Мракадемия

Берклея поморщилась.

– Ты поступи сначала. Ну хорошо, я что-нибудь придумаю.

Странно, что за время разговора Берклея ни разу мне не показала, что знает о том, в каком виде и когда мы явились с Беллой домой в карнавальную ночь. Эрджи все-таки не проболталась? Чему тогда она так радовалась? Безумной идее с принцем? Они с матерью повредились умом, похоже.

Глава 5. Три сестры

Леди Берклея уселась в карету с обветшалым гербом семейства Виннер, открыла шторку и, приказав кучеру трогаться, махнула мне рукой. На губах ее сияла торжествующая улыбка. Я достала из кармана платочек и помахала ей вслед. Я – приличная падчерица. А все потому, что и мачеха у меня в принципе воспитанная.

Признаюсь, в первые пару лет были у нас с ней неразрешимые противоречия. Сначала она почему-то вбила себе в голову, что я просто обязана прислуживать ее дочери. Эрджина очень радовалась, но недолго. “Принеси мне стакан молока”, – это был первый ее приказ и, так получилось, последний. Молоко было свежим, но она на месяц слегла с отравлением, а потом почему-то больше ничего приказывать мне не рискнула. Молоко, к слову, она больше не пьет. Не то чтобы я расстроилась, но при чем тут я? Могла бы и спасибо мне сказать, зато похудела за тот месяц хоть немного.

Потом леди Берклея решила, что мне место на кухне. Тут тоже не сложилось. Я упорно отказывалась чистить по приказу мачехи овощи и топить печь. Вот еще! А потом повара зашептались, что рядом со мной не только молоко киснет, но и все остальные продукты портятся.

После кухни меня отправили в сад. Против сада возражений не нашлось: я, хоть и леди, но иногда была не прочь как следует поковыряться в земле. У меня выросли отличные розы. Почему-то черные и, как сказал мне Конни, немного агрессивные. Они как-то очень быстро вытеснили из нашего сада все остальные цветы и страшно кололись. Только меня на удивление не трогали.

В конце концов на меня махнули рукой, а потом, когда я немного подросла и от нас ушла экономка, я вызвалась сама помогать мачехе со счетами и корреспонденцией. Потому что найти честную экономку при невозможности ей платить – дело неподъемное даже для темной ведьмы.

И ведь как чувствовала! Если бы не мои обязанности, я бы так и не увидела закладную на дом и не узнала, насколько плохи наши дела.

– Апчхи, – чихнула рядом со мной неслышно подошедшая Белла, отвинтила крышечку с крошечного бутылька, сделала глоток, поморщилась и выдохнула: – Ну и гадость!

– Опять аллергия? – Я сочувственно на нее посмотрела.

– Совершенно не могу понять, на что в этот раз, – гнусаво ответила мне кузина. – Видела, какая Берклея довольная?

– Похоже, где-то я умудрилась продешевить, – печально догадалась я.

Карета мачехи скрылась за поворотом. И только я собралась спросить, сильно ли досталось Белле за наше опоздание, как за нашими спинами раздался топот и недовольный голос Эрджины:

– О, стоят они, беседуют!

До моего носа долетел аромат мясного пирога, сестрица опять что-то жевала. Не успели мы повернуться, чтобы ей пожелать приятного аппетита и самого лучшего дня, как она закричала:

– Мама! Маменька! А Сандра и Белла опять сговорились против меня! Маменька! Они меня обижают!

И она с явным удовольствием вонзила зубы в пирожок.

– Не старайся, кузина, леди Берклея уехала на примерку, – сказала Белла.

– Как уехала? – возмутилась Эрджи. – Без меня?!

И она открыла было рот, чтобы продолжить ругаться на любимою мамочку, но тут же его закрыла, потому что я окинула ее равнодушным взглядом и озвучила прогноз на ближайшее будущее:

– Подавишься.

Эрджи сразу перестала жевать, примолкла и отвернулась.

Может быть, я и не ведьма, но такая угроза безотказно работала много лет. Хотя лучше бы все же ведьма… Посмотрела на наш бывший когда-то самым красивым в округе особняк. Крыша опять начала протекать, штукатурку давно пора обновить, но все эти проблемы меркнут в связи с предстоящей зимой и отсутствием у нас угля. Чем мы топить-то будем?

