Трибунал для комдивов. 41-й

Военный Совет установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего Западный фронт потерпел тяжелое поражение.

Военный Совет решил:

1) Арестовать быв. начштаба фронта Климовских, быв. заместителя командующего ВВС фронта Таюрского и начальника артиллерии фронта Клич.

2) Предать суду военного трибуна командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42-й с. д. Лазаренко, командира танкового корпуса Оборина.

Просим утвердить арест и предание суду перечисленных лиц…

7.7—41 г. Тимошенко. Мехлис. Пономаренко»[13 - Из текста телеграммы видно, что Мехлис очень спешил – допущены опечатки, перепутана дата отправления.].

В тот же день был получен ответ:

«Тимошенко, Мехлису, Пономаренко.

Государственный Комитет Обороны одобряет Ваши мероприятия по аресту Климовских, Оборина, Таюрского и других и приветствует эти мероприятия, как один из верных способов оздоровления фронта. 6 июля 1941 г. И. Сталин»[14 - Телеграмма Мехлиса и ответ Сталина впервые опубликованы – Литературная газета, 22 марта 1989 г. См. также – Анфилов В. А. Как «оправдался» Сталин. Родина №6—7. 1991.].

О предании суду военного трибунала военнослужащих из частей Западного фронта, и не только тех, которые упомянуты в телеграмме Л. Мехлиса[15 - Из числа лиц, упомянутых в телеграмме, были преданы суду и расстреляны 24 июля: начальник отделения отдела укомплектования фронта полковник Кирсанов; инспектор боевой полготовки штаба ВВС фронта полковник Юров; начальник отдела торговли интендантского управления фронта Шейнкин; И.О. начальника автобронетанкового управления полковник Беркович; командир 8-го дисциплинарного батальона майор Дыкман и его заместитель батальонный комиссар Крол; военврачи 2 ранга Белявский и Овчинников, командир дивизиона артполка капитан Сбиранник и еще несколько чел. Начальнику топографического отдела штаба округа полковнику И. Г. Дорофееву (1899—1992), участнику многих памирских экспедиций, чудом удалось избежать участи своих сослуживцев. Следствие длилось несколько месяцев, в ноябре 1941 г. дело было прекращено (Военно-исторический журнал, №6, 1999 г., с.19).], было объявлено в приказах войскам Западного фронта №№1—5 от 6, 7 и 8 июля 1941 года. В частности, согласно приказу №4 от 8 июня 1941 года «за нарушение присяги, проявление трусости и бездеятельность» суду предавались генералы Коробков, Черных, Лазаренко и Оборин[16 - Согласно другим приказам предавались суду: инспектор инженерных войск майор Ф. Н. Уманец, который «преступно организовал подрывные работы, не обеспечив безотказности взрыва» моста через р. Березину; командир 188-го зенитного артполка 7-й бригады ПВО полковник Галинский и его заместитель батальонный комиссар Церковников – «за преступные действия, выразившиеся в сдаче врагу материальной части и боеприпасов»; подполковник М. А. Белай и майор Р. Д. Бугаренко из 16-й армии – «за распространение пораженческих настроений».]…

Генерал-майор И. С. Лазаренко был арестован 4 июля и обвинен в беспечности и бездействии, в результате чего его дивизия оказалась неподготовленной к отпору врага, в крепости остались и были уничтожены «часть войск дивизии, вооружение, продовольственные и вещевые склады».

Прежде чем перейти к описанию и анализу обстоятельств, которые следствие положило в основу предъявленного генералу обвинения, необходимо хотя бы вкратце дать общую панораму драматических событий 22 июня 1941 года, развернувшихся на центральном участке советско-германской границы.

