Взрослые сказки детских людей. Книга для ума и души

– Уважаемый господин Линней, не могли бы вы мне подсказать, как по вашей классификации называется зверь, у которого пять ног и шесть рог?

– Глубокоуважаемый метр, – ответил педантичный натуралист, ревностно относящийся и к языку, – во-первых, не рог, а рогов; а во-вторых…, – тут Линней на некоторое время замешкался и честно признался, что не знает.

– Как! – изумился Свифт. – Это же предельно просто! Он называется гексацерас пентапод, то есть шестирогий пятиног.

Спасительная формула

Как-то раз французский ученый Гаспар-Гюстав Кориолис, обосновавший ныне всем хорошо знакомую со школьной скамьи формулу кинетической энергии «эм вэ квадрат пополам», так спешил на лекцию, что по рассеянности натолкнулся на каменную колонну и от удара головой потерял сознание. Придя в себя, он начал твердить странную фразу:

– Хорошо, что пополам, очень хорошо, что пополам…

Сбежавшиеся к месту происшествия студенты успокаивали своего профессора, клятвенно заверяя, что голова его, к счастью, цела, да и колонна, похоже, не пострадала.

– Да не о том речь! – вдруг с досадой перебил их Кориолис.

– Хорошо то, что в моей формуле кинетической энергии «эм вэ квадрат» делится пополам. А если не делить пополам, как предлагал Гюйгенс, тогда уж точно моя голова раскололась бы пополам!

Неудачная демонстрация

Однажды выдающийся астроном Камиль Фламмарион вызвал печника, чтобы исправить отопление. В кабинете ученого мастер совершенно забыл о деле и застыл как вкопанный перед глобусом. Наконец, после долгого созерцания он спросил, правда ли, что Земля вращается на железной оси, как у глобуса? Фламмарион стал объяснять, что планета несется в космическом пространстве, вращаясь вокруг воображаемой оси, которая на глобусе заменена железной. Поскольку печник никак не мог взять всего этого в толк, увлекшийся ученый снял глобус с оси и прибегнул к наглядной демонстрации – подбросил шар в воздух, одновременно придав ему вращение. По-видимому, толчок был слишком сильным – глобус, который Фламмарион не сумел поймать, упал на пол и раскололся.

– Вот видите, мсье, – назидательно заметил мастеровой. – Все-таки у Земли должна быть железная ось.

Вот так одна спонтанная и непродуманная демонстрация ученого, закончившаяся неудачей, может укрепить в народном сознании антинаучный предрассудок.

Голова учено – гордость и позор Франции

Гениальный французский исследователь Антуан Лоран Лавуазье, которого можно по праву считать основателем неорганической химии, привык ни в чем себе не отказывать. Ведь он родился в семье прокурора Парижского парламента и рос в достатке. Несмотря на старания отца наставить способного юношу на путь истинный – подъем по карьерной юридической лестнице, – ищущий Антуан не на шутку увлекся естественнонаучными изысканиями и решил посвятить себя науке. Однако жизнь истинного ученого, сопряженная с множеством лишений, была не очень-то по вкусу молодому человеку, привыкшему жить со вкусом. И вот однажды Лавуазье подвернулся счастливый случай (как впоследствии оказалось – роковой): он вступил в генеральный откуп. Откупщик – это тот же сборщик налогов, только частный, покупающий у государства право на эту деятельность. Выгодное предприятие дало возможность ученому не только благополучно устроить свою личную жизнь (Лавуазье женился и приобрел имение), но и значительную часть дохода от него направить на многочисленные научные опыты. Как народ в предреволюционной Франции «любил» откупщиков говорить не приходится, только после революции, в 1794 году конвенту был представлен рапорт, в котором Лавуазье вместе с другими членами «Компании откупов» были предъявлены весьма туманные, но серьезные обвинения. Через четыре дня Лавуазье бы приговорен к смерти. Другой химик Луазейль написал в трибунал просьбу об отсрочке казни, ссылаясь на выдающиеся заслуги ученого. Ответ революционеров-террористов был краток: «Республика не нуждается в химиках». На следующий день, 8 мая, нож гильотины оборвал жизнь 50-летнего Антуана Лавуазье. «Всего мгновение потребовалось им, чтобы срубить эту голову, а и во сто лет не будет такой другой», – сказал о его смерти математик Лангранж. Через два года Лавуазье был посмертно реабилитирован.

Потребовалось еще более века, чтобы за головы таких ученых стали давать огромные премии, а не рубили их сгоряча.

