Как найти работу

– Почему?

– По кочану и капусте, Серый, – весело улыбнулся Паша, подходя к машине, берясь за ручку. – Потому что Леонова не готова ни к каким отношениям. Даже со мной, – с этими словами он сел в салон, хлопая дверцей.

– Тьфу, да уж. Не дождусь я крестников до глубокой старости, – проворчал Сергей, пристегивая ремень безопасности, пока «Инфинити» прогревалась.

– Кто сказал, что я разрешу тебе крестить моих детей? И кто сказал, что у меня будут дети?

– Как это? А братия маленьких, мизантропичных Павликов, ненавидящих человечество и мечтающих сослать половину планеты на Колыму? – Сергей сжал руль и с улыбкой посмотрел на друга.

– Какая Колыма, чайник, это неактуально после пятьдесят четвертого года! Нынче выгоднее ссылать на Марс для освоения красной планеты.

– Тебе дай волю, ты бы в Черную дыру кого-нибудь сослал.

– Будешь умничать, посажу первым на космолет до соседней галактики.

– Вах, тиран!

Глава 29. Как понять свои чувства

Дома Пашу ждали непривычная тишина, ужин в холодильнике и пересчет данных в бизнес-плане, который он обещал закончить к Новому году. Кира должна была отправиться с приехавшей подругой на мюзикл «Кошки», поэтому задерживалась допоздна. Сегодня четверг, а в понедельник – тридцать первое декабря. Всего три дня до праздника, а они даже елку не поставили. Впрочем, ничего не удивительного. Леонова постоянно забывала о таких вещах, Кенар же попросту не любил главный праздник года, потому что обычно в такие дни случалась какая-нибудь несусветная пакость.

Вот и сейчас включив ноутбук, Канарейкин дождался, когда загрузится система, и наклонился взять папку с кофейного столика. В этот момент чудо техники издало страдальческий писк, где-то «хрякнуло» внутри и экран погас. Целую минуту Кенар ошарашенно смотрел в черноту, затем попытался реанимировать компьютер, где хранились файлы, в том числе расчеты в форме таблиц и графиков для удобства. И как истинный русский, полагающийся на святое «авось», на флешку скинуть документы он не додумался. Точнее, Кенар просто поленился это сделать, ведь никаких предсмертных сигналов его «Асус» не подавал!

– Нет, нет, нет! – взвыл Павел, шлепнув рукой по крышке злосчастного инструмента высоких технологий. Паника нарастала, а ноутбук отказывался включаться, даже когда Паша сменил розетку. Аккумулятор точно полон, неужели полетел кабель питания? А если что похуже? Вдруг вообще материнка накрылась? Как может сгореть материнская плата, когда он купил его совсем недавно и до этого ноутбук работал прекрасно.

– Гребаные праздники, долбанный Новый год. Вот вам и предновогодняя суета, – заворчал Паша, открывая на смартфоне браузер, дабы отыскать ближайший сервисный центр и спасти файлы. А если кабель, то его же можно просто купить, верно? Но это два самых очевидных варианта, помимо поврежденного гнезда зарядки или, к примеру, сдохшего аккумулятора.

Чем больше Канарейкин думал, тем сильнее накручивал себя. Открыв первую же ссылку, он принялся изучать статью о самых очевидных поломках, проверяя за каждую из них, носясь по квартире с кабелем от компьютера Киры и разбирая свой ноутбук, чтобы потом собрать обратно. Но все было бесполезно и пришлось признать горькую правду – компьютер умер и ему требовалась срочная диагностика у профессионалов. Время на часах перевалило за восемь вечера, а значит ни один сервисный центр в ближайшем округе уже не работал. И почему их не сделали круглосуточными?

– Ну, блеск, – цыкнул Кенар, когда смартфон заорал на всю комнату песенкой из мультфильма «Гринч». Видимо, звонил Сергей, чтобы узнать, почему Паша до сих пор не ответил на его письма и не отправил новые расчеты. Вздохнув, он скользнул пальцем по экрану, поднося телефон к уху.

– Ты просто не поверишь, но у меня скончался ноутбук, – начал вместо приветствия, но замолк, когда услышал знакомый голос, прорывавшийся сквозь чей-то женский смех, музыку и пошлые выкрики.

– О, Канарейкин, я тебе, конечно, соболезную. Мне приехать и утешить тебя?

Недовольство от испорченного вечера мигом испарилось. Подхватив волну веселья, Паша улыбнулся и устроился с комфортом на диване, отодвигая подальше разобранный ноутбук вместе с инструментами. Папка с бизнес-планом легла сверху, пестря яркими стикерами на тех страницах, где он делал пометки для себя.

– Судя по тому, что я слышу на заднем фоне, ко мне скорее приедет табор цыган, а не похоронная бригада с хорошим компьютерщиком, – хмыкнул Кенар.

– А что ты хотел, мы девочки свободные. Здесь сауна, голые бабы и развлечения. Но без мужчин очень грустно, – томный голос Кристины прервал громким хохотом, после чего крики стихли. Наверное, она вышла из помещения куда-то на улицу или в коридор, потому что пропала даже музыка.

– Предлагаешь мне приехать и развлечь дам? Сколько вас там? Имей в виду, я, конечно, парень хоть куда, но меня хватит максимум на семерых, – лениво отозвался Паша, проведя пальца по волосам, в который раз отмечая, что пора бы записаться к парикмахеру.

– А в том клубе дам явно было больше семи, – ехидно ответила Гриднева, на что Канарейкин расхохотался и покачал головой.

– Там был экспромт, – Кристина насмешливо фыркнула в ответ.

