Как найти работу

– Кенар! Иди сюда лиса ты пронырливая!

– Не пойду, не впечатляет твой курятник, – схватив стул, выставил его в качестве щита. Гриднева недоуменно опустила руку с папкой, покосившись на него.

– Курятник?

– Все лисы любят разорять курятники, но в твоем курицы подкачали, чахлые какие-то, – фыркнул Паша.

– У-у, бить тебя надо было в детстве, – цыкнула Крис, опуская руки, и попыталась успокоить бешено бьющееся сердце после забега по кабинету. Она вновь прислонилась к столу и бросила папку, скрестив руки. Под ее взглядом Канарейкин поставил обратно стул и устроился на нем комфортом, улыбаясь, будто ничего не произошло. Гриднева только головой покачала на подобную самоуверенность.

– Не бей меня, я же прелесть.

Нельзя было с ним не согласиться. Паша действительно настоящая прелесть, хоть и весьма опасная.

– Ладно, поржали и хватит, продолжим наши дела.

Кенар вернулся в машину Сергея через двадцать минут, вооруженный списком необходимых документов, которые следовало перепроверить и получить. Папка упала на заднее сидение. Не успел он толком пристегнуть ремень безопасности, как почувствовал на себе пристальный взгляд Радов. От него по спине пробежали мурашки, словно от него ждали чего-то, однако Паша не мог понять, что конкретно должен был сделать.

– Чего?

– Я ей понравился? Что у вас за отношения? Почему так долго? – сразу же посыпались вопросы, точно из рога изобилия. Павел прикинул в уме, как быстро сможет выбраться из салона. пока этот медведь его не задрал от ревности. Пальцы принялись судорожно искать ручку, однако щелчок блокировки пресек любые попытки к бегству, лишая надежды на спасение.

– Так документы. Дружим. Не знаю, – пискнул Паша, прижимаясь к двери.

– Кенар… – протянул Сергей хищно.

– Да че ты навис надо мной, как ревнивая баба. Не доминируй меня, отстань, – шикнул Паша и отпихнул Радова. Правда, проще скалу сдвинуть, чем набычившегося Сергея. Надо же, полчаса назад играл в плюшевого мишку, а сейчас угрожал разорвать за попытку увильнуть от прямого ответа. Лишь после очередного толчка в мощную грудь, друг соизволил отодвинуться, давая Канарейкину возможность дышать.

– Отстань, Серый. Тоже мне нашелся брутальный герой из эротического бульварного романа для климакстеричных дам и наивных дур.

– Имей в виду, Кенар, эта девушка мне нравится, – отрезал Радов и завел двигатель.

– И пометь обязательно как на столб, бегая вокруг и выкрикивая: «Моя», – фыркнул Паша, поежившись от колючего взгляда.

Поведение Сергея решительно не вписывалось в привычную систему координат Павла, он не ожидал от друга подобной реакции на малознакомую девушку. Тем более, в свою сторону. С чего такие заявления, когда они знают друг друга всего ничего? Конечно, поцелуй с Кристиной немного выходил за рамки дружеских отношений, однако Паша не брал его в расчет. К тому же продолжать развитие этих отношений Канарейкин точно не собирался. Ему нужно было совсем другое, но находилось пока вне зоны доступа. Сам же рыжеволосый «мачо» расслабился, поняв, что у Павла никаких видов на Гридневу нет.

– Ладно, живи, – отозвался надменно Радов, выруливая с парковки. – У меня есть шанс, ведь смазливая рожа не главное.

На это Кенар только усмехнулся, смерив друга насмешливым взглядом.

– Конечно-конечно, но телефон у нее сам проси.

– Ну, Кенар!

– Отстань.

– Не будь злыднем.

– Да ты меня едва не убил!

– Так не убил же…

– Тем более не дам, считай это первым правилом в кодексе дружбы.

– Нет такого кодекса.

– Теперь есть, потому канючь сам. Но могу подсказать, чем можно задобрить даму. Значит, едешь сейчас в самый большой цветочный магазин и настойчиво ищешь там розы сорта «Блек Баккара».

Глава 31. О предновогодних буднях и прочем, прочем

Елку они решили не покупать – больно хлопотно и затратно для десяти дней в году – да и разбирать ее потом никто не хотел. А вот за подарками пришлось ехать в центральный универмаг города, находящийся неподалеку от Кафедрального собора. Чтобы добраться туда, Паша заставил Сергея сделать огромный крюк, ибо кратчайший путь был отрезан в связи с ремонтными работами. На самом деле он не слишком жаждал куда-то ехать и что-то покупать: люди сейчас напоминали голодных пираний, штурмующих магазины и торговые центры в поиске подарков с хорошей скидкой.

К тому же времяпрепровождение с Кирой заставляло его вновь и вновь возвращаться мыслями к новогоднему корпоративу в прошлую субботу. Благо сама Леонова гуляла со своей подругой по столице, потому у Павла в запасе имелось несколько дней на раздумья. Занимаясь расчетами и отбраковывая неудачные вакансии, он старался лишний раз не пересекаться с соседкой. Впрочем, их желания совпадали: Кира в эти дни к нему не подходила, дабы не отвлекать от работы. А сейчас же все изменилось. Проект было решено отложить до окончания праздников, тем более новый ноутбук Паша так и не купил.

