Партизанка, или Как достать начальство

– Всё, я договорилась, – сообщила в трубку Лене. И уже Василичу: – Идите в кассу, Елена Васильевна распорядится на выдачу под отчет. Наймите сварщика, и чтоб к обеду транспортер уже работал, как новенький.

Зоотехник вприпрыжку поскакал в бухгалтерию, а агроном с надеждой посмотрел на меня.

– А с вами, коллега, нам предстоит одно неприятное дело, – тяжело вздохнула я и открыла скайп с намерением позвонить Глебу Игнатьевичу.

Финансовый директор, как никогда, пребывал в добродушном настроении. Мой звонок застал его мирно вкушающим плюшку с чаем.

– Приятного аппетита, Глеб Игнатьевич, – поздоровалась я.

– А, Евгения! – удивился он и отложил плюшку. – Спасибо-спасибо.

– Я вас не сильно отвлекаю?

– У вас что-то срочное? А то у меня дел по горло, – он с тоской покосился на плюшку и сглотнул, видимо, набежавшую слюну.

От омерзения аж поморщилась. Вот до чего же неприятный он тип. Но делать нечего. Только фин. директор может подписать заявки на внебюджетные расходы, и тогда они, может к вечеру, пойдут на оплату. Поэтому засунула поглубже всё свое омерзение и, улыбнувшись, начала излагать суть проблемы. И чем больше я говорила, тем сильнее взлетали белесые брови над очками Глеба Игнатьевича.

– Вы понимаете, что своими внебюджетными заявками пустите «Статус» по миру. У Василия Михайловича появилась дурная привычка думать, что его колхоз на особом положении. А это далеко не так.

– Глеб Игнатьевич, прошу вас войти в наше положение, – взмолилась я. – Мы же урожай весь сгноим на току.

– А моя какая забота? – жестко припечатал этот гад. – У меня итак перерасход по холдингу, а тут вы со своими металками….

– Зернометом, – машинально поправила я.

– Вот и я говорю – зернометом! – пропыхтел он, – Хоть лопатами кидайте, но денег в компании лишних для вас нет.

И так это прозвучало подло – «для вас нет», что меня понесло…на деревню, на село. От просьб я перешла к угрозам, а от угроз к обвинениям во всех смертных грехах. И неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы дверь моего кабинета с тихим скрипом не распахнулась, явив господина Петермана собственной персоной.

– Что за шум? – спросил он.

Я замерла на месте. Глеб Игнатьевич же продолжал свою пламенную речь на тему нашей с Луганским халатности и казнокрадства. А агроном, который всё это время сидел тихонечко, как мышка, поведал с кривой улыбочкой:

– Битва титанов.

Я от неожиданности, мгновенно растеряв свой пыл, не знала, что и ответить.

Петерман же с интересом подошел ко мне и взглянул на монитор.

– Глеб Игнатьевич! – прервал он фин. директора. – Здравствуйте.

С затаенным злорадством заметила, что очкастый маразматик в лице поменялся. Какая жалость! Я и забыла, что он до трясучки боится господина немца.

А дальше события развивались так стремительно, что я едва поспевала осознать свое отношение к ним. Петерман поднял со стола заявку на приобретение нового зерномета и служебную записку, где я изложила суть проблемы, быстро прочитал и… Я не верю своему счастью – Глеб Игнатьевич лично побежал в отдел снабжения, дабы оформить «горячую» заявку, а через полчаса мне на почту пришла платежка с отметкой «исполнено». Вот это у немца авторитет…

Я пробежала глазами по платежке и обернулась к Петерману, который все это время с невозмутимым видом стоял подле моего кресла и раздавал короткие и емкие указания.

– Спасибо, – произнесла я. – Даже не знаю, чем бы всё это могло закончиться, если бы не вы.

Петерман даже бровью не повел.

– Чем-чем. Боюсь, у Глеба Игнатьевича случился бы удар раньше времени.

– Раньше времени? – непонимающе переспросила я.

– Совершенно верно, – не менее загадочно подтвердил он.