Остроумие – бог Вольтера

Французский просветитель, философ и писатель Вольтер недолюбливал докучливых почитателей и новоиспеченных писателей, жаждущих оценки своих творений у знаменитого метра. Хотя были и исключения. Так один ученый, желая видеть Вольтера, приехал к писателю и долго ждал его в гостиной. Но Вольтер так и не появился. Перед отъездом гость написал хозяину: «Я Вас считал богом и теперь окончательно убедился в своей правоте, так как увидеть Вас невозможно». Вольтеру так понравилась эта острота, что он догнал её автора, чтобы пожать ему руку. А один молодой драматург, добившийся всеми правдами и неправдами приема у великого француза, попросил Вольтера прослушать свою новую пьесу. Прочитав ему свое произведение, он с нетерпением ждал мнения именитого писателя. После некоторого раздумья Вольтер дал свой совет начинающему драматургу: «Такие вещи вы можете писать, но гораздо позднее, когда станете пожилым и знаменитым. А до этого вам надо написать что-нибудь получше».

Сон Паскаля

Блез Паскаль был чрезвычайно любознательным и способным ребенком, обладающим тонкой душевной организацией. Отец всячески поощрял детскую любознательность Паскаля в познании материального мира, мира чисел и пространственных отношений, но совершенно не удовлетворял эмоциональный голод его чувствительной души. В результате Паскаль: в 16 лет доказывает теорему, названную его именем; в 18 лет изобретает счетную машину – предшественницу арифмометра; в 24 года, проводя опыты с атмосферным давлением, устанавливает единицу атмосферного давления.

Но вот в возрасте 25 лет в жизни Паскаля наступает резкий поворот. Он оставляет все занятия математикой и физикой, начинает жадно читать философские и богословские книги, и за оставшиеся 14 лет своей непродолжительной жизни сам сочиняет ряд философских и теософских трактатов. Этому перелому предшествовал следующий сон. За спиной Блеза стоят два ангела. Один ангел со спокойным и бесстрастным лицом, другой – с грустной улыбкой, излучающей печаль и любовь. Блез спрашивает второго ангела: «Почему твоя улыбка так печальна?» Ответ ангела был краток и глубок: «Мне печально оттого, что много познав, ты так мало понял».

Впоследствии через все философские труды Паскаля красной нитью проходит идея о единстве двух начал в человеке – рационального и чувственного, где высшее чувство есть любовь. Вторая важнейшая мысль, следующая из расшифровки своего сна, заключалась в том, что рациональное и чувственное начала являются равноценными. Рацио, разум позволяет познать мир неодушевленных объектов, а чувство – мир одушевленный, и чтобы познать другого человека, нужно быть с ним в одном и том же эмоциональном и экзистенциальном поле, то есть почувствовать, вчувствоваться в то, чем живет этот человек. К слову сказать, идея о воплощении актером познания своего персонажа на сцене пришло в голову другому гению – Станиславскому.

По ту сторону разума

Однажды французский философ Декарт, который не только абсолютизировал свой разум, но и верил, что мысли непременно реализуются, посетил театр, где игралась драма. Увлеченный сюжетом, философ отвлекся от своих мыслей, расчувствовался и… исчез.

Хитроумный Дидро

Как-то к известному французскому драматургу, писателю, философу и просветителю XVIII века Дени Дидро явился молодой человек, который попросил прочитать свое сочинение. Рукопись оказалась злой сатирой на Дидро.

Закончив читать, Дидро обратился к посетителю:

– Милостивый государь, я с вами не знаком и теряюсь в догадках, какое зло я мог вам причинить. Чем объясняются ваши нападки?

– Мне очень нужны деньги, – сказал юноша в надежде, что Дидро заплатит ему, чтобы отвязаться.

– Понятно, – спокойно ответил Дидро. – Вы не первый, кто добывает себе пропитание шантажом. Всегда найдутся желающие заплатить за молчание. Однако вы можете извлечь гораздо больше пользы из вашего пасквиля, если отнесете его герцогу Орлеанскому. Он терпеть не может меня и заплатит намного больше за эту тетрадку, чем я сам.

Шантажист забрал свою рукопись и отнес ее герцогу, который, как и предсказывал Дидро, щедро ему заплатил. После этого шантажист даже пришел поблагодарить философа.

