Караваны идут по пустыне. Книга стихов

А потом всё отметили пьяно —
Орден в водку, в граненый стакан.
И купил ты мне фортепиано-
Наилучшее из фортепьян.
Чтоб Чайковский, Рахманинов, Шнитке
Заходили в уютный наш дом,
Только слуха не дал бог улитке,
И улитка мечтал о другом.

И хотелось улитке не ползать,
А безумно мечталось летать
И, маршруты наметив по звёздам,
За мечтою своей убегать.
И бродил он к Востоку от дома,
Там, где Обь омывает Сибирь,
Там он строил свои космодромы
На военный, не штатский ранжир.

Годы шли. Пианино дождалось
Наконец-то обученных рук,
Ритму клавиш оно отзывалось,
Ноты выучил выросший внук.
Ты смотрел с недоступного неба,
Как звезда по земле мажет тень,
Как красиво и в чём-то нелепо
В атмосфере сгорает ступень.

НА КЛАДБИЩЕ СТАРОМ КРАСНОУФИМСКА

Шаламовой Дарье Александровне,

сестре моего деда Шаламова Ивана,

которую мы называли баба Даша.

В старой церкви, на кладбище старом,
плачут свечи у древних икон…
Ты кормила меня виноградом
в те года, что уже испокон.
И другие, но чёрные галки
с колокольни взирают окрест…
Ты любила на окнах фиалки
и на Пасху твердила:– …воскрес!

Но сверкают анютины глазки,
где лежишь ты среди тишины,
рядом с мужем, поверившим в сказки,
с тем, который вернулся с войны
В ту деревню, где девки и вдовы
не стирали мужицких портков,
разорвать были парня готовы,
а ты старше на двадцать годков.

Может, ведьмой была, ворожеей
или знала какой приворот?
Но, впустивши во двор без затеи,
ты уже не открыла ворот.
И ушла ты однажды, под утро,
с ним прожив тридцать пять долгих лет,
а туман был такой же, как будто,
в тот далёкий военный рассвет…

Я на камень смотрю посеревший
и в твои молодые глаза,
виноградом давно перезревшим,
хмелем в сердце стучится лоза.

МЕСТЬ И ЗАКОН

Я, похожий слегка на Дхармендру*,
Всю наличность поставив на кон,
Три гвоздики и галстук – в аренду,
Шёл на фильм с тобой «Месть и закон».

Улыбалась Басанти с экрана.
Это Индия! Как хороша!
Хороша, недоступно желанна
В жарком танце её живота!
Виру с Джаем стрелять было важно,
Так, чтоб смерть собрала урожай,
Но каким бы он ни был отважным,
Погибал весь израненный Джай.

Мне же были сегодня важнее
Три гвоздики и запах волос,
И ресницы, что длинных длиннее,
И курносый, задиристый нос.
Пахли волосы сеном и мятой,
Фонари освещали наш путь,
И последний трамвай «двадцать пятый»
С этих рельсов не мог повернуть…

А сегодня припомнилась юность,
Вёз меня «двадцать пятый трамвай»…
У подъезда ты не обернулась,
Так погиб тобой раненный Джай.

*Дхармендра – популярный в 70-е – 80е года прошлого века Индийский киноактёр.
в фильме «Месть и закон» играл роль Виру.