Человек в шляпе и призраки прошлого

Он обречённо кивнул. Я снял с вешалки плащ и шляпу и вышел на улицу. Там шёл дождь. Он не кончался уже неделю, с самого отъезда Эрики. Бесчисленные лужи блестели и на новомодном асфальте, и на старой доброй брусчатке. В них разноцветными созвездиями дробилось и отражалось электрическое сияние витрин и фонарей. Я поднял воротник, надвинул шляпу и заспешил по вымощенному плитами тротуару. Колёса проезжавших автомобилей выплёскивали электрические созвездия, заставляя их переворачиваться и складываться в новые вселенные и галактики, замиравшие лишь на мгновение, чтобы минуту спустя опять подвергнуться акту творения под новой парой резиновых скатов. Я увернулся от нескольких шальных планет, и заспешил по мостовой к позванивавшему на углу трамваю.

Вагоновожатый ждать меня не собирался, но пока он пропускал мебельный фургон, я успел добраться до задних дверей и вскочить на площадку. Скопившиеся на полях моей шляпы дождевые капли слетели на стоявшего рядом щуплого типа в кепке, который пробурчал что-то вроде «а ещё очки надел…». Я ограничился дежурной извиняющейся улыбкой и протолкнулся к одетому в суконную шинель кондуктору. Смерив меня оценивающим взглядом, тот слегка фыркнул в пышные моржовьи усы, но билет выдал. Я устроился на фанерном сидении и повернулся к окну. По запотевшему стеклу бежали дождевые струйки. За стеклом простиралась лишь темнота, разрываемая лишь вспышками одиноких фонарей.

Напротив меня устроился солидного вида мужчина в промокшем пальто и старомодном котелке. Он листал вечернюю газету, периодически хмыкал и качал головой.

– Нет, вы только посмотрите! – негромко воскликнул он, тыча пальцем в разворот, – совсем никакого порядка не стало!

Я бросил взгляд на заголовок статьи.

В убийстве видного британского деятеля подозревают боевиков ирландской группировки «Фох о баллах».

– Одну войну из-за покушения на кронпринца мы уже получили… – пожал я плечами, никто не учится на своих ошибках.

Обладатель котелка хмуро посмотрел в мою сторону, что-то пробурчал и уткнулся носом в газету. Я отвернулся и продолжил рассматривать струйки на окне.

Трамвай останавливался у меня практически под окнами, что, несомненно, сейчас было весьма кстати. В отличие от раннего воскресного или субботнего утра, когда грохот проезжавшего на рассвете трамвая мог пробуждать во мне на редкость кровожадные мысли в отношении технического прогресса, его достоинств и недостатков.

У дверей я натолкнулся на полного мужчину в котелке и старомодном пальто.

– Пан Танкред? Вот уж кого не ожидал увидеть во время каникул. Да ещё в такой дождь. Я был абсолютно уверен, что вы с пани Эрикой сейчас отдыхаете где-нибудь на тёплом море.

Это был Ян Старек – владелец галантерейного магазина и по совместительству любящий дядюшка одного из не самых бестолковых моих студентов.

– Да нет. Остаюсь в родных пенатах, пан Янош. Готовлюсь к очередному семестру.

– Вредно так много работать, пан Танкред. Вы себя не щадите… Кстати я слышал, Вас рекомендовали к должности профессора? Это такая честь для моего сына быть учеником настоящего профессора, пан Танкред.

– Постучите по дереву, пан Янош, пока ещё ничего не определилось.

– Я уверен, пан Танкред, они не смогут обойти такого приятного человека как Вы… Это было бы просто несправедливо.

– Будем надеяться, справедливость восторжествует, – улыбнулся я.

Стекавшая с угла парадного дождевая струйка норовила угодить мне точно за воротник. Пришлось слегка поправить шляпу.

– Кстати, пан Танкред, – оживился галантерейщик, – я недавно вернулся с юга…

– Я заметил у вас загар, но… – попытался я остановить поток его красноречия, мой плащ уже основательно намок, а мысль продолжить беседу в более сухом месте галантерейщику в голову упорно приходить не желала.

– О да. Италия – отличное место. Так я вот что хотел сказать…

– Да? – я нервно пошевелил мокрыми плечами.