На первый взгляд поступок Дидро кажется странным, если не сказать абсурдным. Однако при более глубоком рассмотрении, безусловно, писатель был заинтересован в том, чтобы пасквиль опубликовали от имени герцога Орлеанского, а не от имени никому неизвестного автора. Ведь в глазах общественности первый зарекомендовал себя как злостный противник Дидро и, следовательно, не смог бы переубедить ту часть публики, которая скорее была благосклонна к Дидро нежели к герцогу.

Слово чести превыше строгого доказательства

Французский ученый Жан Лерон Даламбер имел благородное происхождение. Однажды после долгих и безуспешных попыток втолковать доказательство математической теоремы одному из своих знатных учеников, не отличающемуся особым интеллектом, Даламбер в отчаянии воскликнул:

– Даю благородное слово, эта теорема верна!

Реакция непонятливого ученика была мгновенной:

– Сударь, этого совершенно достаточно! Вы человек чести, и я человек чести, и ваше заверение – лучшее из доказательств.

Великодушный жест императора

Наполеон Бонапарт был большим ценителем изобретения итальянского физика, химика и физиолога Александр Вольта —«вольтова столба» (источника постоянного электрического тока). Император Французов небезосновательно считал, что за этим изобретением – большое будущее (и в этом предположении оказался абсолютно прав!). В 1801 году изобретатель получил от Наполеона титул графа и сенатора. А однажды Наполеон, увидев в библиотеке академии лавровый венок с надписью: «Великому Вольтеру», стер последние буквы таким образом, что получилось: «Великому Вольте». А чтобы не обидеть душу покойного философа, сопроводил свое действие следующими словами: «Вольта – это, значит, пол-Вольтера».

Оригинальное решение полководца

Как-то во время проверки караулов Наполеон Бонапарт обнаружил часового, спящего на своем посту. По законам военного времени и по военному уставу солдат должен был предстать перед трибуналом, а затем его должны были расстрелять, поскольку не могло быть пощады часовому, который, заснув на посту, подверг опасности жизни своих товарищей. Великий полководец не разбудил спящего солдата, поднял его ружье, вскинул его себе на плечо, а потом занял пост заснувшего часового. Когда через некоторое время прибыла смена караула, изумленный сержант увидел, что часовой спит, а на посту стоит император. Так Наполеон не только эффективно усовестил солдата (который навряд ли больше допустит такого расслабления на посту), при этом сохранив ему жизнь, но и блестяще пропиарился в глазах простых солдат как великодушный и заботливый военачальник.

Бывают случаи, когда великодушием можно добиться большего, чем формальным соблюдением закона и правил, и умный лидер не преминет умело воспользоваться этим случаем.

Историческая аллюзия

Шарль Морис де Талейран был при Наполеоне Бонапарте министром иностранных дел. Благодаря хитросплетениям талантливому политику удавалось выполнять сложные, деликатные дипломатические миссии. Этот человек умел так говорить, что, даже зная, что он обманывает, ему поневоле верили. Именно Талейрану принадлежит крылатая фраза: «Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли». Когда этот виртуоз дипломатии умер, кто-то из дипломатов спросил: «Интересно, с какой целью он это сделал?»

Свою стремительную карьеру Талейран начал, будучи епископом. В 1789 году он стал на сторону революционных сил, но при этом не забыл о своем принципе: «Прежде всего – не быть бедным». Когда королевский двор предложил ему крупную взятку с предложением перейти на свою сторону, он отказался. «В кассе общественного мнения я найду много больше того, что вы мне сейчас предлагаете, – пояснил дальновидный министр. – Деньги же, получаемые от королевского двора, в будущем приведут к гибели».

Судьба Талейрана мне весьма напоминает судьбу одной всем известной персоны современности, если карьеру епископа заменить на карьеру крупного постсоветского предпринимателя, а королевский двор – на коллаборационистский олигархат. Хотя натура нынешнего «героя» – лишь бледная тень великого дипломата.

Хитрость сатирика

Однажды великий французский сатирик Франсуа Рабле очутился в денежном затруднении и ему нечем было заплатить за проезд из Лиона в Париж. Но не в натуре Рабле было унывать и ждать у моря погоды. Он насыпал в три бумажных пакетика сахарного песку, надписал на них: «Яд для короля», «Яд для королевы», «Яд для дофина». Затем положил их на видном месте.

Служанка гостиницы, убирая комнату, прочла надписи и побежала к хозяину. Тот вызвал стражу. Рабле схватили и под конвоем отправили в Париж. Представ перед прокурором, он поторопился признаться в своей проделке и на глазах у блюстителя закона проглотил «яд».

И вся та научная жизнь – борьба