбивая в измену, —
На сдачу.
Господи, сделай меня безымянным.
Ты же хозяин песчаной дачи.
С идола cбей прибойную пену
Хвостом разыгравшейся бледо-клячи.
Два слева, два справа – мои конвоиры.
Правые слабостью ближе к обрыву.
Что слева – большой, указательный —
Мать да отец, – надзиратели, – развели сушу,
Родили дыру величиной с душу.
А к водам путь упряжка лихая —
Коса да камень, услуги рая.
Волочат воочию к последней влажности.
Господи, сделай меня безымянным.
Я так люблю ее в моей сермяжности.
Глотаю ртом, свожу в промежности,
Комками горла ей вою нежности.
Господи, сделай меня безымянным.
Сгармонь листом из твоей книги
И пусти корабликом мокнущим, рваным
По донным грязям плясать вериги.
26.
Я совсем позаболтанный в этой степи.
На залом ни к чему насовсем неприжатый.
Только кляцает нёбо разверстых стихий
Да волочится хвост по земле мешковатой.
27.
Твои туфельки плачут блеском
И скрипят, как «„скрипач на дне“»,
Попритихший под пепла треском,
Убывающий вслед луне.
28.
Моей Герде
В этом мире знаешь, сколько проталин..
Собираю их, а они тают. —
Ворочаются, звенят сливом
Сквозь кисти рук на весны могилу.
Я пальцы драл о наждак ледяный
И кровью вод затмевался, пьяный.