Арианский спор. У истоков противостояния Востока и Запада

Руины Александрии

Антиохия[19 - Ныне – Антакья, на территории современной Турции.], город на р. Оронт, во II веке н.э. являлся в Римской империи третьим по величине и значению городом (после Рима и Александрии). А Антиохийская школа не уступала по своему влиянию Александрийской школе.

Основные противники развернувшейся острой полемики – Арий и Афанасий – принадлежали к разным богословским школам. Первый являлся бесспорным лидером антиохийцев. Второй – самый яркий представитель александрийцев. Между тем, в публичных схватках друг с другом им практически не довелось участвовать. Когда Арий появился в Александрии, а случилось это еще в начале века, его имя уже было хорошо известно среди богословов.

А. В. Карташев писал: «Арий в среде пресвитеров был величиной 1-го ранга. Ученый-диалектик, красноречивый проповедник, высокого роста худощавый старик в аскетической простой одежде, чинного и строгого поведения (даже враги не сочинили о нем ничего худого), он был кумиром многих своих прихожан, особенно женщин»[20 - Здесь и далее цит.: Карташев А. В. Вселенские Соборы. Holy Trinity Orthodox School (электронная версия). С. 12.].

В то время, когда Арий начал публично распространять свои взгляды, он, по мнению ряда исследователей, имел сочувствие у трети городского клира. Звезда же Афанасия начала всходить только после Никейского собора 325 года, на котором Арий был осужден и вскоре изгнан в Иллирию. Скончался он в 336 году, когда уже Афанасий находился в ссылке и сочинял там одну из ранних своих работ «Против язычества».

Архивные источники описывают Афанасия Великого весьма неопределенно. Родился он, вероятно, в конце III столетия в Александрии. Где обучался, и кто были его наставники, – точно неизвестно. Сам Афанасий называл себя учеником основателя православного монашества преп. Антония Великого. К числу его наставников надо отнести и Александра, епископа Александрии, у которого Афанасий проживал и личным секретарем которого являлся.

В иконографии он обычно изображается седовласым старцем, с большими залысинами на лбу и седой бородой. Один из биографов Афанасия, протоиерей А.В Горский отмечал «его проницательный ум, силу рассуждения, основательное знание истин христианского учения, непоколебимость в своих здравых убеждениях»[21 - Горский А. В. Жизнь святого Афанасия Великого, архиепископа Александрийского (на сайте -https://azbyka.ru/).]…

Пытаясь вникнуть в перипетии арианского спора, современный читатель постоянно натыкается на слабо состыкованные между собой комментарии и пояснения. Похоже, эта история была существенно и не один раз отретуширована богословами. Причины церковных разногласий дошли до нас, в основном, в трактовке Афанасия и его сторонников. Филосторгий – единственный церковный историк, описавший историю споров с арианских позиций.

Анализ осложняется еще и тем, что разногласия существовали не только между группами Афанасия и Ария. При сопоставлении высказываний их многочисленных сторонников и противников, выясняется, что в действительности ситуация была более сложной, многовекторной и запутанной. Известно, например, что Арий, лишённый церковного общения александрийским архиепископом Петром (казнен в период гонений) за выступления на стороне мелитиан[22 - Мелитианский раскол возник в Александрийской церкви около 306 г. О причинах раскола источники сообщают по-разному, в т.ч. увязывают раскол с вопросом о назначении епископов.], нашел общий язык и сблизился с его преемником – Ахиллом, выступавшим против мелитиан.

Ахилл восстановил Ария в священническом сане, и даже рукоположил его во пресвитера. А вот следующий александрийский епископ Александр (наставник Афанасия) снова отлучил Ария от церкви. Арий в ответ обвинил его в ереси, именуемой савеллианством.

Евсевий Кесарийский, отец-основатель церковной истории, оказавшийся в те годы в центре арианского спора, предпринимал шаги по примирению Ария и Александра, написал последнему с этой целью несколько писем. Близко зная Ария, Евсевий не вполне разделял его богословские взгляды. Однако и Александр, по мнению Евсевия, лишал богословскую мысль свободы и своими взглядами возрождал монархианство[23 - Монархианство (единоначалие) – течение в христианской Церкви II – III веков.].

Евсевий Кесарийский

Столь пеструю картину можно дополнить и таким штрихом – Иоанн Аркаф (Аркафа), лидер мелитиан и епископ города Мемфиса, был ярым противником Афанасия. Но в 334 году он принял его сторону. Правда, на непродолжительное время…

По мере обострения и разрастания богословских споров сформировались две крупные и противостоящие друг другу церковные группировки. Каждая из враждующих сторон ввела в практику работы созыв для осуждения противников своих собственных соборов. Понятно, что их постановления противоречили друг другу и лишь углубляли раскол.