– … вы не поверите, пан Танкред, я видел юную даму как две капли воды похожую на пани Эрику! Даже поздоровался… О боже, это был такой конфуз. Честное слово, если бы пани Старек только узнала, что я здоровался с незнакомыми юными дамами! Но клянусь, я был просто уверен, что это пани Эрика!

Галантерейщик никак не оставлял мысли осчастливить нас своими товарами, особое внимание уделяя именно Эрике. Увы, совершенно безуспешно. Вот если бы он торговал лётными комбинезонами и шлемами. Или запчастями к двигателям внутреннего сгорания и радиодеталями. Тогда у него были бы неплохие шансы. Но для обычного галантерейщика клиенткой она была крайне неблагодарной. Хотя недавно я видел у него в витрине кожаную мотоциклетную куртку, возможно, пан Старек всё ж таки сделал некоторые выводы…

– Действительно не поверю, – усмехнулся я, – пани Эрика сейчас у родителей в Америке.

– Вот оно как… – вздохнул галантерейщик, который видимо был бы не особо против, окажись незнакомая юная дама лишь его соседкой, что явно бы избавило его от тягостных размышлений, что бы случилось, узнай об этом случае пани Старек, – передавайте ей поклон, как будете писать.

– Обязательно. А вы передавайте моё глубочайшее почтение пани Старек.

Мы раскланялись, и я смог, наконец, очутиться под крышей. Проклятый дождь. И когда он только кончится? Увы, ночная темнота за окном так ничего мне и не ответила.

Звонок в дверь оторвал меня от утреннего поединка с яичницей. Эрика вообще-то готовила не слишком охотно, но отчего-то её персона вызвала просто неукротимый приток материнских чувств у державшей на первом этаже бакалейную лавочку фрау Агаты. Чувств, как правило, приобретавший формы «я уверена, вам очень понравится этот пирожок» или «обязательно попробуйте эти свежие кнедлики» чем мы совершенно беззастенчиво пользовались. Увы, моя персона столь магического действия не оказывала. Скорее наоборот. Увидев меня, фрау Агата мрачнела и ворчала что-то на тему «такая девушка, а он всё с женитьбой тянет». В любом случае отъезд Эрики оставил меня один на один с кухней. И кухня явно побеждала… пока только по очкам, но меня не оставляло чувство, что рано или поздно дело может кончиться нокаутом.

Я отложил сковородку и пошёл открывать дверь. Это оказался Марко – наш консьерж и представитель домовладельца. Пожилой, но ещё крепкий, он перебрался сюда из Хорватии после войны и революции.

– Насчёт крана… – Марко показал мне лоток с ключами и прочим инструментом.

Я кивнул.

– Как же, помню, чаю хотите?

– Не надо, у меня много работы – он говорил медленно, с едва заметным акцентом.

Но чайник я всё равно на огонь поставил.

– Прокладка в кране, – сообщил мне Марко, когда я вернулся в ванную, – заменить надо.

Он полез в недра своего переносного инструментального лотка, а я присел на край ванны.

– Какие новости?

– Дожди продолжаются, – сообщил консьерж, извлекая на свет коробочку, наполненную резиновыми шайбами, – в Помереллии выборы. На Тихом океане снова кризис.

– Опять? – несколько деланно удивился я… в конце концов надо же было поддержать разговор?

– Уже третий за последние пару лет. Всё ископаемые делят. Нефть, говорят. Как бы войны не было…

– Да уж, – вздохнул я, – только войны им и не хватало. И ведь пожалеют потом. Мы вот после одной-то никак отойти не можем.

– И то верно, – Марко со скрипом провернул ключ – поговорим о чём-нибудь мирном. Госпожа Эрика, я так думаю, отправилась на юг?

Я фыркнул.

– И с чего все вдруг решили, что она отправляется на юг?

Марко развёл руками.

– Она просила выписать ей несколько итальянских фраз, и я подумал, что она собралась на юг. Тем более такая погода…

– Эрика поехала к родителям, – пробурчал я, – и с чего ей вдруг понадобились итальянские фразы? Вот можете мне сказать, с кем она будет говорить на итальянском в Калифорнии?

Консьерж лишь снова развёл руками.

– К тому же я и сам говорю по-итальянски. Могла бы и меня попросить… – добавил я.