Не время умирать

Исполнение было – закачаешься! Трудно не поверить! Вот сейчас он скажет, что враг близко, и снова попросит Тима его развязать.

Книжник открыл было рот, чтобы рассказать Бегуну про идиотские фантазии, которыми его, Книжника, не проведешь, но тут же его захлопнул – он тоже уловил то, что слышал Бегун.

Словно гудели пчелы, далеко-далеко, на грани слышимости. Но это были не пчелы. Звук состоял из множества голосов. Разные тембры – от низкого до визга. Далеко, слов не разобрать, только перепады тонов. И еще – посторонние звуки. Вот лязгнул металл о металл. Вот зашуршала под катящимися колесами каменная крошка. И снова: бу-бу-бу-бу! Кто-то спорит или кричит. Недалеко, может быть, за пару кварталов от них. Ничего не боятся, идут в открытую, шумят, переговариваются.

Голоса приближались!

Времени на размышления не оставалось. Еще несколько мгновений, и любое принятое решение ничего не изменит – их судьба станет предопределена. Они или исчезнут, или умрут.

И Книжник принял единственно верное в такой заварухе решение. Как учила Белка: не можешь одолеть врага сейчас – беги. Потом одолеешь. Только мертвый не может ударить в ответ. Нужно оставаться живыми.

Тим махнул рукой жрице – садись!

И та послушалась, полезла на сиденье ган-кара, оглядываясь на Бегуна через плечо. Наверное, выражение лица у Тима стало соответственное, к спорам не располагающее.

Книжник проводил жрицу взглядом и забросил в кэрродж последнюю сумку с вакциной. Потом посмотрел на Бегуна, пристегнутого к трубе пластиковыми наручниками, вытащил из ножен доставшийся по наследству тесак и решительно двинулся к пленнику.

Пластик стяжки лопнул под нажимом лезвия, освобождая занемевшие кисти Бегуна.

Вождь выдохнул с нескрываемым облегчением.

– Руки за спину! – приказал Книжник свирепым тоном, держа тесак в опасной близости от горла вождя. – Не заставляй меня повторять. Зарежу!

– Тогда режь, – Бегун, болезненно морщась, растирал пальцы, но команду выполнять не спешил. – Не будь мудаком, Червячок. Свяжешь меня – и нам всем пиздец. Мы или выживем вместе, или не выживет никто! Заруби на своем сопливом носу!

Книжник замер. Он явно обдумывал, в какой висок треснуть вождя рукоятью ножа, чтобы не выступал.

Вождь Парка оскалился.

– Башкой пошевели, умник, если еще не всосал! Сейчас не я твой главный враг!

Вечные враги смотрели друг на друга, оценивая ситуацию.

Острие тесака по-прежнему было направлено в шею вождя, но пауза затягивалась. Бегун знал: тот, кто долго размышляет, убить или нет, скорее всего не убьет.

Время шло, голоса приближающихся вэрриоров Тауна уже можно было различить, не напрягая слух. И оставалось не больше пяти минут, чтобы исчезнуть или принять бой.

Книжник опустил лезвие и сунул нож в ножны.

– Садись за пулемет, Червячок, – сказал Бегун с облегчением. – Я уж как-то с лошадьми справлюсь.

– Давай лучше ты за пулемет, – предложил Книжник, взбираясь на козлы. – Стрелок из меня хуже, чем возница.

– Годится, – кивнул Бегун.

Он повернулся к Сибилле.

– Ленту подавать умеешь?

Та кивнула.

– Тогда – подавай!

И Бегун, шипя от боли в спине, полез на сиденье пулеметчика.

Тим подхватил вожжи.

За его спиной лязгнул металл затвора.

– Пошли! Давай! Давай!

Упряжка с первых шагов перешла на легкую рысь, повозку затрясло на неровностях, и Книжник с трудом удержался на сиденье.

Вьючная лошадь с удивлением посмотрела на отъезжающих и поспешила следом резвым уверенным шагом. Они проехали не более двухсот ярдов, как сзади ударил одинокий выстрел, и пуля вырвала кусок старой штукатурки из угла здания слева от них.