Впрочем, главное, чтобы было что топить. Продешевила, не продешевила, зато я использовала все возможности, чтобы сохранить свой дом, а не сидела, печально сложив руки!

Белла снова тихонько чихнула в платочек. Надо с этим что-то делать.

– Ну что, простыла, досиделась вчера в кустах? – ехидно спросила Эрджина у Беллы.

– Не понимаю, о чем ты? – смутилась та. – Я же на карнавале была, могла там простудиться. И вообще, это не простудное, а аллергическое.

– Вечером еще, перед карнавалом. Кого ты там выглядывала, водяного?! – презрительно фыркнула толстушка и поправила светлые локоны.

– Водяного? Да! Конечно, – мгновенно покраснела кузина.

Нечисть? В нашем пруду? Там отродясь никого кроме лягушек не водилось! Я удивленно посмотрела на Беллу. У нее покраснела еще и шея, и тут-то я догадалась, что за водяного она высматривала. Высокого, широкоплечего, кудрявого, черноглазого и, чего греха таить, весьма симпатичного. По имени Конрад.

– Я все расскажу маменьке! – взвизгнула толстушка. – Позорище! И ты еще думала поступать со мной в Академию Мрака?!

Я прищурилась, осматривая ее с ног до головы. Да… необъятная страна моя родная… За щеками уже и глаз не видать! А не пора ли мне начать выполнять условия договора?

Если бы не выдающиеся объемы и печать вечной брюзгливости, Эрджи могла бы стать красоткой. Ее расплывшиеся черты смутно напоминали материнские, особенно голубые глаза, длинные золотистые ресницы и копна белокурых локонов, а вторая жена моего папаши до сих пор считалась одной из первых красавиц столицы. Еще бы обеим характер поменять со стервозного на человеческий…

– Ну-ка, дай сюда, – я глазами показала на недоеденный пирожок в руках сводной сестры.

– С чего это? – надменно сказала она, но опасливо сделала от меня пару шагов назад.

– А с того, что я теперь официально назначена твоей маменькой ответственной за твою диету! – обрадовала я Эрджину и выхватила остатки пирога у нее из рук. Лучше курам скормлю.

– Не может быть… – Она сглотнула и, убедившись, что я и не думаю признаваться в шутке, побледнела от предстоящей перспективы.

– Может. Мы и договор заключили.

– Врешь! – топнула Эрджи ногой, и под нами задрожало крыльцо.

Доказывать ей свою правоту я не стала, только широко улыбнулась сестрице. Это почему-то сразу же отбило у нее охоту со мной спорить, и Эрджина, подхватив юбки, побежала в дом. Ничего, ей полезно двигаться. Так что там насчет пруда?

– Конни опять рыбачил? – понятливо уточнила я у Изабеллы.

– Купался, – мечтательно вздохнула кузина.

Я кашлянула в кулачок, чтобы не расхохотаться. А как же вчерашние поцелуи с незнакомцем у таверны "Три упыря"?

В тот день, когда я и Конни впервые увидели Эрджину и Изабеллу, Эрджина и Изабелла впервые увидели нас. И если родная дочь новоявленной виконтессы Виннер осталась к нам с Конни более чем равнодушной, то на Беллу мой, между прочим, рыцарь произвел неизгладимое впечатление. Она всюду стала таскаться за нами хвостом.

Сначала я, конечно, злилась и безуспешно пыталась ее прогнать, а потом привыкла, да и жалко мне ее стало. Все только и делали, что ее шпыняли, а больше всего ей доставалось от противной кузины.

А еще Белла всегда имела при себе самые разные книги и просвещала нас с Конни в меру своей образованности. Ее стараниями Конрад научился не только читать и писать, но и считать. Да как считать! Его даже взял помощником мастер оружейной лавки, достопочтенный гном Януш. Только дамой сердца Изабелла для Конни так и не стала, что и понятно – сын слуги не пара аристократке, пусть и бедной, как церковная мышь.

Словно почувствовав, что о нем говорят, из-за пышных кустов роз показалась кудрявая голова Конни, а потом и весь он вышел на свет. Рубашки на нем не было, штаны были закатаны до колена, а в руках имелось по полному ведру воды – его мать заменила нам кухарку несколько лет назад, и в любую свободную минуту друг помогал ей чем мог.

Он кивнул нам, пройдя мимо, ногой помог себе открыть дверь в кухню и вошел внутрь, бросив на нас с Изабеллой задумчивый взгляд.