Западный особый военный округ прикрывал ее на протяжении 470 километров – от Гродно до Бреста. На правом фланге были сосредоточены войска 3-й армии, возглавляемой генерал-лейтенантом В. И. Кузнецовым. В центре – 10-я армия под командованием генерал-майора К. Д. Голубева. На левом фланге дислоцировалась 4-я армия генерал-майора А. А. Коробкова[17 - В состав войск Западного фронта входила также 13-я армия, возглавляемая генерал-лейтенантом П. М. Филатовым. Она была сформирована только в мае 1941 г. Ее полевое управление объединило войска, находившиеся в районе Минска (21-й СК, 50-я СД и др.).]. В ее состав входили соединения, командиры которых были преданы суду – 14-й мехкорпус генерал-майора С. И. Оборина со штабом в г. Кобрине и 42-я дивизия генерал-майора И. С. Лазаренко, находившаяся в г. Бресте.

Ранним утром 22 июня на войска ЗапОВО обрушила свою мощь группа немецко-фашистских армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока. Молниеносность первого удара обеспечили организационно входившие в ее состав танковые группы генерал-полковников Гота и Гудериана, а также осуществлявший поддержку группы армий «Центр» 2-й воздушный флот генерал-фельдмаршала Кессельринга. Эти немецкие генералы и явились главными «виновниками» состоявшихся судебных разбирательств.

Дивизия генерала Лазаренко была переброшена в район Бреста весной 1941 года. Соединение насчитывало около 8 тысяч военнослужащих. Части и подразделения дислоцировались в районе Жабинки (459-й стрелковый полк), в Петровичах (472-й артиллерийский полк) и в самой Брестской крепости или в её окрестностях (44-й и 455-й стрелковые полки, без трех батальонов, выведенных из крепости на учения; 158-й автобатальон и другие подразделения).

Кроме того, в крепости располагались части и подразделения 6-й стрелковой дивизии, а также 17-го погранотряда и некоторые другие подразделения (всего более 9000 чел., не считая членов семей командиров). Об этом важно сказать, поскольку пропускная способность крепостных ворот была слишком мала, и, по словам начальника штаба 4-й армии Л. М. Сандалова, «чтобы вывести из крепости находившиеся там войска и учреждения, требовалось по меньшей мере три часа».

По этой причине историки справедливо назвали такую дислокацию «брестской мышеловкой».

Приказ командующего фронтом Д. Г. Павлова о приведении войск 4-й армии в боевую готовность и выводе частей из крепости слишком запоздал. Командарм Коробков получил его в 3.30. В нем предписывалось бесшумно вывести из Брестской крепости «пачками» части 42-й стрелковой дивизии. Выполнить этот приказ, переданный через 10—15 минут начальнику штаба дивизии, выполнить было уже невозможно. Вывод частей даже не успели начать.

А. Драбкин и А. Исаев писали: «Едва начальник 42-й дивизии майор В. Л. Щербаков собрал командиров частей для передачи им соответствующих распоряжений, как с другой стороны границы загремели залпы артиллерии XII корпуса. Командира дивизии генерал-майора И. С. Лазаренко разыскать и поставить в известность о полученном приказании до начала войны не удалось[18 - В ходе следствия установлено, что И. С. Лазаренко прибыл в штаб в 4.15.]. Устойчиво работающая после рокового часового перерыва связь теперь использовалась для передачи только плохих вестей. В 4:15—4:20 начальник штаба 42-й стрелковой дивизии В. Л. Щербаков сообщил в штаб 4-й армии, что противник начал артиллерийский обстрел Бреста. Хорошо знавшие крепость офицеры штаба прекрасно понимали, что это означает: мышеловка захлопнулась»[19 - Подробнее об этом – Драбкин А., Исаев А. Черный день календаря. Яуза, Эксмо. 2013.].

Потери личного состава дивизии были значительными. Большая часть вооружения и техники – уничтожена. Удалось вывести из городка 17-й гаубичный полк в составе двух дивизионов, 7 бронемашин, 3 пушки без снарядов 393-го зенитного дивизиона…

В сложившейся ситуации бойцы и командиры 42-й дивизии были вынуждены отходить на восток разрозненными группами – в направлении Кобрин – Слуцк…

Сразу после ареста генерала Лазаренко следствие предъявило ему обвинение по двум воинским статьям 193—17 п. «б» (халатность и бездействие власти, повлекшие тяжкие последствия) и 193—20 п. «б» (сдача или оставление неприятелю начальником вверенных ему военных сил, совершённые не в целях способствования врагу, но вопреки военным правилам) УК РСФСР.