Книжник хлестнул лошадей вожжами, и ган-кар рванул вперед раньше, чем эхо выстрела затихло между домами. Еще мгновение, и Книжник бросил повозку в боковой переулок, поросший низкой пожухшей травой. Колеса на резиновом ходу с хрустом давили сухие стебли.

– Уходим! Поднажми! – закричал Бегун за его спиной.

Повозку швыряло во все стороны, казалось, что кожаная грубая упряжь сейчас лопнет от напряжения, расползется грубо склепанный металл, хрустнут деревянные части, и полетят во все стороны колеса на резиновом ходу, закувыркаются в воздухе тела, лязгая, рухнет на землю станок пулемета…

Но ган-кар, предназначенный для боевых рейдов по просторам Пустошей, не собирался разваливаться на тесных городских улицах. Низкорослые крепкие лошадки старались изо всех сил и бежали так скоро, как позволяла им разрушенная заросшая мостовая.

Тим бросил взгляд через плечо. Целиться при такой тряске было бесполезно. Тут дай Беспощадный только удержать ствол повернутым в направлении противника, и Бегуну это каким-то непонятным образом удавалось.

Ган-кар летел по улице, подминая под себя низкие примороженные кусты шиповника, и алые ягоды разлетались во все стороны брызгами крови. Тим снова хлестнул по лошадиным спинам, заставляя упряжку бежать на пределе возможностей.

Когда преследователи возникли в пределах прямой видимости, Бегун немедленно открыл огонь из машингана. Калибр у пулемета был солидный. Угодившие в угол дома пули вынесли часть стены, и все скрылось в густой белесой пыли, но через мгновение из серого облака вылетел ган-кар преследователей, запряженный вороной двойкой, а за ним еще один, тоже двойка – легкая, с небольшой коляской в упряжке и высокой оружейной турелью.

В первый момент Книжник растерялся. Он понимал, что их тяжелогруженая повозка от погони не уйдет, и запас в пару сотен ярдов между ними и преследователями ничего не решает. Но сдаваться он не собирался – пока ты жив, шанс есть всегда. Всегда, даже если все выглядит совершенно безнадежно.

Ган-кары мчались друг за другом по широкой улице. Если судить по габаритам и внешнему виду сохранившихся зданий, когда-то она была одной из главных магистралей в Сити, а все главные магистрали Сити вели к единственному уцелевшему мосту через Гранд-Ривер – к Мэйн-Бридж.

Книжник помнил план города лишь в общих чертах.

Все большие улицы, проложенные с севера на юг, так или иначе выводили к развязкам, ведущим на мост, или вливались в разрушенный водой и временем хайвэй на Набережной.

По сути, даже до прихода Беспощадного Мэйн-Бридж был единственной переправой в этих местах, соединяющей Сити и Таун, другого пути через реку не существовало в радиусе 50 миль, а теперь и подавно! Хочешь попасть на ту сторону Гранд-Ривер? Милости просим на Мэйн-Бридж! На заминированный, ветхий, простреливаемый снайперами мост!

В прошлый раз им с Белкой повезло, они перебрались на другой берег с помощью плота, и это была большая удача, хотя кончилась переправа пленением Ханны. Обратный путь Книжник проделал на лодке в одиночку и тоже без особых сложностей. Сейчас ни плота, ни лодки не было, а сложности мчались на ган-карах за ними по пятам.

Можно было попробовать прорваться к Мейн-Бридж на ган-карах, несмотря на охрану и снайперский огонь, но… Но гнать ган-кар к мосту, обычно заминированному с двух сторон, было чистым безумием, без единого шанса уцелеть.

Уходить от погони по Набережному шоссе казалось совершенно бессмысленным: шоссе вело в никуда, вернее к следующему разрушенному мосту, на 70 миль к юго-востоку. Им же нужно было попасть в окрестности Стейшена, где Тим припрятал основную часть вакцины, а это означало движение строго на юг.

Нахлестывая лошадей, Книжник пытался выбрать между безумием и бессмысленностью. Вправо или влево? Какую дорогу выбрать?

Он уже видел остатки огромного указателя над развилкой: правая дорога уходила под некогда величественную, а теперь обшарпанную эстакаду, за которой начиналась полуразрушенная, обкусанная бешеными половодьями бетонная четырехрядка.