– В любом случае я звоню узнать твои планы на завтра. Ты писал, что хочешь обсудить какие-то юридические аспекты и правильность оформленных документов на право владения объектом, признанным историческим памятником, – напомнила Кристина, и Паша мигом выпрямился, растеряв былую шутливость.

– Я думал, ты ответишь не раньше, чем после праздников, – искренне удивился он и почувствовал настоящий детский восторг. Будто Дед Мороз соизволил наконец прочитать его письмо и положить под елочку то, о чем Канарейкин давно мечтал. Гриднева – отличный юрист, такие редко бывали свободны, чтобы просто тратить свое время на просьбы малознакомых приятелей. И тот факт, что выкроила для него день не мог не радовать.

– Люблю решать дела сразу, не оставляя ничего на посленовогодние недели. Поэтому подъезжай со своим бизнес-ангелом завтра к двум часам дня в мой офис. Адрес скину на почту, пусть не забудет захватить всю документацию, а также оформленное официальное разрешение от местных властей.

– Ты просто настоящее чудо, в курсе?

– Фу, Кенар, что за банальные комплименты? Лучше купи мне дорогого вискаря, батон хорошей колбасы и считай мы квиты. Можешь еще принести веник побольше. Имей в виду, я люблю сорт «Блек Баккара», смотри не перепутай, – Кенар потянулся к валяющейся на столе ручке, которую бросил туда вместе с папкой, записывая сорт прямо на ладони, зажав смартфон.

– Готово, – гордо похвастался он.

На том конце вновь насмешливо хмыкнули.

– Отлично буду вас ждать всенепременно, – Паша хотел сбросить звонок, как его осенило мыслью, такой спонтанной, что едва не выронил от предвкушения телефон.

– Стой!

– Да? – Гриднева затаила дыхание, ожидая его дальнейших слов.

– Чем ты занята на Новый год? – спросил Кенар, ощутив себя странно. Будто делал что-то неправильное, но никак не мог понять причину. Кристина же молчала минуту или две, затем протянула с любопытством:

– Пока ничего. Планировала поесть заказанных салатов и суши, пересматривая в стотысячный раз «Укрощение строптивого». А что?

Павел бросил взгляд на дверной проем, словно сомневаясь в собственном решении. Странное чувство продолжало давить изнутри.

– Предлагаю отпраздновать его у меня. Мы собираемся небольшой компанией, познакомишься с моими друзьями…

– А потом еще родителями и твоим котом, – перебила его Крис, заставив хохотнуть.

– Нет у меня кота, только соседка.

– Та самая? – в груди будто кто-то сжал сердце, затем резко отпустил. Дышать было трудно.

– Ага, но не форсируй эту тему, – вздохнул Кенар, сжимая переносицу.

– Раз уж ты зовешь, то обговорим и это завтра. Но считай, я согласилась, – хмыкнула она и добавила: – Чао, пупсик, помни, усиленная работа левой рукой ведет к риску заболевания суставов и твердым мозолям!

Кристина сбросила звонок раньше, чем Канарейкин успел ей ответить, оставив его цыкать от недовольства. Последнее слово осталось за Гридневой, и этот факт невероятно раздражал!

– Значит, они решили создать свой бренд? Ресторан в старинном дворце для людей, ищущих покой? – Аня поежилась, сунув руки в карманы своего зимнего темно-синего пуховика, и повернулась к Кире. Подруга стояла рядом, направив бессмысленный взгляд в сторону площади.

Среди громадных ледовых фигур ярким светящимся пятном выделялась новогодняя елка, украшенная гирляндами и мишурой. Рядом с ней отгородили пространство для тех, кто любил кататься на коньках, и сделали каток, где сейчас резвилась малышня с довольными взрослыми. В самом центре красовался символ следующего года – огненная собака. Искусно выполненная работа мастеров выглядела настолько натуралистично: казалось, красный волк вот-вот набросится на неугомонных детей, что лезли на его спину, теребили уши и фотографировались у лап. Неподалеку от пса тройка коней гнала сани с Дедом Морозом и Снегурочкой, спешащих раздать подарки всем тем, кто вел себя хорошо в этом году. Вокруг звучали песни, плясали аниматоры, и вся столица готовилась встречать праздник. Запах еды приманивал оголодавших людей к лавкам, горячие напитки согревали после нескольких часов катаний на горках, и только Кира не чувствовала никакого праздника. Словно кто-то высосал из нее жизнь, оставив голую оболочку.

Возможно, дело было в событиях, произошедших за последние дни, о которых она так никому и не рассказала. Леонова постоянно ощущала на себе вопросительные взгляды Ланы, но никак не решалась довериться даже подруге. Ведь это означало, что Кира принимала чувства, делающие ее беспомощной и беззащитной, а она так старательно защищала себя. Он ограждал от окружающего мира и самого Павла, с каждым днем становящегося для нее чем-то большим.

– Ау, Леонова, ты слышишь меня? – Аня помахала рукой перед ней, озадаченно глядя на подругу, словно пытаясь понять, что с ней происходит.

Кира вздрогнула и посмотрела на Светлицкую. На круглом, простоватом лице застыло выражение растерянности, словно она не знала, как правильно поступить. Так бывало, когда не понимаешь, чем помочь близкому человеку. Светлицкая хотела, однако подобрать нужные слова никак не получалось.

– Прости, задумалась, – вздохнула Кира, злясь на себя. Не вышло довериться Ане, хотя они дружили много лет. Даже про Пашу рассказала исключительно ту часть жизни, где Канарейкин искал работу, а не про поцелуи. Пусть самый первый помнила только она.