Первый Вселенский собор, проведенный в 325 году в Никее, осудил арианскую ересь, но вражду не остановил. Абсолютное большинство участников этого представительного собора составляли епископы восточной половины Римской Империи. Между тем, вскоре выяснилось, что это большинство, проголосовавшее на соборе за Никейский символ веры, по сути, его вовсе не поддерживает. И даже отвергает. Не вдаваясь в детали, отметим, что страсти разгорелись с новой силой всего из-за одного, неоднозначно понимаемого слова. Слово это – «единосущный». Его было предложено включить в символ веры для определения отношения Иисуса Христа к Богу-Отцу.

Многих епископов этот термин смущал, как имевший отношение к модалистской ереси[24 - Модалисты утверждали, что Отец, Сын и Дух не являются тремя вечными лицами вечного Бога, а некими временными, в которых Бог себя раскрывает.].

Профессор М. Э. Поснов отмечал, что для большинства восточных епископов термин «единосущный» был чуждым, по решениям собора у них не было единодушия, а была «лишь покорность императору»[25 - Поснов М. Э. История христианской Церкви (до разделения церквей в 1054). София. Киев. 1991 (электронная версия).].

К этому стоит добавить, что часть епископов – и не только из числа сторонников Ария – боролась в те годы не столько за чистоту веры, сколько за близость к императору Константину. Он же, оставаясь фактически язычником[26 - Константин принял крещение лишь в 337 году, находясь на смертном одре.], действовал по своему разумению, в интересах восстановления единства церкви и, как ему казалось, примирения противоборствующих сторон.

В подтверждение остроты противостояния и непримиримости спорящих сторон можно привести такой факт. Евсевий Кесарийский во время гонений Диоклетиана, рискуя, сумел сохранить книги Кесарийской библиотеки. Но теперь он решительно требовал уничтожения книг, написанных Маркеллом, епископом Анкирским и ближайшим соратником Афанасия. На Тирском соборе 335 года было постановлено «истреблять сочинение Маркелла»[27 - Эрмий Созомен и Сократ Схоластик писали, что после Тирского собора Маркелл согласился сжечь свою книгу, но не сделал этого, что было поставлено ему в вину на Константинопольском соборе.]. Последний был обвинён в савеллианстве и в следующем году изгнан из своей епархии. На этом соборе в значительной степени стараниями Евсевия был осужден и Афанасий Великий, о чем расскажем позже.

В 337 году Евсевий Кесарийский решительно выступил за возвращение Ария из ссылки. А еще через два года – и Евсевий, и Маркелл – были смещёны с кафедр и изгнаны из своих епархий. В 340 году, на церковном соборе в Риме, все обвинения с Афанасия и Маркелла были сняты. Но собор в Антиохии, организованный еще одним Евсевием, епископом Никомидийским, снова их осудил. На этом соборе, как известно, Никейский символ веры был заменен четырьмя вероисповедальными формулами, осуждавшими взгляды и Ария, и Афанасия как еретические.

О Евсевие Никомедийском также надо сказать несколько слов. Он был еще одним талантливым учеником Лукиана и ярким представителем антиохийской богословской школы, а в описываемое нами время стал бесспорным лидером арианского движения и главным противником Афанасия.

Евсевия Никомедийского характеризуют не только как влиятельного богослова, но и как изворотливого политика, близкого к императорскому двору[28 - Никомидия тогда была имперской резиденцией.]. Он умел плести интриги, вовлекая в орбиту противостояния все новых и новых людей.

Характеризуя Евсевия, достаточно сказать, что еще при Лицинии, будучи епископом Никомидийским, он, по словам Константина, «сотрудничал с тираном» и подсылал к Константину шпионов. После казни Лициния, Евсевий Никомидийский сумел не только удержаться на плаву, но даже укрепил свои позиции при дворе (благодаря покровительству Констанции, жены Лициния и сестры Константина).

Из сочинения Сократа Схоластика следует, что именно стараниями Евсевия, нашедшего через пресвитера Евтокия подходы к сестре императора, а потом и к самому императору, Арий был возвращён из ссылки[29 - Сократ Схоластик. Церковная история. I, 25. М. 1996. с. 49—50.].

А перед смертью Константина Великого именно Евсевий крестил его вместе с несколькими епископами. Согласно Филосторгию, он был доверенным лицом императора, и тот передал ему завещание, которое Евсевий отдал сыну – Констанцию II, покровительствовавшему арианам.