Несколько мгновений совершенно неприличным образом рассматривала мужчину. Он сегодня был в джинсах и черной футболке. Вихры на голове снова топорщились, но не сильно. Как-то не вязался его мальчишеский вид с выражением лица. Холодное, непроницаемое, будто совершенно не способное на яркие эмоции. Еще и подшучивает с такой миной. Интересно, что в нем такого нашла миллионерша Эльза? На что польстилась? Внешность у него обычная. Я бы даже сказала немного отталкивающая. Из-за этих вечно колючих глаз. Судя по тому, что рассказывала Ленка, человек он неплохой. Многие его поступки мне близки и понятны. Но мало ли таких кружилось возле немецкой богачки? Почему она не вышла замуж за человека своего круга? И тут я себя одернула. Стоп. Что-то меня не в ту степь понесло. Любопытство – страшная вещь….

Вмиг смутившись, отвела взгляд и стала прибирать на столе документы. В пылу наших с Глебом Игнатьевичем дебатов я раскидала всё как зря.

– С вашего позволения, займу кабинет Луганского, – сказал перед уходом немец. – И, если не сложно, как будет свободное время, загляните. Хочу переговорить с вами с глазу на глаз.

Дверь снова тихо скрипнула, и мой пульс стал биться где-то в районе горла. Я некоторое время смотрела на нее совершенно ошалелым взглядом, а потом принялась заново перекладывать документы. На этот раз в другую стопку. Нервишки что-то совсем расшатались. Подумаешь, что я с директорами с глазу на глаз не общалась? Вон Луганского хотя бы взять?

– Ага, – пробормотала себе под нос, – и чем все это закончилось?

Чего хотел от меня Петерман, даже подумать было страшно. Гипотезы возникали одна страшнее другой. Не то что бы я его побаивалась. Просто, ввиду последних событий, от моего поведения зависело слишком много, чтобы допустить ошибку.

С таким неоднозначным настроением я уткнулась в ноутбук, чтобы хоть как-то разгрести свою текущую работу. Начала, как обычно, с почты. Там весь ящик завалили, причем по самым разным вопросам. От технических до экономических. Словно кроме меня в колхозе ответить некому. Хотя да! О чём это я? Ленка сейчас в амурных облаках витает – не до работы ей. Василич с агрономом не знают, с какой стороны к компьютеру подойти. Баклажанихе лень. А про Луганского вообще молчу….

Кровожадно поскребла ноготками по крышке стола. Вот пускай только эта морда козлиная вечером ко мне заявится. За все ответит. И за транспортер, и за зерномет, и за солярку. Кстати, о ней! Пока Глеб Игнатьевич в «благодушном» настроении после тесного общения с нашим господином немцем, нужно скинуть еще заявочку. Что-то мне подсказывает – он ее подпишет даже не глядя. Все-таки выгодный этот Петерман. С такими лучше дружить, а не воевать.

Провозилась до самого обеда. Оторвалась от монитора, устало потерла глаза и вздохнула, всеми силами отгоняя наваждение в виде огромного гамбургера, что последние полчаса маячил перед глазами между строк печатного текста. Война войной, а обед по расписанию. Должен быть…наверное.

И вот ни одна сволочь не придет и не скажет: «Женечка, ты так уработалась, бедненькая, пойдем я тебя котлетками покормлю».

Будто услышав молчаливые мольбы моего желудка, дверь приотворилась, и на пороге появился Андрюха. Весь такой из себя. В новенькой рубахе, светло-голубых джинсах. Даже постригся по-новому. «Моя школа», – самодовольно подумала я.

– Привет, – улыбнулся он. – Чего делаешь?

Состроила скорбную мордашку.

– Страдаю муками голода, – и с надеждой заглянула ему в глаза. – Ты же покормишь меня? Наверняка притащил на обед что-нибудь вкусненькое.

Судя по виноватому лицу Андрюхи, ни вкусненького, ни даже просто съестного у него не было.

– Прости, Жень, мы с Ленуськой уже пообедали.

Вот так вот! Получите, распишитесь. Стараешься для них, грудью можно сказать от злых немцев отбиваешь, а они сами, небось, в кафешку смотались и даже пирожка мне не привезли. Жадины.

– Что с вами делать? Прощу на первый раз, – устало выдохнула я. – Одна беда: фее-крестной без допинга ни фига не работается.

– Кофе с шоколадкой? – с надеждой спросил парень.

– Пошли. Всё же лучше, чем ничего.

Пока Андрей налаживал кофеварку, я сходила в бухгалтерию за Еленой Васильевной. Была у меня одна меркантильная мысль провести время с двойной пользой. И кофе попить и вытрясти из этих двоих максимум информации.