Гори со мной

Прозвучало еще глупее, чем написано в книге. Щенок заскулил, пряча морду в лапах, а Блажена тихонько фыркнула и вошла в комнату, задрав нос.

– Переигрываешь. Нейтан Тремейн из тебя ужасный, – пафосно заявила, ставя кружки на столик рядом с большим мягким плюшевым диваном и садясь на него, одновременно махнув на меня рукой. – В такие моменты ведешь себя как типичный пацан.

– Ты эту ерунду вообще читала или это запасы твоей бабушки? Нет, серьезно. Это же деградация человеческого сознания. Нельзя искренне верить, что мужчины, тем более пираты, несут такую чушь, – хмыкаю я, отбрасывая книжку на полку и закрывая дверцу.

– Конечно, читала, я люблю такие книжки. Они греют мою тонкую девичью натуру романтика. Чего пристал? Тремейн был аристократом, а уж потом стал пиратом! – возмущается Солнцева, едва не подпрыгивая на месте.

– Ой, да, это в корне все меняет. Уверен, его каменная булава в ее прекрасном чехле…

– Какой же ты дурак.

Мы молчим и просто пьем кофе, больше ничего друг другу не говоря. С момента на улице до прихода в квартиру Блажены, куда она меня увела от Тимура и его истеричной подружки, прошло не так уж много времени. Может минут тридцать от силы.

Разбитые костяшки ноют, царапины и даже синяки от ударов Маши уже отчетливо видны на коже там, куда она успела дотянуться. Блажена ничего о них не говорит, только встает, а затем уходит, возвращаясь с белой коробочкой в руках. Ее ловкие длинные пальцы открывают крышку, достают антисептик и кусок ваты. Пока я, затаив дыхание, наблюдаю за ее манипуляциями, Солнцева невозмутимо обрабатывает мне руки, будто ничего ужасного перед собой не видит. Лишь вздрагивает немного, замечая многочисленные белесые шрамы на коже.

– Я наркоман, – вдруг выдаю, ожидая хоть какой-то реакции.

Не знаю, зачем это говорю. Видимо, хочется посмотреть, будет ли она так же спокойна, когда поймет, кто перед ней. Но Солнцева только поднимает взгляд и щурится, прижимая ватку с антисептиком чуть сильнее к глубокой царапине, задавая мне вопрос:

– И что?

– Хорошие девочки наркоманов домой не тащат, – отвечаю язвительно, вкладывая максимум яда в свои слова. – И незнакомых парней тоже. Так, знаешь ли, происходят убийства и изнасилования. Живые люди – это не Тристаны Тремейны из книжек про любовь.

– Нейтан, – поправляет она невозмутимо, чуть улыбаясь краешком губ. – И вряд ли ты бы стал меня насиловать и убивать. Весовая категория не та, – шутит она, смеясь сама над собой.

Я хочу услышать боль, но ее нет. Ничто в Блажене не выдает в ней забитую девчонку, которая комплексует из-за своей внешности. Скорее, она просто принимает как данность и не ищет себе оправданий. Даже сейчас она просто сидит, выдерживая каждый удар по самолюбию, пока я развлекаюсь шутками за двести на тему веса.