Препараторы. Сердце Стужи

– Всё это уже неважно, – сказала она наконец негромко. – Как я уже сказала… мне лучше. Что до Олке… у него ничего не было на Строма. Потому что он ни в чём не виноват.

– Само собой, – поспешно вставил Унельм.

– …так что и это не важно. Ладно, к делу, – она наконец посмотрела прямо ему в лицо. – У меня кое-что есть для тебя. Думаю, это важно. Знаешь про Миссе? – Она произнесла имя Луми быстро, как будто оно жгло ей губы. Унельма кольнуло другое предчувствие, и на миг ему остро захотелось сказать: «Нет, я ничего не знаю. Пожалуйста, не говори мне ничего».

– Нет. А что с ней?

– Мертва, – Сорта снова смотрела мимо него, туда, где за окном весело чирикали птицы и светило солнце.

– Как… Мертва? – Унельм вспомнил, как помогал Миссе нести вещи от поезда, как дрожало её плечо у него под пальцами, когда она плакала, уезжая из Ильмора. Кажется, уже тогда он почувствовал: ничего хорошего в столице её не ждёт. Но он был слишком полон мыслями и тревогами о собственном будущем – не до Миссе Луми, симпатичной робкой девчонки, с которой он и парой слов не обменялся.

Птица за окном чирикнула особенно заливисто, и Ульм вдруг почувствовал, что вот-вот расплачется. Сорта, наверно, будет припоминать ему это до старости… Если, конечно, каким-то чудом они оба – охотница Эрика Строма и сыщик-механикёр, втрескавшийся в наследницу Химмельнов, – доживут до старости.

– Вот так. Её достали из капсулы… Она даже не успела выйти в Душу.

– Я думал, у неё отличное усвоение, – сказал Ульм тупо, и Сорта кивнула.

– Верно. Но… – она колебалась. – Ты не станешь писать об этом родителям?

– Родителям? О чём? С чего мне…

– Унельм. Пообещай, что ничего не напишешь родителям. Слышишь? Я не хочу, чтобы имя Миссе трепал весь Ильмор… И если узнаю, что ты всё же написал…

– Да я понял, понял. Обещаю. Будто не знаешь, что обычно пишут родителям…

– Хорошо. – Сорта рассеянно провела рукой по волосам. – Миссе была беременна. Именно поэтому на этот раз её организм не справился.

Как будто Стужа разом обрушилась на него. От кого-кого, а от маленькой Миссе Ульм не ждал ничего подобного.

– О. Вот оно что.

– Это не всё. Она была беременна от Лери Селли… Во всяком случае, очень похоже на то.

– Лери… Селли? – Вот оно. То самое, важное. Тонкие волоски на его шее приподнялись, как от холода.

– Во всяком случае, Эрик видел их в Шагающих садах… Несколько раз. Думаю, Селли был отцом ребёнка.

– Почему ты не сказала мне раньше? – Не стоило спрашивать вот так, после – в очередной раз – едва установившегося хрупкого мира, но Унельм не сдержался. – Мы ведь… Ты знаешь, что мы расследуем его убийство.

– Мне плевать, кто убил Лери Селли, – сказала Сорта с жёсткостью, поразившей его. – Но вообще-то я хотела рассказать тебе. Я дважды приходила в Коробку…

– Серьёзно?

– Угу. Извини уж, что не приходила каждый вечер. На второй раз мне сподобились сказать, что ты переехал, но адреса не дали. Я оставила для тебя письмо…

– Тысячу лет не был в Коробке… – пробормотал Унельм. – Слушай, спасибо, что рассказала. Правда, спасибо. Я…

– Не за что. – Сорта наконец посмотрела на него прямо. – Мы всё ещё помогаем друг другу, Унельм. Но больше не подводи меня… Или нашу договорённость придётся пересмотреть.

Что-то новое появилось в её лице – твёрдое, непримиримое. Холодное.

– Слушай, как ты? – вдруг спросил он, и что-то в её лице изменилось. – В смысле… я могу тебе чем-то помочь? Может… ты хочешь встретиться как-нибудь, выпить вместе или погулять?

Уголок её губ дёрнулся, как от боли.

– До свидания, Унельм.

Она ушла – и он не посмел остановить её, хотя не задал ни одного из протокольных вопросов. В любом случае, пока что он узнал от неё больше, чем от всех остальных, вместе взятых.

Он не успел подробнее подумать об этом – дверь снова открылась, впуская очередного препаратора. Невысокий, крепкий, с лицом наполовину красным, будто обваренным кипятком, и воспалённым левым глазом – радужка орма плохо приживалась.

– Здравствуйте, – пробормотал он, тяжело садясь напротив. Вид у него был больной. – Меня зовут Рорри. Рорри Курт.

Унельм искоса взглянул в бумаги, переданные ему Олке, и вздрогнул. Рорри Курт служил в паре с Миссе Луми.

Задав несколько протокольных вопросов, на которые Рорри отвечал вяло и покорно, Унельм кашлянул:

– Я понимаю, что это трудно… Но я хотел бы спросить о Миссе Луми. Она была вашим ястребом, и…

– Я помню, – глухо сказал Рорри, и впервые в его лице Ульм увидел что-то живое, человеческое. Слабая улыбка тронула покрасневшие губы, и глаза – даже алый, раздражённый – потеплели. – Что вы хотите узнать?

– В распоряжение нашего отдела поступила информация, – Унельм поймал себя на том, что невольно говорит штампами из книжек о ловких сыщиках, которые читал в детстве, – о том, что ваша ястреб была связана с убитым. Вам об этом что-то известно?

Рорри побледнел так, что даже красная, будто обожжённая, сторона лица посветлела. Его губы дрогнули, плечи опустились.

– Была… связана? В каком смысле?

Унельм заколебался. Охотник Миссе выглядел действительно расстроенным. Что связывало этих двоих? Могла ли маленькая Миссе метаться между ними или даже завести роман с обоими? Поверить в это было трудно. С другой стороны, ещё недавно Унельм не поверил бы и в её роман с Лери Селли.

– Я не знаю наверняка. Надеялся, что, может, вы мне расскажете…

– Я ничего об этом не знаю, – прошептал Рорри, поднимая на Унельма глаза, и тот увидел, что в них дрожит влага. – Но… если вы знаете… пожалуйста, скажите. Скажите мне.

Такого поворота Унельм не ожидал и замялся.

– Я действительно не знаю деталей. Знаю только, что они были знакомы. А сейчас мы должны проработать все…

– Вы что, думаете, Миссе как-то связана с его смертью? – недоверчиво протянул Рорри. – Вы ведь знаете, что она погибла, – его голос дрогнул, – до того, как нашли Лери Селли?

– Само собой. – Унельм протянул Рорри одну из заготовленных карточек. – Я… соболезную. Я ведь знал Миссе. Мы оба прибыли из Ильмора. Мне очень, очень жаль. Я не знаю, связана ли она с тем, что произошло… Но вы расскажите мне, если что-то вспомните или узнаете, хорошо?

Рорри кивнул:

– Хорошо.

Вид у него был как у человека, больше прежнего погружённого в себя. Возможно, ошибкой было спрашивать его о Миссе и Лери вот так, напрямую.

Мог ли Рорри хитрить? Если он знал о связи Луми и Селли, у него был мотив. Правда, этот хромающий, болезненный, погасший охотник не был похож на кого-то, кто мог совершить такое убийство, не оставив следов… Но кто может знать наверняка? В старых архивах отдела хватало примеров самых неожиданных развязок расследований, тянувшихся порой годами.