Согласно обвинительному заключению, а затем и приговору, командир дивизии И. С. Лазаренко «проявил беспечность, не держал войска в состоянии боевой готовности, в силу чего военные действия застали штаб дивизии и весь личный состав дивизии врасплох и неподготовленными к отпору врага»; в момент нападения «проявил растерянность и бездействие, оставил в Брестской крепости часть войск дивизии, вооружение, продовольственные и вещевые склады»; «вместо принятия решительных мер к организации отпора врагу, самовольно выехал в штаб корпуса для доклада обстановки, оставив в этот ответственный момент сохранившиеся части дивизии без надлежащего руководства»[20 - Текст приговора приведен в приложении №2.].

Как в ходе предварительного, так и судебного следствия, И. С. Лазаренко, формально признавая себя виновным в инкриминируемых ему деяниях, по существу давал показания, свидетельствующие о его невиновности. В частности, он неоднократно заявлял, что причинами разгрома дивизия явились не его бездействие и беспечность, а внезапное нападение противника, нанесение им массированных артиллерийских и авиационных ударов. А с нашей стороны – непринятие вышестоящим командованием его неоднократных предложений о выводе частей и подразделений дивизии из крепости.

Установлено, что И. С. Лазаренко после передислокации дивизии в район Бреста, действительно трижды обращался по команде с предложением о выводе дивизии из крепости.

Что касается его отсутствия в дивизии в течение 1 часа в связи с выездом в штаб корпуса (г. Брест), то это было вызвано отсутствием связи и он счёл необходимым лично доложить командиру 28-го корпуса генерал-майору В. С. Белову обстановку и получить от него необходимые распоряжения.

О том, что генерал Лазаренко в первые дни войны вовсе не «проявил растерянности и бездействия», свидетельствуют несколько источников. Можно, например, почитать фронтовые дневники К. М. Симонова[21 - «Разные дни войны» или «100 суток войны», Смоленск, Русич, 1999, с. 352], где И. С. Лазаренко упоминается как отважный генерал, с которым писателя свела судьба в июле сорок первого. Или привести отрывок из воспоминаний Л. М. Сандалова, который, к слову, также неоднократно ставил перед командованием округа вопрос о выводе 42-й дивизии из Бреста в район Жабинки: «Под утро (25 июня – авт.) в район Синявки вышли с северо-запада часть сил 42-й дивизии во главе с генерал-майором И. С. Лазаренко… Лазаренко привел с собой несколько сотен мобилизованных военкоматами граждан; значительная часть этих людей были на лошадях…»[22 - Сандалов Л. М. На московском направлении. М. Наука. 1970. с. 65.].

В ходе допроса генерала армии Д. Г. Павлова, он показал, что им «был дан приказ о выводе частей из Бреста в лагерь еще в начале июня текущего года, и было приказано к 15 июня все войска эвакуировать из Бреста»[23 - Речь шла о плановом выводе частей в лагеря в связи с наступлением летнего периода обучения.]. И далее: «Я этого приказа не проверял, а командующий 4-й армией Коробков не выполнил его, и в результате 22-я танковая дивизия, 6-я и 42-я стрелковые дивизии были застигнуты огнем противника при выходе из города, понесли большие потери и более, по сути дела, как соединения, не существовали».

Генерал Коробков в судебном заседании категорически отрицал, что получил приказ командующего о выводе частей из Бреста. Он прямо заявил судьям: «Я лично такого приказа не видел». Представляется, что не Павлов, а Коробков сказал тогда правду.

Как бы там ни было, но Лазаренко уж точно никакого приказа о выводе из крепости подчиненных ему частей не получал.

