В медном говоре колоколов

Ты приди и меня разбуди,
Чтоб открылися сонные веки.
Не века ведь у нас впереди.
Наши жизни – не длинные реки…
И так хочется много успеть,
Обнимая желанные плечи.
Мы успеем на час постареть
До того, как опустится вечер.
До того, как придёт полумрак
И дыхания вдруг участятся…
Всё поверить не можем никак,
Что придётся однажды расстаться.
Так буди же меня поскорей
И люби, как последнюю радость,
Чтобы в суетной горечи дней
На губах не растаяла сладость.

«На ленивом, на обсиженном шестке…»

На ленивом, на обсиженном шестке
Пребывало курье общество в тоске.
Не гоняет кур заносчивый петух.
Взгляд красавца от безделия потух.
Сушит шпоры и доволен по всему,
А они и так, и эдак – всё к нему.
Изловчится да и клюнет в жидкий зад,
И несушку куры сплетнями казнят.
Всё, как в обществе, – интрижки и грехи.
Запропали петухи да женихи.

«В трявяной, певучей чаще…»

В трявяной, певучей чаще
Хорошо, наверно, жить…
Муравей былинку тащит,
Да кузнечик ворожит.
Что-то сладко распевая,
Гнёт соцветия пчела.
Улетает мысль живая
С просветлённого чела.
А над чащею звучащей,
Там, куда уходит клён,
Купол марева дрожащий
Жарким полднем напоён.

«Ты – из пены морской…»

Ты – из пены морской,
Я – из каменной глыбы.
Мы объяты тоской,
А влюбиться могли бы.
Но пока долетишь
Ты до каменной тверди,
Мне достанется лишь
Влажный след твоей смерти.
Целый век – всё одно.
Как мечтать мы посмели!
Ты легка, как вино.
Я тяжёл, как похмелье.
Пред судьбою мирской
Бессловеснее рыбы —
Ты – из пены морской.
Я – из каменной глыбы.

«Тебя я заново открыл…»

Тебя я заново открыл,
И ты открылась мне.
Дорогу к нежности торил
По знойной целине.
По бугорочкам да холмам,
Как ветерок, скользил.
Сводило счастие с ума
И добавляло сил.
Мы, как во сне, переплелись,
Попробуй, оторви!
Ещё! Ещё! – Продлись! Продлись!
Мгновение любви!
Быстрей кружился шар земной.
Кружилась голова,
И открывался мир иной,
Где не нужны слова.

«Намоленный мой уголок…»

Намоленный мой уголок.
Дух Троицы святой.
О, Отче наш, великий Бог,
С рождения я твой.
Все мысли, горести свои
С тобой одним делю.
С благоговением в крови
Тебя в душе люблю.
В неверьи прошлого со мной
Ты милосердно был,
И, переполненный виной,
Ничто я не забыл…
Я грешен, как и всяк любой.
О том молчат стихи.