Кира ждала у входа, подпрыгивая на месте, переминаясь с ноги на ногу от холода и нетерпеливо высматривая его в толпе снующих туда-сюда людей. Паша вылез из машины, попрощавшись с другом, едва не поскользнулся, тихо матерясь про себя, двинулся к трехэтажному зданию, похожему на дирижабль. Подругу он приметил сразу, игнорируя людей вокруг, норовивших сбить с ног невысокую Киру. Осторожно обогнув компанию с яркими пакетами и подарочными коробками, Паша в очередной раз проклял криворуких водителей, несоблюдающих правил безопасности на парковке.

– Зиначка, ти есть май либн навеки эвич.

– Я блевану радугой, если он сейчас встанет на одно колено, попросив ее выйти за него замуж!

Паша с отвращением отвернулся от парочки, которая стояла в окружении огней новогодних гирлянд и ледяных фигур. Надо сказать, они привлекали внимание даже больше, чем большая наряженная елка, сигналящие таксисты, мамочки с детьми и праздничные плакаты. Кира обернулась на слова Кенара и только сейчас заметила, как страстный лысый немец без шапки, чьи уши покраснели от мороза, падает на колени перед девицей в норковом полушубке, подающей ему левую руку.

– Все, меня тошнит, – вздохнул Канарейкин, передернув плечами.

– По-моему, это мило, – улыбнулась Леонова, чувствуя легкую зависть к этой красавице, хотя было бы чему. Там ведь картина, мазанная маслом: престарелый богатый иностранец и его молоденькая пассия – суровая реалия. Но радость от предстоящих праздников и суматохи вокруг действовали по-особенному. Настолько, что Паша покосился на нее.

– Какая гадость, – с отвращением сказал он, потянув за собой в универмаг, бормоча недовольно под нос: «Гребаные романтики, которые портят и без того мерзкий день». Уровень раздражения в его крови подскочил до небывалой отметки, и Кира усмехнулась весело, никак не реагируя. В конце концов, это же Паша. Странно видеть его счастливым в месте скопления людей.

– Гринчуешь, Кенар? – Кира огляделась, задумавшись ненадолго. Зайти в отдел с игрушками, дабы купить подарки племянникам? Или сувениры знакомым? И главный вопрос на повестке дня: что презентовать самому Канарейкину. Можно было нарушать традицию и отдать ему деньги, но в этом году она хотела приготовить нечто особенное, запоминающееся.

– Ненавижу праздники. Это мерзко, шумно и куча народу. Все с бешеными глазами бегают по бутикам в поиске хлама по акции в виде символа Нового года. Гадость, – Канарейкин смерил недовольным взглядом ребенка, случайно врезавшегося в него на бегу. Стоило Паше посмотреть на него, как мальчишка с криком ужаса бросился к матери.

– Зачем детей пугаешь, Гринч? – спросила Кира и широко улыбнулась. Не чтобы Паша стал добрее и милее, но определенная толика тепла коснулась его сердца.

– Отстань, Львенок, пошли, – пробурчал он, проникшись энтузиазмом подруги, хоть и дико не любил всю эту суету. Дарить близким людям, но покупать – увольте.

Забег по бутикам решили начать с самого страшного – косметической сети. Помня прошлый опыт, Кира предложила Павлу попросту прогуляться по отделу в поиске своей будущей жертвы, но какого же было ее удивление, когда он наотрез отказался и принялся крутиться рядом, стойко терпя выбор косметических средств. Духи, тушь для ресниц, хайлайтеры, бронзеры, скульпторы, палетки, губные помады, блески, подводки – они перепробовали и перенюхали все, что лежало на полках. От бесконечной череды ароматов кружилась голова, а к середине второго часа Павел задумался: зачем нужна пластическая хирургия, если женщины упорно рисовали себе новые лица этими средствами из цветных баночек. По его мнению, большинство дам занималось явным самообманом, живя в постоянной конкуренции за мужиков. И вовсе не искали косметику «для себя». Он с удовольствием посмотрел, как две девицы передрались за последний тюбик какой-то невероятно роскошной красной помады, в порыве эмоций выяснив, что у них свидание с одним и тем же парнем.

Из магазина Паша выходил, чувствуя себя героем боевых действий и благоухая аромат мандарина и пачули. Шагая мимо других мужчин, скромно мнущихся у входа, он ловил восхищенные и сочувствующие взгляды товарищей по несчастью. Его разве только, что по плечу не хлопали, гордо называя: «Мужик». Хотя один смелый нашел – рослый парень на полголовы выше Канарейкина, он стоял в трениках и черном пуховике, подпирая стенку. Пожимая руку пискнувшему Кенару, едва не заставил его выплюнуть легкие на пол, когда хлопнул по спине.

– Красава!

От неожиданности Павел, сменивший траекторию, врезался в какого-то тощего паренька, скромно сидящего на лавочке, едва не рухнув с ним через ограждение на ступени эскалатора.

– Охренел?! – взревел Канарейкин, удерживая себя и того парня. Он резко обернулся, горя праведным гневом, готовый броситься в драку. Расставив ноги, мужик мрачно посмотрел на рычащего Павла. А тот уже оправился после удара и развернулся к будущему противнику, нисколько не испугавшись его размеров, которые в два раза превышали его собственные.

– Ты че, мажор, в рыло захотел? – Пашу затрясло от злости и фамильярности мужчины.

Кира попыталась вмешаться, но опоздала, и Канарейкин шагнул вперед. Только сделать он ничего не успел. Из магазина вышла полная дама в норковой шубе, смерившая взглядом происходящее вокруг, и нахмурилась. Толпа освободила пространство, встрепенувшись от желания увидеть драку. Несколько секунд женщина оценивала ситуацию, а затем подхватила пакеты, рявкнув на противника Павла так, что тот растерял весь боевой пыл.