Важно отметить, что ни следствие, ни офицеры Генерального штаба, а также военные историки, позже исследовавшие этот вопрос, не нашли свидетельств того, что бойцы дивизии и ее командир панически бежали со своих позиций. Те, кто уцелел после первых массированных ударов, продолжали сражаться до конца, умирая с оружием в руках. Даже Д. Г. Павлов, чаще подчеркивавший на следствии недостатки своих подчиненных, о действиях комдива Лазаренко отозвался иначе. Приведем один фрагмент из его показаний в ходе следствия: «На брестском направлении против 6-й и 42-й дивизий обрушилось сразу 3 механизированных корпуса; что создало превосходство противника как численностью, так и качеством техники. Командующий 4-й армией Коробков, потеряв управление и, по-видимому, растерявшись, не смог в достаточной мере закрыть основного направления своими силами, хотя бы путем подтягивания на это направление 49-й дивизии. На 6-ю и 42-ю дивизии на этом же брестском направлении противником была брошена огромная масса бомбардировочной авиации… Остатки 42-й дивизии, правда очень слабые, …заняли оборону на левом берегу реки Березина. По взрыву мостов мною была поставлена задача командиру 42-й дивизии Лазаренко – в случае появления танков противника и угрозы захвата переправ, все мосты подорвать, что генералом Лазаренко было сделано при отходе наших частей»[24 - ЦА ФСБ, архивно-следственное дело Павлова, л/о-24000.].

Разве из этих показаний командующего следует, что Лазаренко паниковал или проявлял растерянность? Наоборот, факты свидетельствуют о том, что генерал всё же вывел из крепости, хотя и с потерями, часть своей дивизии, а также мобилизованных и военнослужащих других частей.

Тем не менее, «разверстка» Л. Мехлиса оказалась важнее реальных фактов. Результаты следствия уже были предопределены. Это просматривается по всем делам, заведенным в те дни в отношении командиров Западного фронта.

17 сентября 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла генерал-майору И. С. Лазаренко обвинительный приговор, согласно которому он лишался воинского звания «генерал-майор» и подлежал расстрелу. Однако приговор не был приведен в исполнение. Для того времени – это уникальный случай.

В надзорном производстве Главной военной прокуратуры по делу И. С. Лазаренко имеется справка, составленная военным прокурором Ежовым, согласно которой 29 сентября 1941 года Президиум Верховного Совета СССР заменил Лазаренко высшую меру наказания 10-ю годами лагерей.

Из тюрьмы осуждённый Лазаренко был этапирован в исправительно-трудовой лагерь, расположенный в Коми, где провел более года.

21 октября 1942 года бывший комдив был досрочно освобожден из заключения, восстановлен в прежнем воинском звании и направлен на фронт.

В то время, учитывая острую нехватку опытных командиров, на основании постановлений Государственного Комитета Обороны и персональных решений Президиума Верховного Совета СССР в действующую армию возвратили многих узников Гулага – более 157 тысяч заключенных. Среди них – несколько генералов, включая И. С. Лазаренко[25 - Военно-исторический журнал. №1, 1991, с.20.].

Находясь в заключении И. С. Лазаренко, написал несколько прошений в различные инстанции. В одном из писем есть такие слова: «Освободите меня. Дайте в руки оружие – и вы еще услышите обо мне»[26 - На сайте – http://brestfortress.blogspot.com/.].

И о нем услышали. Он показал себя храбрым воином и талантливым командиром.

И. С. Лазаренко прошел несколько должностей, прежде чем ему вверили 369-ю стрелковую дивизию 2-го Белорусского фронта. Ровно через год после освобождения – 24 октября 1943 года – судимость с генерала была снята военным трибуналом 50-й армии по ходатайству К. К. Рокоссовского.

В Могилевской операции дивизия и ее командир проявили себя геройски. 23—25 июля 1944 года бойцы, руководимые генералом Лазаренко, прорвали сильно укрепленную оборону противника, форсировали реки Проня и Бася и с боями продвинулась на 25 километров, нанеся врагу большой урон. 26 июня 1944 года Иван Сидорович погиб в бою в районе деревни Холмы. Звание Героя Советского Союза ему присвоили уже посмертно. А вот реабилитировать Героя «поленились».

