Кто самый умный, утверждают хором,
Что прежде мир был – сумасшедший дом,
И очень часто глазками моргают, —
Они умны и знают в прошлом толк.
8. Они прекрасно помнят все, что было,
Так, что смеяться можно без конца…
Ну, а еще и ссорятся друг с другом,
Но быстро мирятся, утроба – не душа.
От ссор может расстроиться желудок,
Свое здоровьице превыше для него.
У них есть удовольствьице для ночи,
И удовольствьице для дня… Пойми его?!
9. Спроси его, в чем счастье, он ответит,
Что «счастье найдено». Но в чем
Высокий смысл его, – уставится моргая,
Последний человек не ведает о нем.
Печально мне, они не понимают…
Моя мольба не достигает их ушей…
Душа моя светла, как горы в ясный полдень,
Но они думают, что холод скрылся в ней.
10. Быть может, они думают, что можно
Смеяться и ужасно так шутить?
Мне не до шуток, когда гибнет все живое
И в смертный час в молении скорбит.
Вот они смотрят на меня, и все смеются,
И в смехе ненависть скользит от них.
Пусть ненавидят, застывающие лица,
Я вижу лед в предсмертном смехе их.
11. Последний человек вступает в браки,
Любовью краткое безумствие зовет.
В его желанье зверь, или потребность,
Или разлад с собой; желанье дать приплод?
Я спрашиваю, ты имеешь право
Желать ребенка, выросла ль душа,
Чтоб жизнь дарить достойному потомку,
Сколь страстно ожидаешь ты дитя?
12. Брак – это воля двух создать одно,
Что породят две души бедные в одном?
Ах, эта грязь души и самомненье,
И жалкое довольствие вдвоем.
Они твердят, что брак их связан Небом,
Придуман бог последним из людей,
Который прихромает и освятит
«Небесной» сетью спутанных зверей.
13. Я не хочу иметь такого бога,
Мой Бог скорбит, и содрогается Земля,
Когда святой соединяется с гусыней,
Иль ангел кроткий с самостью быка.
Не смейтесь над превратностями брака, —
Ребенок плачет, скорбь в нем велика.