Женить нельзя помиловать

– Спрашиваю тута я… то есть мы. Лесные, стал-быть, братья. И сейчас мы тебя, дылду, будем немножко грабить. Так что давай…

Что я должен давать и кому, разбойник поведать не успел. Как только он опустил гвизарму и протянул руку, чтобы схватить Изверга за повод, мой приятель аккуратно сжал его запястье зубами. Оружие брякнулось на землю, а Хмырь с ужасом уставился на драконозавра, будто тот уже откусил его кисть и в данный момент пережевывает.

– Зверюшка сегодня еще не завтракала, – ласковым голосом соврал я; – Так что не вздумай дергаться и поднимать шум. Сколько вас?

– Трое, – просипел он резко севшим голосом.

– Хмырь, ты что там, сдох?!

– Ответь, – велел я.

– Чего?

– Что идем.

– Доцент! Он говорит, что мы идем! – послушно заорал тощий грабитель. Ох, простота и впрямь хуже воровства!

Я слегка ткнул Изверга пятками, и верный драконозавр, не разжимая зубов, потрусил вперед. Разбойник, подталкиваемый носом Ветерка и исходя семью потами, засеменил рядом. Именно таким манером мы выбрались на поляну.

– Эт-то что еще такое? – нахмурился толстый неопрятного вида дядька в явно маловатой ему кожанке с оторванными рукавами. Судя по голосу – тот самый Доцент. И, судя по моим смутным воспоминаниям, также где-то мной виденный.

– Чудесный день, господа, – невозмутимо кивнул я.

– И тебя туда же. Косой!

Но не успел третий мужик – абсолютная копия моего пленника с точки зрения одежды, обилия шрамов и жалкого вида, но вооруженный внушительной дубиной – оторваться от содержимого распотрошенного мешка и попытаться встать, как «бздям-ммм!» – рукав его дырявого кафтана оказался намертво пришпилен арбалетным болтом к дереву.

– Не советую, – покачал головой я, видя, что Доцент потянул из-за пояса кошмарного вида тесак с обломанным кончиком.

«Бздям-ммм!» – тут же пропел новый посланец арбалета, начисто срезав ветку орешника над самой головой толстяка.

– Кто шевельнется, получит следующий в брюхо, – любезно пояснил из-за кустов Бон. – На вашем месте я бы уже минут пять как разоружался!

– Че? – не понял Доцент.

– Железо на землю! – «перевел» я. – Живо! Впрочем, «железо» – это было сильно сказано.

Гвизарма осталась валяться там, где Хмырь ее уронил, а у Косого кроме дубины оказался лишь нож за голенищем дырявого сапога.

Подождав, пока вышеупомянутый нож и тесак Доцента очутятся на траве рядом с лапами Изверга, Бон и Глори выехали на поляну. Парень и впрямь держал наизготовку заряженный арбалет, но вся троица разбойников уставилась с нескрываемым ужасом отнюдь не на него.

– О, Ссуф, опять! – простонал пришпиленный к дереву Косой. – Ну за что?!

– А-а, старые знакомые! – усмехнулась Глори. – Что бы вам стоило сменить профессию еще после нашей первой встречи?

И тут я понял, почему физиономии Доцента и его «джентльменов удачи» казались мне знакомыми: два года назад эти оболтусы уже пытались напасть на нас неподалеку от Хойры. Вот ведь несправедливость! Всегда так: уделал всех я, а запомнили жену. Видно, такова, как сказал бы Бон, моя планида…

Пока мы с парнем связывали присмиревших разбойников, Глори присела на корточки перед примотанным к дереву Римбольдом. Под глазом гнома наливался отменный синяк, кафтан с вывернутыми карманами был порван на спине, а рот заткнут концом собственной бороды. Знаете, что этот мелкий паразит пробурчал; когда Глори ее вытащила?

– Почему так долго?!

К сожалению гнома, моя драгоценная супруга, невзирая на свое королевское происхождение, считает неблагодарность одним из наитягчайших грехов. А уж неблагодарность, проявленная по отношению к ней, любимой… – Засиделись мы тут что-то, – задумчиво произнесла она, вставая и подходя к нам. – Поехали.

– Э?е?ей! – забеспокоился Римбольд. – То есть как это «поехали»?

– На драконозаврах! – отрезала Глори. – А я?

– Посидишь тут, подумаешь о своем поведении!

– А они? – Гном мотнул головой в сторону связанных разбойников.

– Посидят тут, подумают о своем поведении. К вечеру, если повезет, развяжутся.

– Не-а, – покачал головой Бон, подергав для верности узлы. – К вечеру – навряд ли. Вот к утру…

– К утру – так к утру, – не стала спорить Глори. – Значит, ежели за ночь вас никто не сожрет и ты будешь просить как следует, они, быть может, тебя и освободят.

При слове «сожрет» Римбольд затрепыхался, как попавшая на крючок рыбка, но путы держали крепко. К тому же, откуда ему было знать, что в тутошних посадках уже давно не осталось зверья, способного сожрать что-либо, кроме одуванчика? Тогда гном с надеждой посмотрел на горе-грабителей. Ответный взгляд Доцента свидетельствовал, что дядька прекрасно понял, кому он обязан своим теперешним положением. И, если он освободится, этот «кто-то» в лучшем случае может рассчитывать на второй «фонарь». Осознав это, гном закатил глаза и обмяк.

– Надеюсь, ты это не всерьез? – осторожно поинтересовался Бон.

– Пока не знаю… – мстительно протянула моя принцесса. – Уж больно соблазн велик…

Бон немного подумал, потом решительно достал кинжал и перерезал веревки, стягивающие гнома. Потом подумал еще немного – и освободил «джентльменов удачи».

– Ню-ню, – прокомментировала благородный поступок Глори. – Хотелось бы верить, что ты ведаешь, что творишь.

– Да ладно тебе! – обнял я ее за плечи. – Он уже достаточно наказан. Что же касается этих…

– Что же касается этих, – перебила меня она, поворачиваясь к разбойникам, робко растирающим затекшие запястья, – то если я еще раз когда-нибудь, где-нибудь, от кого-нибудь услышу…

М-да… Стадо слонопотамов, в сезон засухи несущееся на водопой, производит куда меньше шума, чем перепуганные грабители, выпущенные на волю…

Подождав, пока треск сучьев и топот окончательно стихнут, мы сложили вещи Римбольда обратно в мешок, положили его рядом с бесчувственным хозяином и тихонько вернулись к месту нашей прежней стоянки. На этом настоял я. И оказался прав.

Римбольд появился примерно через полчаса. Точнее, нет. Через полчаса появилась во-от такенная охапка сушняка. Она целеустремленно двигалась в нашу сторону на двух ногах, обутых в знаменитые гномьи башмаки с чуть загнутыми носами.

– Вот, – скромно сказал Римбольд, сгружая свою ношу возле костерка и потупясь, – я вам тут дровишек принес…

– Долг платежом красен, – ухмыльнулся Бон, доставая из кармана кошелек гнома и даренный Друллом золотой браслет. Ух ты, а я и не заметил, когда он отобрал их у грабителей!

Нет, гном не всплакнул от умиления. Хотя, сдается мне, был к тому сильно близок. Он просто стиснул парня в объятиях, торжественно поклонился нам с Глори (ей – куда ниже), потом снял с импровизированного мангала поджарившуюся сосиску, откусил добрую половину и с набитым ртом осведомился:

– Итак, когда выступаем?..

Глава V,

в которой рассказывается о том, до чего может довести жителей отдельно взятой республики незнание их предками древних обычаев