В упомянутой справке Главной военной прокуратуры, написанной Ежовым в 1980 году, сказано: «Изучением уголовного дела установлено, что Лазаренко был привлечен к уголовной ответственности необоснованно. Однако учитывая, что в последующем Президиумом Верховного Совета СССР он был помилован, восстановлен в правах и в воинском звании, от него и его родственников жалоб не поступало, а в 1944 г. он погиб, полагал бы настоящее уголовное дело в надзорном порядке не пересматривать и возвратить его для хранения в архив». С такой позицией, учитывая к тому же, что судила Лазаренко Военная коллегия, а судимость с него снимал нижестоящий трибунал, автор не согласился. О чем и написал в книге «Война на весах Фемиды», изданной в 2006 году. Это побудило родственников генерала обратиться в 2009 году в Главную военную прокуратуру с заявлением о реабилитации И. С. Лазаренко. И при этом, как мне сообщил внук генерала, ему пришлось использовать книгу «Война на весах Фемиды» для обоснования необходимости реабилитации деда.

Главная военная прокуратура при рассмотрении заявления о реабилитации запросила мнение Института военной истории. В экспертном заключении было сказано: «Действия командира дивизии генерал-майора Лазаренко И. С. не входили в противоречие с требованиями действующих в тот период руководящих документов, соответствовали обстановке и полученным от штаба корпуса приказаниям».

24 февраля 2010 года Президиумом Верховного Суда России приговор Военной коллегии от 17 сентября 1941 года в отношении И. С. Лазаренко был отменен и производство по делу прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

Звонок от внука генерала со словами благодарности за помощь вселяли уверенность, что эту работу надо продолжать.

Несколько писем после выхода книги «Война весах Фемиды» автор получил и от детей генерал-майора авиации С. А. Черных.

2. Рыцарь неба

Герой Советского Союза (1936 г.) генерал-майор авиации Черных Сергей Александрович (1912—1941) – уроженец Нижнего Тагила. В армии с 1930 г. В конце 1936 г. – начале 1937 г. в качестве командира звена участвовал в боевых действиях в Испании. Сбил 5 самолётов лично, два – в группе. Перед Великой Отечественной войной окончил академию Генерального штаба и возглавил 9-ю сводную (смешанную) авиационную дивизию. Арестован 8 июля 1941 г. Осужден Военной коллегией Верховного суда СССР 28 июля 1941 г. к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 16 октября 1941 г. Реабилитирован в 1958 г.

Среди генералов, упомянутых в телеграмме Л. Мехлиса во время его инспектирования Западного фронта, числился командир 9-й смешанной авиадивизии генерал-майор авиации Сергей Александрович Черных. Его дивизия по итогам довоенных инспекций считалась одной из лучших в округе. А самого командира, воевавшего в Испании под псевдонимом «Гарсия», испанцы назвали «рыцарем неба». Тогда, в конце 1936 года, Сергей Черных был еще лейтенантом. Он воевал в составе 61-й истребительной авиаэскадрильи, командовал авиационным звеном добровольцев. На момент возвращения из Испании на боевом счету С. А. Черных было около 90 боевых вылетов. В воздушных боях он сбил 5 самолётов лично и 2 – в группе. В том числе, ему первому из советских летчиков удалось на своем И-16 сбить новейший немецкий «Мессершмитт» Bf.109В[27 - Захаров Г. Н. Я – истребитель. М., 1985.]. И звание Героя Советского Союза за воинские подвиги ему, вместе с десятью другими военными летчиками, тоже было присвоено впервые в СССР. Указ состоялся 31 декабря 1936 года. Решением правительства лейтенанту выделили автомобиль. Он стал депутатом Верховного совета СССР. За пять лет дорос до генерала. Успел закончить перед войной академию Генерального штаба и возглавить одну из лучших в стране авиадивизию.